него видно солнце. Третий вид – это костяной фарфор, там в глину добавляют золу от сжигания костей животных. Через тарелку из такого фарфора можно увидеть в ясный день того, кто стоит в шаге от тебя. Я знаю, как сделать все три вида фарфора. Только для этого нужна специальная глина. Она должна быть белая. Такая глина есть между Доном и Днепром, чуть севернее впадения этих рек в море. Места там неспокойные, и доставить глину оттуда будет очень тяжело. Второе место, где есть эта глина, на Урал-камне. Если по Волге добраться до Казани, а потом повернуть на Каму, то, пройдя триста вёрст по Каме, нужно будет свернуть на реку Белая. По этой реке нужно идти, сколько позволит осадка кораблей, но чем дальше, тем лучше. До Уфы река течёт на юго-восток, потом поворачивает на северо-восток, только называется уже рекой Уфа. Потом нужно идти на телегах на восток почти 200 вёрст. И там нужно будет найти озеро Куртугуз, вот там и есть эта белая глина. Тоже очень далеко. Есть еще в Богемии место рядом с городом Карлсбад, там другая глина, фарфор из неё получится красивого розового цвета. Только в этом году во всей Европе, и в Богемии тоже, началась война, и я думаю, идти она будет очень долго. Что скажешь на это, Онисим Петрович? – Княжич перевёл дух.
Зотов слушал как заворожённый. Одни названия он знал, о других немного слышал, про многие же даже не знал, у кого про них спросить. А малец легко называл реки и города, будто побывал в них.
– Трудно сказать, Пётр Дмитриевич, – покачал головой купец, – изделия из фарфора стоят очень больших денег, по весу можно золотом брать, а про твой костяной фарфор я и не слыхивал, ещё дороже, поди. Только уверен ли ты в правдивости той книги? – Зотов спрашивал и хотел услышать только утвердительный ответ.
– Уверен, Онисим Петрович. Ты по вопросу фарфора подумай, рудознатцев поспрашивай, может быть, и не нужно ехать в такую даль, может, прямо под ногами эта глина лежит. У гончаров тоже поспрашивай, может, и они что слышали.
– Хорошо, Пётр Дмитриевич, поспрашиваю. – Купец уже в голове прикидывал, к кому идти в первую очередь.
– С фарфором пока закончили. Теперь давай про стекло. Для его производства нужен песок специальный, где его взять, я знаю. Ещё нужен камень один, в книге он назывался полевой шпат, или еврейский камень, или слюда. Нужно поспрашивать рудознатцев и про него. Ещё нужен камень, из которого свинец делают. Можно обойтись и без этих камней, но тогда стекло будет зеленоватым, а не прозрачным. Про полевой шпат я знаю, что его очень много на том же Урал-камне. Словом, думай пока и над этим… – Пётр перевёл дух.
– Если все дороги на Урал-камень ведут, может быть, и производство там организовывать? – неуверенно предложил Зотов.
– Наверное, так и придётся. В этом и плюс есть: начни мы всё это здесь делать, так сразу шпионы налетят, все захотят секрет выведать, людей спаивать и подкупать станут, – представил себе такую картину княжич.
Хорошо было попаданцам в книгах: написал автор, что они фарфор начали делать, те и начали, и давай деньги лопатой грести, а вот где они каолин брали, автор написать забыл.
– Слушай дальше, Онисим Петрович. В книге той написано, как бумагу делать. Здесь сырьё простое. Нужны камыш или крапива старая и мел, – продолжал вспоминать попаданцев бывший генерал.
– Это уже попроще, – согласился купец. – Да и бумага хорошая немалых денег стоит.
– Вот давай пока с неё и начнём производство, а про рудознатцев не забывай. Пока ещё снег не выпал, надо запас камыша нарезать и крапивы, сложить так, чтобы не началось гниение. – Пётр горестно вздохнул: как делать бумагу, он знал только из книг.
– Пётр Дмитриевич, ты меня прости, но скажи: моя-то какая в том прибыль? – потупился вдруг купец.
Пётр вспомнил, что про него рассказал государев дьяк, залез в кошель на поясе и протянул купцу две новгородские гривны, почти килограмм серебра.
– Вот тебе, Онисим Петрович, на первые расходы шестнадцать рублей серебром. Да, – вспомнил княжич, – у меня на Клязьме стоят семь ладей больших. Только команды нет, ни одного человека. Может, стоит пригнать несколько сюда, набрать команду и сплавать куда вниз по Волге за товаром, пока реки льдом не сковало. Или поздно уже?
– Поздновато, Пётр Дмитриевич. Пока команду набирать, пока те ладьи из Клязьмы сюда гнать, пока товаром загружать. Нет, не успеем до ледостава. На будущий год негоцию можно начать, товар не спеша приготовить, команду опять-таки набрать, – включился с головой в процесс купец.
– Ладно, на следующий так на следующий. Теперь вот что ещё. Начинай скупать всю шерсть, до какой доберёшься; сколько нужно денег, скажешь, всё выдам. Учти, чем больше шерсти, тем лучше. Знаю я, как из шерсти тёплую зимнюю обувь делать, никакой мороз не страшен будет. И нарисован в той книге станок ткацкий, что очень качественное сукно делает, лучше англицкого.
– Ого, – аж привстал с лавки купец, – вот это и правда золотая жила: англицкое сукно во всём мире славится.
– Ладно, закончили, Онисим Петрович. Дел у меня невпроворот. Думай, о чём говорили, и начинай шерсть скупать и траву заготавливать. Мальчишек, что ли, найми.
Вацлав Крчмар попал в Нижний Новгород семь лет назад среди пленных ляхов, захваченных под Москвой. Он был пушкарь в войске королевича Владислава и во время осады в Кремле был ранен стрелой. Все думали, что молодой пушкарь отдаст Богу душу, но потихоньку, полегоньку горячка пошла на убыль, и когда Сигизмунд прислал войска на выручку сына, даже поучаствовал в том сражении, правда, неудачно. Вместе с пушкой его захватили в плен и сослали сюда, в Нижний. Надо было на что-то жить, и предприимчивый чех стал брать подряды на строительство домов для богатых жителей Верхнего посада. У него появились постоянные бригады плотников и лесорубов. Заказчики в целом были им довольны. Только воспитанный в других традициях чех так и не научился приворовывать, подсовывая плохой лес на строительство, и поэтому особых капиталов за прошедшие годы не нажил. Так, сводил концы с концами.
Две недели назад началось небывалое. Приехал из Москвы осыпанный золотом самим государем княжич Пётр Пожарский и сманил всех до единого плотников к себе – обустраивать отцову вотчину в Пурецкой волости Балахнинского уезда. Сидел теперь Вацлав без дела и без денег и готовился помирать голодной смертью.
Позавчера Вацлава неожиданно вызвали к самому государеву дьяку Фёдору Фёдоровичу Пронину. Ничего хорошего от этого вызова ждать не приходилось. Только оказалось, что
