тембр.
— Очень интересный эффект — проговорил доктор и в этот момент умирающий пациент слабенько застонал.
Врач встал, подошёл к нему и вынув явно заранее приготовлений шприц из тумбочки, ввёл желтоватый состав прямо в клапан капельницы, отмеряющий скорость введения дозы некого медицинского раствора. Затем он принялся водить над головой пациента едва засветившимися подушечками пальцев.
Процедура продолжалась минут десять, при этом едва проклюнувшийся тревожный холодок начал лизать кожу на моём затылке. А затем теневая вуаль реально оторвалась от потолка и начала медленно спускаться на пациента, при этом я сразу понял, что сейчас он умрёт.
— Ушёл без боли — констатировал врач через полминуты и отошёл на пару шагов. — Наташа, зафиксируй время смерти 8 часов 37 минут утра. Затем он вернулся ко мне и вкрадчиво попросил: — Молодой человек, вы всё равно останетесь здесь, попрошу вас внимательно понаблюдать и запоминать все процессы, которые вы посчитаете необычными, до тех пор, пока за телом не прибудут санитары. А завра с утра я зайду, и мы обязательно обо всём этом поговорим.
Дав задание с обещанием, доктор ушёл, а я ещё час следил за едва заметной игрой теней, иногда боязливо вылезающих на потолок из тёмных углов и спускающихся к усопшему. А перед тем как в палату зашла пара санитаров, в некогда белых халатах и ввезли каталку, я увидел кусок настоящей сгустившейся тьмы, отделившийся от стены и на мгновение попытавшийся присосаться к бездыханному трупу.
После этого я на подсознательном уровне понял, что всё окончательно закончилось.
Бездыханное тело соседа увезли санитары, после этого медсестра поставила очередную капельницу. Конечно же я не был в курсе, что за смесь лекарства содержит в себе белёсая жидкость, попадающая в кровь, но сразу почувствовал прилив сил.
А после обеда, состоящего из едва подслащённой, перетёртой гречневой каши с молоком и превращённого в жиденькое пюре картофельного супа, я встал и начал сначала медленно, а затем всё увереннее и увереннее передвигаться по палате, нарезая круги и бродя вдоль огромного окна.
Наблюдать из него за происходящем снаружи стало наибольшим подарком. Обзор был совсем небольшой, на проулок с курилкой, выходящий на кусочек широкой улицы, едва просматривающейся из-за двух больничных корпусов. Но даже этого мне хватило, чтобы окунуться совсем в другую эпоху.
Мне было интересно всё. Красные флаги, воткнутые в специальные крепления, вделанные в угол мед корпуса. Редко проезжающие по улице новенькие и не очень автомобили, советского образца. Вышагивающие по тротуару люди, облачённые совсем не в такую мрачную одежду, как это любят показывать в голливудских фильмах. А ещё присутствовали едва доносящиеся звуки города, которые я как оказалось отлично помню. Всё это походило на тщательно подготовленную киноплощадку, идеально воссоздающую атмосферу конца семидесятых годов, так называемого расцвета застоя в СССР.
При этом я без остановки обдумывал всё то необычное что происходит вокруг и размышлял о своём нынешнем положении. Я размышлял, при этом пока не спеша строить планы на будущее.
С подлыми друзьями надо что-то решать, но это не сразу. Полина — а ведь её поведение тоже не особо понятно. Да и если проанализировать прошлый вариант жизни, то она там меня несколько раз расчётливо использовала, а я снова и снова вёлся как пацан. Нет уж такого больше допускать нельзя.
Если всё будет идти примерно по прошлому сценарию событий, то меня знатно покидает. Командировка в Афганистан, Московская Олимпиада-80, Чернобыль, поездки в Африку и Южную Америку. А что если попытаться что-то изменить?
Зависнув почти на час, я с трудом смог себя заставить оторваться от вида за окном и решив отвлечься поднял с подоконника неполную подшивку потёртых журналов «Аврора» за 1972 год.
А едва я раскрыл страницы наугад и прочитал нечто смутно знакомое про некоего Реда Шухарда, гибнущего в аномалии и тем самым спасающего молодого юношу Артура, продолжившего путь по зоне, двери палаты распахнулись и на пороге появилась медсестричка Наташа.
Я поднял глаза и в этот момент пробивающиеся сквозь ветви тополей, шаловливые лучи невероятно яркого, летнего солнышка, просветили словно рентгеном её лёгкий, белый халатик, легко высветив всё, что ранее скрывалось от моих глаз.
В результате игры света, стройное, девичье тельце теперь прикрывала лишь ставшая прозрачной ткань, беленькие трусики в мелкую бубочку, да комсомольский значок, по случайности попытавшийся скрыть левый сосок, аккуратной и явно упругой груди. Увиденное мигом выкинуло из сознание все тяжкие раздумья, и мозг начал порождать в меру распущенные, порнографические картинки, свойственные к спонтанной генерации, любому мужчине правильной ориентации, при виде красивого женского тела.
Молодой организм среагировало правильно, и мне пришлось прикрыть взбудораженный мужской орган пологом больничного халата. А затем моё подсознание зажило своей жизнью и принялось настоятельно требовать общения с женским полом.
— Ну что ж Геннадий Петрович, вперёд, к звёздам. Терять то тебе уж точно терять нечего. Как там пелось в той надоедливой песенке, которую постоянно крутили радиостанции в прошлой жизни — «Полковника никто не ждёт» — прошептал я одними губами и улыбнулся, замершей на пороге Наташе.
Однако опыт прожитых лет, помог усмирить тестостероновый бунт молодого организма. Справившись с мыслями о всяком непотребном, я повёл себя корректно, не позволяя даже намёком, зацепить медсестричку,
Тем временем Наташа заставила протянуть руку и ловко попав в вену что-то ввела из стеклянного шприца. Затем среагировав на мой вопросительный взгляд, лучезарно улыбнулась.
— Это живчик. Секретная разработка Артёма Абрамовича. Скоро ты сам всё почувствуешь — коротко объяснила она.
И через пару минут я действительно почувствовал двойной прилив сил. Тело наконец начало работать как положено. Первым делом я смог легко отжаться от пола семьдесят раз, при этом остановившись не из-за усталости, а потому что побоялся продолжать нагружать едва восстановлявшийся молодой организм.
Несколько довольно сложных гимнастических упражнений, придали уверенности, и я начал обдумывать открывающиеся перспективы. Несмотря на всё ещё ноющие раны на шее, теперь я ощущал себя так как не ощущал очень давно, и это позволило отвлечься от всплывающих тяжких дум и не проходящего желания отомстить бывшим друзьям.
Медсестричка периодически заглядывающую в палату и в один из заходов поставила у кровати спортивную сумку Севы.
— Твой рыжий здоровяк приходил, его не пропустили так он сумку со шмотками оставил и на словах передал «чтобы ты завтра прибыл в школу милиции на дисциплинарную комиссию, иначе всем нам хана». Так и сказал «всем хана» — проговорила Наташа и покачала головой. — Только навряд ли Артём Обрамович тебя гена выпишет.
