Натолкнувшись на сосредоточенный пулеметный и артиллерийский огонь, капитан Угрюмов приказал своим бойцам отойти. Во-первых, потому что уже давно стояла ночь. Во-вторых, потому что танкисты опять отстали. В ожидании разминирования. А в-третьих, потому что, преследуя бегущего во все лопатки противника, разведчики одолели за день тридцать километров! Местами по колено в снегу. Местами по колено в воде. И вымотались до последней степени!
К утру подтянулся танковый батальон. Боевых потерь у Жолудева не было. Однако два танка пришлось тащить на буксире. По техническим причинам. Выслушав р-раскатистые комментарии комбата, зампотех и невезучие экипажи принялись лихорадочно приводить матчасть в боевую готовность. Не дожидаясь мастерских…
В семь утра, великодушно предоставив танкистам три часа на обслуживание техники и отдых, Угрюмов пустил в темное, предрассветное небо красную ракету.
Взревели моторы и три десятка «двадцать шестерок» и «тридцать восьмерок», включив боевые фары и открыв огонь из пушек и пулеметов, ринулись в атаку на вражеские позиции. С пехотой на броне.
Без артиллерийской подготовки. Потому что дивизионные артполки тащились где-то далеко позади. И без авиационной. А откуда ее взять? В такую-то погоду!
Поэтому станцию удалось отбить только к вечеру. С большими потерями. В смысле относительно большими. Потому что до этого их почти не было. Угрюмовцы потеряли пятнадцать человек убитыми и ранеными. Жолудевцы - десять. И пять танков. Два из которых восстановлению не подлежали.
Сорвать злость на белофиннах не удалось. Выполнив свою задачу и задержав советское наступление насколько возможно, они воспользовались разгулявшейся непогодой, и отошли в направлении Муурила. И вынесли с собой всех раненых и убитых. Которых, по оценке капитана Угрюмова, было не менее тридцати. О чем он и сообщил в своем донесении комдиву.
И получил категорический приказ немедленно организовать преследование врага и на его плечах ворваться в Муурила!..
Угрюмов достал карту. По прямой до Муурила было около десяти километров. Не так уж и много. По хорошей погоде. И хорошей дороге.
Однако погода подкачала. Это раз! А дорога, скорее всего, заминирована и перекрыта завалами и надолбами. Это два! А, кроме того, по имеющимся данным, здесь находился мощный укрепрайон, относящийся к главной оборонительной полосе линии Маннергейма. Энное количество деревоземляных и минимум семь железобетонных долговременных огневых точек! Расположение которых установлено лишь приблизительно. А система огня неизвестна. И это три!
С другой стороны, непогода - это хорошо! Непогода - лучший друг разведчика!
С противотанковыми и противопехотными препятствиями саперы разберутся. Поднаторели уже за эти дни! Мины разминируют, завалы растащат, надолбы подорвут!
А вот, что делать с ДОТами? Даже если, воспользовавшись темнотой и непогодой, ему удастся просочиться мимо них, это мало чем поможет. Потому что они ему не по зубам! И останутся целехоньки. Ночью он войдет в Муурила во главе своего батальона и поднимет над сельской управой (или что там у них) красный флаг. А поутру их всех окружат и уничтожат! На глазах у дивизии, которая заляжет в поле перед ДОТами.
Так что «врываться на плечах» он никуда не станет!
Однако приказ получен, и его надо выполнять! Поэтому он, без промедления, выдвинет в направлении Муурила одну роту. При поддержке десяти танков. С задачей войти в соприкосновение с противником и разведать его силы. Вторую роту оставит в Наурисьярви. С задачей удерживать ее до подхода дивизии. А с остальными, при поддержке пятнадцати танков, отправится вслед за первой. В шесть утра. С тем, чтобы к рассвету выйти к поселку Карьялайнен. И если позволит обстановка, двинется далее к Муурила. А если обстановка этого не позволит, займет оборону вдоль дороги Лаутаранта - Карьялайнен - Куолемаярви.
И приступит к разведке долговременной оборонительной линии противника. Что, собственно, и является его основной задачей. А штурмовать эту самую линию является задачей отдельного инженерного батальона особого назначения. Имеющего для этого все необходимые силы и средства. И обученный личный состав…
Колонна поднятого по тревоге двадцать первого ОтИБОНа вышла из Белоострова в пять утра первого декабря. В голове колонны, расталкивая с дороги, двигавшиеся в сторону фронта тыловые части, на радийном бронеавтомобиле БА-10М ехал начальник особого отдела дивизии младший лейтенант госбезопасности Дубовой. А следом за ним взвод охраны на двух грузовиках. Поэтому шли без задержек.
Один только раз, под Куоккала, какой-то дивинтендант, два ромба в петлицах, высунулся из вставшей посреди дороги «эмки» и вякнул что-то насчет субординации, не разглядев в темноте цвет околыша на фуражке у Дубового. Но сразу смолк, когда тот ткнул ему в нос нарукавный знак начсостава ГУГБ НКВД СССР.
»Эмку» безжалостно спихнули на обочину. А дивинтендант так и стоял с ней рядом, пока мимо него, чадя выхлопными газами и швыряясь грязью, не прошла колонна ОтИБОНа. И молился, чтобы младший лейтенант с бесцветными глазами забыл и о его неосторожных словах, и о нем самом. Как можно быстрее…
А колонна была не маленькая. Разведывательная и саперная роты на грузовиках, три мотострелковых роты на бронетранспортерах БТП, рота тяжелых танков Т-28, рота огнеметных танков ОТ-130, штабные бронеавтомобили, автомастерские, зарядная станция, бензомасловодозаправщики и бензоцистерны, артиллерийские тягачи «Ворошиловец» с восьмидюймовыми гаубицами на прицепе, санитарные автомобили, грузовики с имуществом, тракторы и мотоциклы…
Командир отдельной разведроты двадцать первого ОтИБОНа старший лейтенант Алексей Кондратьев был доволен. Спецкурс по уничтожению финских ДОТов и ДЗОТов его разведчикам преподавал сам начальник Центрального научно-испытательного железнодорожного полигона РККА полковник Старинов! Который всего полгода тому назад и Алексея натаскивал. Перед Маньчжурской операцией.
Он тогда был еще совсем зеленым лейтенантом. И много чего о себе воображал. Потому что имел несколько спортивных разрядов и сделал три прыжка с парашютом! И только, попав в состав разведывательно-штурмовой спецгруппы, понял, что на самом деле ничего не умеет. Спасибо полковнику Старинову! Научил!
За Маньчжурию Кондратьев получил орден Красного Знамени и досрочное воинское звание. Был назначен начальником штаба батальона. Но как только узнал о формировании ОтИБОНа, тут же подал рапорт с просьбой о переводе. Комбат не возражал. Он и сам такой же рапорт написал. Да, только его не пустили. Впрочем, судя по всему, войны хватит на всех. И мало никому не покажется…
