Вот это было понятно. Сразу бы так! Подопригора зачастил скороговоркой. БЧС, боевой численный состав батальона ему вспоминать было не нужно. Его он знал назубок.
— Ну, вот, — удовлетворённо произнес Сидоров, выслушав капитана, — у нас тут, оказывается, целая армия! Ну, что ж, пойдём воевать!
Батальон действительно оказался, подготовленным и тренированным. За 15 минут машины с дороги были убраны, роты заняли оборону по обе стороны шоссе. Противотанковые средства приготовлены для головных танков, пулемётная рота заняла позиции для огня по замыкающим бронетранспортёрам.
Алексей с тремя пограничниками залёг в неглубокой, продолговатой канавке, в расположении второй роты, примерно в центре обороны. Немцы не заставили себя долго ждать.
Низкий рёв моторов возник и навис над головой, задавив все звуки окрест. Pz-III скрежетали по шоссе быстро, лязгающий звук дрожал, и вибрировал в ушах, прижимая головы к земле. Враги были ещё далеко, но земля уже тряслась, и двигалась, и плыла прочь из-под прильнувших к ней человеческих тел, словно пыталась отползти от этого надвигающегося кошмара, большого, жаркого, вонюче-чадящего. Но множество рук, вцепившиеся в неё, свою последнюю защиту, молящих и надеющихся, не позволили земле отпрянуть и оставить их на произвол судьбы, она осталась, только всё резче вздрагивала и громче постанывала под непосильной тяжестью.
Первыми ударили сорокапятки, по головному танку. Над ним радугой вспыхнули снопы искр, но загорелся почему-то второй танк. Артиллеристы били первый танк в лоб и не пробили броню. А во второй танк полетела связка из трёх гранат и попала на корму. И надо было такому случиться, что на корме оказался открытым один из технологических лючков. Их там шесть штук, небольших лючков над двигателем. Ну, нужная вещь. Масло проверить в двигателе или там ремень генератора подтянуть. Вот и занимался механик-водитель своими двигательными делами, когда пришла команда "по коням!". Конечно, быстрей заводи, генерал-оберст Гудериан пропал. Вот и поторопился Шульц, или Гюнтер, не важно. Закрутил все "барашки" на лючках, но на одном не до конца. Да, что обманывать, почти не закрутил, так, наживил. А как поехали, "барашек" хрусть-хрусть в другую сторону, и открутился. Совсем. Лючок бряк-бряк. Да разве его услышишь в грохоте и лязге, и не прислушивайся, бесполезно. Вот в этот лючок и сыпанули осколки, которые не пожадничал взрыв из трёх гранат. А там внизу двигатель. Не простой двигатель, хороший. Очень хороший. Достаточно назвать фирму, выпустившую двигатель, и сразу понятно, что двигатель отличный. "МАЙБАХ". Почувствовали, как торкнуло? Ага. Да только вспыхнул двигатель как свечка. Осколки гранатные-то раскалённые, а "майбах" бензиновый. Вы на бензозаправке пробовали закурить? Нет? И не пробуйте, по шеям надают, потому как бензин очень к зажигалкам, непотушенным окуркам и гранатным осколкам чувствительный.
Но это рассказывается долго, а на самом деле, бросок гранаты, взрыв, полыхнуло огнём, а потом танк взорвался, сдетонировали боеприпасы, и башня по широкой дуге улетела в лес.
А первый танк, как ни в чем не бывало, аккуратно расстрелял артиллерийские расчеты, и начал самозабвенно поливать лес из пулемёта. И третий танк туда же, в лес, из пушки и пулемётов.
С одним танком повезло, а с этими монстрами как справиться? У них по кругу броня 15мм. Попробуй, проковыряй! Артиллерийские снаряды должны были пробить, а не пробили. Или планида сегодня у этого танка была такая, счастливая, или руки у рабочего, который эти снаряды на заводе точил, не из того места росли.
Одновременно с нашей артиллерией вступила в бой пулемётная рота. Ротные пулемёты исхлестали "Ганомаги" очередями, заставив остановиться. Попытавшиеся высунуться над бортами пулеметчики были сметены мгновенно. А потом вступили в дело пулемёты крупного калибра. Три 12.7-мм ДШК аккуратно прострочили БТРы вдоль бортов и… и всё. Оба борта навылет. Не будем заглядывать через дырявые борта в кузова, зрелище не для слабонервных. А потом перенесли огонь на танки. Пуля ДШК, размером с указательный палец взрослого человека пробивает 15-мм стальную броню высокой твёрдости на расстоянии… 500 метров. А тут… вон, ребята из 1 роты, гранатой докинули.
Сидоров смотрел во все глаза, и всё равно не успевал всё заметить, и от этого немного сердился. Получалось, так, как он и хотел, адреналин и всё такое… Он расстрелял из автомата один диск, вставил второй. Немцы всё-таки из "Ганомагов" просочились на волю, и теперь огрызались из подлеска. ДШК покончили с оставшимися двумя танками быстро и аккуратно. Панцеры даже не загорелись. Просто, перестали стрелять и шевелиться.
Подопригора поднял людей. Нет, не в атаку. На кого там, в атаку бегать? На зачистку. Из кустиков ещё постреливали.
Вокруг начали вставать бойцы, потерь почти не было. Сидоров тоже поднялся и подумал, что в "той" истории этот батальон, не предупреждённый и не остановленный вовремя, на полной скорости выехал к Слониму, прямо перед танками фон Арнима, и был расстрелян за несколько минут. Об оставшихся в живых сведений не было.
Алексей поднялся по насыпи на шоссе и очень удивился, увидев вместо асфальта просёлочную дорогу, покрытую толстым слоем пыли. Он, маленький, пятилетний, не старше, идёт по этому просёлку, и босые ноги зарываются в пыль по самые щиколотки. Это приятно ощущать, тёплую, мягкую пыль, которая почему-то очень горячая, и он бежит к полоске тени, от телеграфного столба, наискосок пересекающую дорогу. В тени ногам немного легче, но Солнце за спиной горит совсем нестерпимо и он бежит дальше, к следующей полоске тени. И вдруг там, в конце дороги, он увидел свою маму, живую, совсем молодую, такую, какой она была, когда её Алешке было пять лет. Мама стояла в летнем белом сарафане, она улыбалась Алёше и призывно махала ему рукой. Алексей побежал со всех ног к маме, боясь, что она исчезнет, или уйдет, не дождавшись его. Но мама его дождалась, она присела, оправив платье, и распахнула руки, и маленький Алёшка влетел в её объятия, узнав родной запах, задохнувшись от счастья, и теряя сознание, выдохнув: — Успел!
Когда сознание убитой копии погасло, и связь оборвалась, Сидоров ещё долго смотрел в монитор, наблюдая как над "ним" стояли с каменными лицами пограничники и Подопригора. Полковник Сидоров был убит прямо в сердце практически последним выстрелом из леса.
Потом солдаты откопали братскую могилу и похоронили всех вместе, и его, и артиллеристов, и ещё троих из первой роты. Потом, походя, без душевных терзаний, расстреляли десяток пленных. Некогда было терзаться. Потом нагрузились оружием, построились, и Подопригора повёл их в лес. Великая Отечественная война только началась.
