– Так, так! – загомонили они чуть ли не в один голос.
– И купцы по нему ездят то и дело,– продолжил я.
– Ездят, как не ездить,– снова согласились они.
– Токмо проку с того,– пробурчал все тот же Осина.– На то их величают – гости торговые. А нам ныне торг вести нечем.
– Найдется,– заверил я,– это уж не ваша печаль. Припасов только прихватите побольше, чтоб на пару-тройку дней хватило.
– Где ж их взять-то? – вновь буркнул Осина.
– В избе! – рявкнул я.– Тут такое дело затеваем, а ты о припасах! Неужто шаром покати?! Не верю! Хоть мало, да у всех имеется, а до весны все одно не хватит, потому и говорю не жалеть. Вы там с пустым брюхом много не наработаете, а деревья валить – труд тяжкий, сил требует.
– А деревья на кой ляд валить? – удивился Степан.
– Надо! – сердито отрезал я, но потом решил пояснить.– Ежели торговые гости остановиться не захотят, то... все равно придется. А там и поторгуемся.
– Ты уж не в тати ли шатучие определить нас решил? – подозрительно уставился на меня Ваньша.– Так я на енто не согласный, потому как лучше хлеб с водою, чем пирог с лихвою.
– А хошь бы и в тати! – вскочил с лавки Степан, чуть не опрокинув светец с жалко коптившей сосновой лучиной.– Мочи нет глядеть, яко детишки дохнут.
Ваньша открыл рот, чтоб дать достойный ответ, но я силой усадил обоих спорщиков на свои места и, не отрывая рук от их плеч, проникновенно произнес:
– Да вы сами на себя гляньте – ну какие сейчас из вас тати? Вы по деревне не ходите, а ползаете. Да и не привычны вы к этому делу. Оно ведь тоже навыков требует, коих у вас отродясь не бывало. Не-ет, честной народ, то будет самый обычный торг.
– И сколь же выручить мыслишь?
– И за что?
– Какой такой товарец у тебя имеется?
«Ишь ты, как оживились,– порадовался я.– Загалдели хором, куда там воронам. Но это хорошо. Значит, надежда зародилась».
И задумался.
А правда – сколько мне запросить за свой простенький, но в нынешнем веке уникальный, раритетный швейцарский «атлантик»?
Впервые мысль о том, чтобы продать часы, появилась у меня еще дня три назад, но как лучше это сделать? Ведь не в деревне же, а ехать во Псков нечего и думать. До него, как я успел выяснить, не меньше четырех дней пути, а если в верстах, то сотни две, а то и две с половиной хода, но когда и кто их считал...
Нет, лошадки бы, пусть даже деревенские клячи, туда дотянули бы, но сейчас по лесам развелось столько разбойничьих шаек, что в одиночку, да пускай и с двумя-тремя провожатыми добираться до города – риск страшенный. И проку с того, что кое-чему в десанте меня научили. Да, один на один или даже с парой-тройкой я управлюсь, но против сабли, тем более пищали, все равно бессилен. Что же до местного народца, тут надежда и вовсе плохая – еле ноги волочат. Впрочем, я и сам далеко не в лучшей форме.
Ладно, по примеру дяди Кости часы я примотаю к бедру, авось не найдут, да и искать особо не будут – одежда хлипкая, и в санях пусто, но лошадей точно отберут. А уж добраться обратно с мешками, полными зерна, вообще неразрешимая проблема. Поэтому я и ломал голову над тем, как продать, а вот за сколько – о том не задумывался.
– Хлеб нынче в какую цену? – осведомился я.
Взгляды сидящих тут же устремились в сторону Ваньши, который единственный из всех ездил месяц назад по первопутку во Псков на торжище. Тот, чувствуя всеобщее внимание, приосанился и неторопливо произнес:
– Дак тут яко сторгуесся. Ежели за рожь, то можно и по рублю за четверть[15].
Собравшиеся тут же разочарованно застонали.
– А чаво хотели – любой град деньгу любит,– вздохнул Ваньша.– Тамо все так: что ни ступишь, то московка, переступишь – новгородка, а станешь семенить, и рублем не покрыть.
– Откель же нам чего набрать, чтоб хошь одну осьмину на всех прикупить? Лен разве, да кому ныне наше полотно сдалось. А серебра и вовсе ни единой полушки[16] не наскребем,– высказался за всех Осина.
– Да енто ежели свезет,– добавил масла в огонь Ваньша.– Опять жа енто рожь по рублю, а коль пшеничка, то и того дороже. И то помыслить, что цена оная по осени была, а чем дале зима, тем дороже. Ныне и вовсе могут два рубли заломить, да и то за старую четверть, а она супротив новой чуть ли не вдвое мене.
Остальные еще раз охнули, но окончательно впасть в разочарование я им не дал.
– Сказал ведь, торг – дело мое. Слово даю: не меньше мешка ржи каждый на своих санях обратно повезет. А может, и два,– добавил я,– лишь бы у купцов столько зерна с собой было.
– А коль не будет? – поинтересовался Степан, жадно сглотнув слюну.
– Во Псков поеду,– равнодушно пожал плечами я.– Вернусь – привезу.
– А вернесся ли? – ехидно осведомился Осина.– Тебе-то в том кака корысть, чтоб всю деревню кормить?
– Она,– кивнул я в сторону полатей, на которых вместе со своими дочками тихонечко лежала хозяйка избы,– да еще бабка Марья мне жизнь спасли. А в этом мире за все платить надо.– И добавил для вящей убедительности: – Так и господь завещал, а я такой же христианин, как и вы, и крест на груди ношу.
С этими словами я запустил руку под футболку и вытащил самолично выструганный пару дней назад крестик из липы. Выглядел тот не ахти – не было у меня навыков резьбы по дереву, но тут главное, что он вообще имелся.
– Да и не один я туда поеду.– Это уже для окончательного успокоения народа.– Мне торговаться непривычно, а потому вон Ваньшу Меньшого возьму. Он мужик хозяйственный, справный, во Пскове не раз бывал, так что поможет, чтоб меня не обманули.
– А на обратном пути тати не изобидят?
– А мы с Федотом к поезду[17] торговому пристроимся. У их сторожа справные – и пищали имеются, и сабельки вострые,– ответил Ваньша, еще больше приосанившись и с каждой минутой все сильнее проникаясь важностью возлагаемой на него задачи.
Правда, про товар я промолчал, уклонившись от прямого ответа, чем именно собираюсь торговать. Извлекать «атлантик» из кармана джинсов, куда я предусмотрительно засунул их в первую же ночь, время еще не пришло. Рано мужикам пока знать обо всем, ни к чему. Вот когда надежда будет угасать, ведь неизвестно, сколько придется ждать обоза, тогда и кинем последний козырь.
Так сказать, для вдохновения...
В этом мне помог Ваньша. Внимательно поглядев на меня, он обратился к собравшимся:
– Коль жаждет умолчать о товаре – пущай.
– Дак, можа, он вовсе ничего не стоит,– встрял любопытный Осина.– Али опосля продажи токмо на его одно пропитанье и хватит. Известно, один пошел – полтину нашел; семеро пойдут – много ли найдут?
– Бог весть, что в котоме его есть, лишь бы ведомо тому, кто несет котому,– веско оборвал его Ваньша, и тот утих, хотя и не до конца – так и бормотал себе что-то под нос, когда уходил.
