- Нет. Но... ты говоришь о вещах странных. Я никогда о таком не думал. Пока я не могу тебе ничего ответить. Ты слишком меня озадачил. Мне нужно время.
1362.07.25, Москва
Несмотря на ряд сложностей, возвращение в Москву прошло очень спокойно. Прежде все, конечно, из-за предусмотрительности Дмитрия. В Суздале он перед выходом распустил слухи о том, что на самом деле не в Москву возвращается, а идет на Нижний Новгород. А во Владимире - шепнул по секрету, что всех обхитрил и теперь, не ожидая удара в спину, может смело идти на Тверь. Разумеется, приближенные знали о настоящей цели Великого князя, но благоразумно помалкивали.
С излишней предосторожностью связано было и то, что Дима решил обойтись без громкой помпы при возвращении, к которой требовалось долго готовиться. Хотя поначалу хотел. Однако не решился высылать гонцов. Слишком велика была опасность утечки сведений к кому-нибудь из потенциальных врагов. Хотя бы и Ольгерду, ведь ему идти было всего ничего, если бы он вздумал выступить на защиту Твери.
Но и совсем тихо возвращаться было нельзя - а то еще чего дурное подумают. Дескать, поджал хвост и убегает. В удачу своего правителя народу надлежит верить.
В общем, пришлось искать компромиссы.
Добравшись до волока из Клязьмы в Яузу и переправив струги, Великий князь сделал небольшой привал менее чем в дне пути от своей столицы. Бойцы привели себя в порядок, насколько это было возможно. С фургонов переложили все походное хозяйство на струги, водрузив взамен наиболее значимые трофеи. Прежде всего, доспехи и оружие. Причем не все подряд, а только лучшие. Все-таки без малого двадцать тонн 'железа' удалось трофеями и конфискациями собрать. На фургонах сложно было разместить столько, да еще и напоказ. Само собой, кроме оружия и доспехов для демонстрации были подготовлены и иные ценности: позолоченные уздечки, большие отрезы дорогой ткани, меха и прочее.
Утром следующего дня армия выдвинулась в город, который уже знал о ее возвращение и весь высыпал встречать.
Шли громко и торжественно: с барабанным боем, развернутыми знаменами и лихими строевыми песнями. Этакий 'триумф' Древнего Рима в упрощенном варианте. Демонстрируя трофеи и пленных, осужденных на продажу в рабство или постриг в монастырь. Люди же, не привыкшие ни к каким значимым событиям и праздникам, оказались просто в восторге! Как местные, так и купцы, которых в Москве становилось все больше и больше.
А потом было народное гуляние по уже стандартному сценарию: 'княжий мед' с жареным мясом. То есть, быстро все напились, наелись и спать. Тем более что отмечали не только славное возвращение армии с победой, славой и трофеями, но и утверждение в Москве, вслед за Суздалем с Владимиром особого городского права.
Энрико, все это наблюдавший, лишь едва заметно качал головой. Венецианец сумел оценить успех мужа своей сестры в минувшей военной кампании. На его глазах пехота разбила кавалерию в полевом сражении. Два раза подряд, с каким-то сказочным соотношением потерь. Практически немыслимое действо для Европы тех лет! Ведь на ее полях безраздельно господствовала кавалерия. Возможно, удивительная московская пехота смогла бы остановить и тяжелю рыцарскую конницу, но эту мысль Энрико гнал от себя, стараясь избавиться от нее, как от дурного наваждения. Для самоуспокоения. Не ушла от его глаза и дисциплина с управляемостью в армии свояка . И невероятно низкие небоевые потери - люди князя практически не страдали животом. И организацию питания с помощью полевых кухонь и медной посуды. И так далее, и тому подобное. Не все он понимал, но не сомневался - эти победы не были случайными. А значит, свояк их сможет повторять вновь и вновь. Причем, осторожность, которую Дмитрий проявил, не польстившись на 'легкую добычу', тоже характеризовала Великого князя в выгодном свете. Ведь он смог обуздать жадность и не пойти походом ни на Нижний Новгород, ни на Тверь. Придут ли возможные союзники на помощь его врагам - не известно. Однако рисковать кампанией он не стал. И, после здравого, спокойного размышления, Энрико это понравилось.
Еще больше он оказался впечатлен комбинацией, которую свояк провернул с законами. На Северо-Востоке Руси города являлись центрами военной, политический и экономической мощи, а также торговыми и ремесленными центрами. Как, впрочем, и везде по миру в те годы. Поэтому, вводя 'Суздальское право' в крупных городах Руси он фактически выводил их из-под прямого правления местного князя. Ведь в каждой жалованной грамоте было указано, что главный арбитр и судья - князь Москвы. Положение же иных князей не оговаривалось вовсе, словно их и нет.
Иными словами, титул Великого князя Владимирского теперь давал, по сути, права на управление маленькими селами, разбросанными по всему княжеству. Ну и кое-какие права на сбор податей в пользу хана. Город же оказывался прочно закрепленным за князем Московским. То есть, Дима одним росчерком пера обанкротил 'ярлык на Великое княжение', традиционно выдаваемый ханом. Опасная политика, явно ведущая к обострению с Ордой. Но далеко не сразу. Тем более что хану пока не до возни в северной провинции ханства, которая, пусть и неоднозначно, но все еще хранит верность престолу. А вот от конкурентов Дима хорошо подстраховался. Ведь вполне очевидно, что ни Константиновичам, ни Тверскому столу такие расклады будут не по душе, если с помощью даров и интриг, они добьются ярлыка. Безусловно, стремясь восстановить старые права Великого князя, они захотят лишить города их особого права и статуса. Тех вряд ли обрадует эта перспектива. А значит, они выступят на стороне Дмитрия - защитника их привилегий.
Получалось очень и очень любопытно.
А потом Дима удивил всех еще раз, продолжив кампанию так, как никто не ожидал. Он собрал всех, осужденных на рабство да постриг в монахи, и поинтересовался:
- Есть ли среди вас люди, которым вы доверяете всемерно?
- Найдутся, - неохотно ответил один седой боярин, подозрительно смотря на Диму.
- Мне нужен десяток таких людей.
- Зачем?
- Все вы знаете, что братья Константиновичи выступили против хана и меня - Великого князя. Кроме того, по скудоумию своему еще и на вас всех накликали беду. Но я не злопамятный и понимаю, что жажда власти им глаза застила и помутила рассудок. Я готов их простить, если они придут к Москве, покаются и выкупят вас всех.
- Всех?
- Да, тех, кто пожелал постричься в монахи, я так же неволить не стану, если братья за них заплатят.
- А если они не захотят? Казна их пуста. Они потратили все на борьбу с тобой и ярлык.
- Они могут занять у нижегородских купцов и бояр, или еще у кого.
- Дадут ли они?
- То их забота.
- Княже, не обижайся, но это пустая затея, - покачал головой все тот же боярин.
- Отчего же? - Улыбнулся Дмитрий. - Если эти князья бросят своих людей, то у вас останется еще один выход.
- Какой же? Самим выкуп собирать?
- Нет. Обратитесь к лучшим людям города. Расскажите им о праве, что я ввел уже в трех городах. Если согласятся они, то я введу его и у них.
- А нам что с того?
- В благодарность я вас всех освобожу.
- Без кола и двора?
- У всего есть своя цена. Вы выступили против меня, за что пострадали. Но я готов дать вам второй шанс. Кто пожелает - пойдет ко мне на службу. И бабы тоже. Дела всем найдутся. А кто не пожелает - сможет идти, куда душа пожелает. Добрую одежду и немного денег я дам. Ну как? Попытаете свое счастье?
- Можно и попытать, - угрюмо буркнул старый боярин, после небольшого раздумья.
- Так что скажете, люди? - Вопросил спустя еще несколько томительных секунд князь, так и не дождавшись реакции от настороженно зыркающих в его сторону людей. Молчание было ему ответом. В толпе пошло какое-то движение, но несколько ударов и вздохов все прекратили.
- Они согласны, княже.
Митрополит же молчал в сторонке, слушал и мотал на ус. Его все устраивало. Потому что, несмотря на небольшие трения с юным князем, тот и сам стремился поддерживать с митрополитом хорошие отношения. Да, бездумно делиться властью он не станет. Но он креп в военном и политическом плане. А вместе с ним укреплялось и положение митрополита, внушая надежду на будущее. Что же до пленных, то ему было даже любопытно, как Дмитрий разрешит эту непростую задачу с искренне его ненавидящими людьми.
1362.08.08, Москва
Энрико последний раз взглянул на Москву и, тронув поводья коня, устремился в голову колонны. Пора было возвращаться домой. Его экспедиция не только удалась, выполнив поставленные цели, но и полностью окупилась. Ведь уезжал он не с пустыми руками.
