…Эдо встретил молодую семью громадным людским водоворотом, суетой и шумом. Чжи Вон даже растерялась при виде такого количества людей. Она привыкла к немноголюдью военного городка и близлежащего Гонзо. А такое столпотворение в громадном, по всем меркам, городе, вызвало страх. Но рядом с ней был муж, уверенный, добрый и любящий свою жену, и его спокойствие передалось и молодой женщине. Тем более, что останавливаться они в Эдо не собирались. Семейная пара сразу же проследовала в порт, где, предъявив проездные документы, Марк получил каюту на отправляющемся в Империю Славов транспортном двулоднике. Корабль отправлялся вечером, и молодая пара нашла, чем им заняться до отправления. Памятуя, что его мачехи родом из Ниппон, воин прогулялся до ближайшего рынка, где вместе с женой приобрёл подарки для жён отца. Он знал, что женщинам будет приятно получить изделия из своих родных краёв. В покупках и развлечениях, поскольку на рынке присутствовали и скоморохи, и актёры, и кукольники, время пролетело незаметно. Покупки доставили на корабль, и когда транспорт развёл пары, а затем отшвартовавшись, подал могучий гудок, они находились на борту и любовались медленно проплывающей за бортом панорамой. Выйдя из бухты корабль прибавил ход, находиться снаружи из-за ветра стало не очень приятно, и и молодые спустились вниз, под палубу. Тем более, что оба проголодались и решили пойти в столовую. Какого же было удивление Вон, когда она увидела сидящую за столом семью – Ким Чжуна, Сон И, и их троих детей. Самый маленький, У, мирно спал за спиной матери. При виде вошедших новичков, госпожа растерялась, на её лице появилась беспомощная улыбка, её супруг поднялся с места, приветствуя равного ему по званию воздухолётчика так, как было принято в Империи, ударом кулака в грудь. Марк ответно отдал честь, потом внимательно оглядел всю семью, улыбнулся старым знакомым. Последовало приглашение разделить трапезу, на что семья ответила согласием. После еды пассажиры разделились – мужчины удалились в общую каюту, чтобы обсудить свои дела, а женщины остались одни. Только пошли в помещение, выделенное семейству Ким. Там госпожа стала кормить проснувшегося сына, а Вон с завистью наблюдала за счастливой улыбкой на её лице…
– Значит, в Куско?
Чжун кивнул в ответ. Хотя он всё прекрасно понимал, что говорит ему собеседник, но сам разговаривал ещё с акцентом, и потому пока стеснялся. Впрочем, Марк не обращал ни малейшего внимания на неправильность речи собеседника.
– А там?
– Жруны. Говорят, что в самом городе безопасно. Но вокруг пошаливают.
– Ясно.
– А… Вы?
– Ты. Мы равны в званиях, так что давай на "ты".
– Хорошо.
И чуть погодя добавил:
– Марк.
– Вот. Видишь, ничего сложного.
Последовал ответный кивок. Потом – вопрос:
– А тебя?
– Пока точно не знаю. Из Корё я вернулся не так давно, всего три месяца. Только-только пришёл в себя. Наверное, дадут новый корабль. От старого почти ничего не осталось.
– Упал?
– Нет, что ты! Иначе бы мы не разговаривали. Всего лишь износился. Мы последнее время летали без сна и отдыха…
Их прервал служка общей комнаты:
– Прошу прощения, чай, какао, сладости?
– Чай, пожалуйста.
Кивнув, тот удалился., а воины продолжили свой разговор:
– Значит, летали круглые сутки?
– Да. Уставали, как не знаю кто. Но там люди гибли. Возили оружие, припасы, еду. Помогали, по мере сил и возможностей, бомбили лагеря монгов.
– И… Как там? В Корё?
– А ты не знаешь?
Удивился Марк. Ким Чжун смутился:
– Я в Империи был. Учился. Вот, закончил, сразу дали сотника. Теперь служить буду.
– Понимаю.
– Слухи то доходили, но ничего конкретного. Доброга-тысячник вроде как монгов приструнил, и те обратно в Син потянулись. А расспрашивать неудобно было. Вдруг не так поймут?
– Ясно. Монгов ещё при мне разбили. Крепости порубежные освободили, заставили находников осад снять. Мало кто уйти смог. Тут и наши, славы, и ваши корёсцы постарались. Народ то, когда про свободу узнал, как подменили – сутками трудились, воевали, живота своего не щадя. И дрались, пощады не давая. Так что когда я из Корё в Ниппон уезжал, уже, почитай, война к концу подходила.
– Радостная весть. Спасибо, друже.
Сотник чуть помолчал, потом решился:
– А вообще… В Корё…. Как?
Марк внезапно почувствовал себя старшим товарищем, хотя и был моложе. Оно и понятно – корёсец, почитай, большую часть своей жизни в рабстве провёл. Тяжело ломать то, что годами в него вбивалось.
– По старому никогда уже не будет. И не только из-за того, что к вам славы пришли. Ты в Империи учась, видел, как у нас люди живут?
Последовал согласный кивок.
– Видел. И всегда поражался.
– Так и у вас теперь народ воли хлебнул. Думаешь, удастся людям снова бездельникам на шею сесть? Не думаю. Да и…
Махнул рукой, сделав глоток из чашки с горячим, ароматным чаем, уже принесённым из кухни. Могучий двухкорпусной корабль резал океанскую волну без малейшей качки, словно не замечая поднявшейся зыби. Два винта, приводящиеся от мощной машины, позволяли двулоднику не обращать внимания ни на встречный ветер, ни на течения. А громадные корпуса скрадывали волнение…
…-Доброга правильно решил. И я, пожив и повоевав у вас, убедился тоже – стоило Корё под нашу руку брать. Ей-ей, стоило. Люди ваши трудолюбивы и сметливы. Да и души у вас целы остались. Не добрался до них Триглав. Пытался, но не успел. Истинная Троица верное решение тысячнику подсказала. Так что теперь жизнь в Корё другая будет. Да ты и сам убедился, наверное.
Оба чуть помолчали. Потом Ким осмелился задать вопрос вновь:
– Ты так и не ответил, куда тебя? Может, соседями будем, так хоть жёны наши общаться смогут. Всё легче. Мы то с тобой воины, нам не привыкать. А вот женщинам… Везде порядки свои, правила. Как бы неприятностей не отхватили по незнанию.
Марк вновь улыбнулся:
– Не переживай насчёт этого. Не стану говорить, что в Империи всюду всё одинаково. Чай, и в Корё в каждой деревне свои обычаи. Но основное для всех едино. Сам знаешь три великих правила.
– Хорошие заповеди.
– Насчёт твоего вопроса ничего сказать не могу.
И поспешил согнать лёгкую обиду с лица товарища по путешествию:
– Поскольку сам не ведаю. Велено явиться срочно в Славград, в Приказ воздухолётный. А там – куда пошлют. На южной границе Империи наши отряды есть, но там свои летают. Меня же могут и обратно вернуть, в Корё. Не знаю, в общем. Не обессудь. Лучше скажи, как ты свою госпожу бывшую уговорил женой стать?
Его собеседник едва заметно покраснел:
– Да уговаривать не пришлось. Она за меня с первой встречи хотела замуж выйти. Только вот я – раб, а она из высших семей. Кто бы позволил? Так вот и любила в тайне. И замуж вышла за нелюбимого, кого отец её выбрал…
Замолчал. Марк не стал лезть в душу. Он помнил пожилого корёсца, министра Чхве У, сурового, жёсткого старика.
– И… Кто у вас в семье командует?
Сотник улыбнулся:
– Госпожа Сон И – истинная дочь Корё. У нас принято, что муж всегда глава семьи. И без разницы, кто он по происхождению. Он – муж. Этим всё сказано. А у вас как с Чжи Вон?
Настала пора краснеть Марку:
– Привыкли уже. Поначалу то тяжко было. Зато теперь всё наладилось. Осталось только с батюшкой и матушками познакомить.
– Матушками?
Удивился корёсец, и Мауберг пояснил:
– Я, вообще, сирота. Отец у меня из Европы. Бывший тамплиер. Рыцарь. Подружился с Даром-Воителем. Тот бате жизнь спас. И меня пристроил. Воспитывала меня Гудрун Суровая. Честная женщина, вдова. Ей детей своих Троица не успела дать, и меня Дар ей на воспитание передал.
– А отец?
Не на шутку удивился корёсец.
– Что – отец? Отец – тамплиер. Им устав Ордена жениться запрещает. А матушка моя родная умерла при родах. Только, несмотря на запрет, родитель мой всегда обо мне заботился, по возможности. Потому я и жив. А когда батюшка в Империю перебрался, то и меня себе забрал. Только с Гудрун общего языка не нашёл, потому уехал на другой конец державы, в Жаркий Град. Там земли купил, хозяйствовать начал, да не выдержал, пошёл вновь на службу державную. Там стал Тайником с алыми обшлагами…
