Клэри это предположение показалось вполне обоснованным, однако Мариза, похоже, сама не верила в то, что говорит. Инквизитор ничего не успела на это ответить, потому что Джейс вдруг поднял руку, будто просил слова, замер и упал на траву как подкошенный. Алек бросился к нему, но Джейс уже пытался встать.
– Оставь меня в покое. Все нормально.
– Не нормально! – сказала Клэри, опускаясь на колени рядом с ним.
Зрачки у Джейса были сильно расширены, хотя в глаза ему светил ведьмин огонь. От «иратце» на запястье не осталось и следа. Похоже, действие руны вообще не возымело эффекта.
– Плохо дело, – пробормотал Алек, встретившись с ней взглядом. – Боюсь, все очень серьезно.
– Ему нужна исцеляющая руна, вот и все, – раздраженно бросила Инквизитор. Она явно считала, что перебитое запястье не повод отвлекаться от серьезных вопросов.
– Мы уже пробовали, ничего не помогло, – ответил ей Алек. – Мне кажется, недуг демонического происхождения.
– Яд демона? – Мариза шагнула было к Джейсу, но Инквизитор удержала ее:
– Он просто симулирует. Следовало бы вернуть его в камеру.
Джейс лежал на траве, закрыв глаза.
– Как вы можете?! – воскликнул Алек, вскочив. – Посмотрите на него! Нужен врач! Нужно…
– Все Безмолвные братья убиты, – отчеванила Инквизитор. – Предлагаешь отправить его в городскую больницу?
– Нет, – твердо сказал Алек. – Я предлагаю позвать Магнуса.
Инквизитор непонимающе воззрилась на него, а Изабель сдавленно кашлянула и отвернулась.
– Это маг, – пояснил Алек. – Точнее, верховный маг Бруклина.
– Ах, Магнус Бэйн… – проговорила Мариза. – У него довольно сомнительная репутация…
– Он исцелил меня после драки с высшим демоном, – сказал Алек. – Безмолвные братья были бессильны, а Магнус…
– Несерьезно! – перебила его Инквизитор. – Это даст Джонатану возможность сбежать, только и всего!
– Да он не в состоянии никуда бежать! – воскликнула Изабель. – Неужели вы не видите?!
– Магнус этого не допустит, – быстро сказал Алек, бросив предостерегающий взгляд на сестру. – Ссора с Конклавом совершенно не в его интересах.
– И как же, по-твоему, он помешает Джонатану бежать? – Голос Инквизитора сочился сарказмом. – Нефилима не просто удержать под замком.
– А вы спросите его сами, – любезно предложил Алек.
– Не премину, – с ехидной улыбкой ответила Инквизитор. – Где он?
Алек бросил быстрый взгляд на экран телефона и произнес:
– Уже здесь. Магнус! Иди сюда!
Из теней у ворот вышла фигура столь эффектная, что даже Инквизитор изумленно вскинула брови. На верховном маге Бруклина были черные кожаные штаны, ремень с искрящейся пряжкой в виде буквы М, прусский мундир глубокого синего цвета, небрежно распахнутый, чтобы продемонстрировать белоснежную сорочку, отделанную кружевом. В макияже верховный маг Бруклина отдал предпочтение блеску и перламутру. Его глаза на мгновение задержались на Алеке, блеснув весельем и чем-то еще, понятным ему одному. Затем маг подошел к лежащему на траве Джейсу и поинтересовался:
– Пациент мертв? Похоже на то…
– Разумеется, он жив!
– А вы проверяли? Может, пнуть его?
– Хватит! – рявкнула Инквизитор, совсем как учительница Клэри, отчитывавшая ее за рисование на парте в младших классах. – Он не мертв, он ранен. Требуется медицинская помощь. Этот человек должен быть в состоянии выдержать допрос.
– Хорошо, – милостиво согласился маг. – Но это дорого.
– Я заплачу, – сказала Мариза.
– Оставаться в Институте я ему запрещаю, – заявила Инквизитор, не моргнув глазом. – Утрата Меча не отменяет необходимости допроса. Джонатан должен находиться под наблюдением. Он вполне может снова попытаться удрать.
– Снова?! – переспросила Изабель с негодованием. – Разве он пытался бежать из Города молчания?
– Он ведь покинул камеру, верно?
– Это нечестно! Он что, должен был оставаться в подземелье после того, как всех в Городе перебили?
– Нечестно? – холодно переспросила Инквизитор. – Ты действительно думаешь, что я поверю, будто вы с братом явились в Город молчания по сигналу бедствия, а вовсе не для того, чтобы вырвать Джонатана из заточения, которое оба считаете несправедливым? Хочешь, чтобы я поверила, что вы не попытаетесь укрыть его от следствия, если я позволю ему остаться в Институте? Ты правда думаешь, что меня так же легко одурачить, как твоих родителей, Изабель Лайтвуд?
Изабель вспыхнула, но не успела ничего ответить, потому что в разговор вмешался Магнус.
– Никаких проблем, – сказал он. – Я вполне могу подержать Джейса у себя.
Не удостоив его вниманием, Инквизитор обратилась к Алеку:
– Твой маг понимает, что Джонатан для Конклава – особо важный свидетель?
– Он не мой маг, – отрезал Алек. На его высоких скулах выступил румянец.
– Мне уже не раз приходилось держать у себя заключенных по поручению Конклава, – произнес Магнус, посерьезнев. – Можете заглянуть в архив и убедиться, что моя репутация безупречна. Я один из самых надежных партнеров Конклава. – Клэри показалось, что с этими словами маг особенно пристально посмотрел на Маризу.
Инквизитор хмыкнула:
– Хорошо, значит договорились. Прошу немедленно сообщить мне, как только Джонатан будет готов к допросу. У меня найдется о чем с ним поговорить.
– Разумеется, – рассеянно отозвался Магнус, грациозно подходя к Джейсу.
Клэри подняла глаза и удивилась тому, как много звезд закрывает собой тощий и долговязый маг.
– Он в сознании? – спросил ее Магнус.
Ответить Клэри не успела, потому что Джейс открыл глаза, посмотрел на Магнуса затуманенным взглядом и прошептал:
– Ты что здесь делаешь?
– Здравствуй, сосед, – сказал Магнус, сверкнув острыми зубами.
Меня создали прежде твари сущей,
И после вечных, и мне века нет:
Оставь надежду всяк, сюда идущий![2]
Данте, «Божественная комедия. Ад»
Во сне Клэри снова видела себя маленькой девочкой. Она шла вдоль воды по узкому песчаному пляжу на Кони-Айленде. Повсюду слышались смех и визг детей, в воздухе витал густой аромат хот-догов и жареного арахиса. Серо-голубая поверхность океана живо искрилась на солнце.
На Кэри была детская пижама, очень большая, поэтому края штанин волочились по мокрому песку. Песчинки попадали между пальцев босых ног и царапали кожу. Несмотря на ясное, безоблачное небо, Клэри зябко ежилась. Она шла по самой кромке воды к фигуре, маячащей на горизонте неясным силуэтом. Клэри подходила все ближе и ближе, и наконец фигура стала четкой и различимой, как будто наконец удалось настроить резкость видеокамеры.
