«Каравеллы» тоже резко повернули к берегу, словно вознамерились повторить маневр северян, но тут же одумались и переложили рули.
Тимофей, вовремя заметив опасность, залихватски засвистел, приказывая ушкуям убрать паруса и выпростать весла на воду. Лодки рванулись к югу, поперек ветра, стремясь обогнуть парусники по широкой дуге. «Каравеллы» одна за другой шарахнули бортовым залпом – но это скорее был жест отчаяния. Ушкуи находились от шведов слишком далеко, и фонтаны воды поднялись в сотне шагов от разбойников. Парусники торопливо развернулись, дали залп другим бортом – недолет получился еще больше.
– Э-ге-ге-й, охламоны! Ждите, еще увидимся! – встав на своей скамье, помахал рукой скандинавам Осип Хвост из соседнего ушкуя. – Привет Стекольне!
Догнать разбойников против ветра у парусных махин не было никакой возможности.
– Им теперь только из бухты пару дней выбираться, из края в край лавировать, – прикинул Егор. – А потом с той стороны мыса на то же расстояние возвращаться. Трое суток форы. Все, кочей им теперь ни в жисть не догнать. Не по зубам скандинавам поморы нашенские. Ушли.
Апреля 1410 года
Териберка
Даже стремительным ушкуям, подгоняемым веслами, удалось настигнуть кочи только перед самой Териберкой. В бухту они вошли вместе – если, конечно, можно так сказать о кораблях, своим ходом проскочивших по льду до самых причалов, и гребных лодках, которые почти половину версты ватажникам, обливаясь потом, пришлось тащить волоком на себе.
Но самое главное – они вернулись, успешно разорив один из крупнейших городов Европы и доставив свою добычу в целости и сохранности. Достойный повод для разгульной пирушки длиной в несколько дней, и немалая работа еще на неделю – чтобы все взятое разобрать, рассортировать и хотя бы примерно оценить.
Во время набега на Стекольну бесследно сгинули двадцать четыре ушкуйника. Все они полегли на улицах крепости – ведь вынести оттуда ни убитых, ни даже раненых ватаге не удалось. Еще тридцать семь воинов оказались ранены. Почти все – посечены стрелами с башен, моста и стен, когда уже при свете дня ушкуи драпали в опасной близости от укреплений. Ну, и в море нескольким ребятам тоже не повезло.
Зато взяли ватажники в шведском городе одних только монет – всяких-разных, от английских ноблей до персидских драхм – почти два пуда чистого веса. Примерно вдвое больше серебра и злата новгородцы награбили в украшениях: серьгах, кубках, ожерельях, поясах, ножнах, посуде и церковной утвари. Это все не считая всякой рухляди: тюков дорогих тканей, мехов, ковров, одежды и прочего добра. Да еще – одиннадцать пушечных стволов разного мелкого калибра и огненное зелье, на каковые Егор при общем молчаливом согласии сразу наложил руку. Плюс – три ушкуя.
Стало ясно, что все участники похода в одночасье сделались богатыми людьми, а Игнатий Трескач, Михайло Острожец и атаман ватаги – даже очень богатыми. По исстари заведенному обычаю на их долю приходилось примерно две трети захваченного добра. Однако и все остальные, даже юный поморец Клим, получали на руки этак гривен по пять. Деревню в несколько дворов запросто купить можно, если где-нибудь на украинах порубежных поискать.
По общему разумению, теперь ватаге стоило ждать весны и по открытой воде идти с добычей в богатые Холмогоры, расторговываться и завершать дележ – но Егору такое решение никак не нравилось.
– Поверьте мне, други, нет у нас времени прохлаждаться да чешуйки считать! – горячо убеждал он набившихся в дом Игната Трескача ватажников. – Зуб на нас у великого князя Василия. Токмо до осени передышку от гнева украсть и удалось. Силу нам надобно набрать до того часа, как ему сломать нас захочется. Зима же здесь, на севере, до мая стоит. Пока открытой воды дождемся, пока с торгами закончим, пока домой доберемся, тут нам осень и будет: здравствуй, князюшка Василий, как мы по петле с осиною соскучились!
– В Новгород уйдем, он не выдаст! – подал голос Иван Карбасов.
– Для того ли мы Заозерье от воров освобождали, чтобы так легко с ним расставаться? Для того ли мы в походы славные ходили, чтобы опосля по щелям от гнева московского прятаться, словно мышки серые? Волю нужно свою князю показать, а не страхом его подпитывать!
Ватажники негромко загудели. Большинству ушкуйников до княжества особой заботы не было. Да и жизнь в Новгороде большой трагедией не казалась.
– Ты постой, атаман, не горячись, – вскинул руку Осип Собачий Хвост. – Ты нам про задумки свои расскажи. Может, общество и одобрит?
– Стекольну мы взяли, – вскинул палец Егор. – Однако же не едина Стекольна в Скандинавии стоит. Там Або есть, который еще и побогаче, как купцы сказывают, Борго еще имеется, Кальмар, Мальме. Устроим шведам Полтавскую битву с доставкой на дом! Будут знать, как на Русскую землю пасть свою разевать! Сами с добычей будем, соседям силу покажем. Разгромим скандинавов – остальные сразу сообразят, что нас трогать себе дороже.
– Маловато нас супротив всей Швеции, атаман! – крикнул кто-то от дальней стены.
– В Новгороде в било ударим, охотников кликнем, – негромко произнес Острожец. – Вчера, может статься, никто бы и не откликнулся. А ныне со славой вернемся. Коли ватага удачлива, народ в нее с охотой идет. Для большого похода людей хватит, не сомневайтесь. Уж не ночью, как тати пугливые, днем и открыто города сможем брать!
Ватага снова зашумела, но на этот раз явно одобрительно.
– Токмо поход за един день не соберешь, время надобно, – продолжил купец. – Коли через месяц в Новгород Великий вернемся, то в начале лета выступить успеем. А коли после мая – то до осени уж ничего и не получится.
– А как же добро наше, атаман! – поднялся Антип Черешня. – Здесь, что ли, бросать?
– Тебе, я знаю, люди доверяют, – указал на него пальцем Егор. – Так выкликни десятка три сотоварищей да и оставайтесь здесь, пока вода не откроется! Опосля товар в Холмогорах расторгуете и корабли в Новгород приведете. Они аккурат к тому часу и понадобятся!
– Это что же, опять пешком через половину Руси топать? – нашлись еще недовольные. – А на кой ляд нам добыча новая, коли мы старой еще не прогуляли? Погулять сперва надобно, а уж потом о новых набегах думать!
– Меня послушайте, други!!! – вскинув над головой обе руки, поднялся Никита Купи Веник во весь свой немаленький рост. – Вот что я вам скажу, дурьи головы. О глупостях вы тут спорите, а самого главного никто и не вспомнил. Мы вчерась у креста мед последний допили. В деревне сей ничего хмельного более не осталось. Не знаю, как вы, но я без глотка пива два месяца ледохода ждать не согласный! Вы меня лучше на кол сразу посадите, нежели муке такой подвергать! У них тут и вина-то было всего на три глотка одному ушкую…
