Не дожидаясь окончательного разгрома противника на Синае, Моше Даян, считающий часы до активного вмешательства в конфликт ООН, перенес основной удар на Палестину. Сопротивление элитных частей Иордании и Ирака было грамотным, ожесточенным, но недолгим. Так что на шестой день войны ЦАХАЛ захватил Иерусалим, Хеброн, Наблус и вышел на берег Иордана и Мертвого моря. Сложно сказать, какими словами король Хуссейн проклинал себя за исторический «поцелуй с Насером». Но как только до него наконец дошло, что танки Израиля стоят в трех десятках километров от Аммана, а частей, способных оказывать хотя бы минимальное сопротивление, нет в природе, патриотические призывы быстро сменились на соглашение о прекращении огня. Более того, Хуссейн внезапно решил, что война — дело не царское, да и вообще, самое время отдохнуть от летней жары в Риме.[147]
Между тем функционеры ООН раскачивались удивительно медленно. Их можно было понять — в ОАР царила неразбериха, каирские генералы с упоением предались своему любимому занятию, а именно — дележу власти. Их посол в ООН пребывал в некоторой растерянности, что же реально требовать от международного сообщества, кроме прекращения огня? Тем более Израиль и не собирался его возобновлять или перебираться через канал. Взорвав для порядка мост Эль-Фердан,[148] евреи по-хозяйски занялись спасением умирающих от жажды египетских солдат, а также обустройством новой границы. Только авиация наносила нечастые, но весьма эффективные удары по жалким остаткам военной инфраструктуры, ненавязчиво подталкивая египтян к столу переговоров.
На этом фоне пришла очередь сирийцев платить за регулярные обстрелы гражданских поселений с Голанских высот. После непрерывной двухдневной бомбежки отчаянная атака ЦАХАЛ прорвала строившуюся 19 лет арабскую «линию Мажино». Следующих двух суток было вполне достаточно, чтоб «храбрые» бойцы доказали свою полную военную несостоятельность. Им не помогли даже отчаянные усилия советских инструкторов; на весь мир прославились радиограммы на русском языке, в которых часто повторялось «черные бегут!».
И вот тут вождей правящей в Сирии партии арабского социалистического возрождения, оставленных «арабским миром» один на один с «сионистами», обуял неподдельный страх. Армии Израиля до Дамаска всего шестьдесят километров, пройти это расстояние можно за сутки. Кроме того, самолеты со звездами Давида на крыльях полностью владеют ближневосточным небом и в состоянии уничтожить любой объект по своему выбору. В панике было принято предложение ООН о прекращении огня… Вот только оно было далеко не первое, и не было особой уверенности, что последнее. Конечно, захватывать Дамаск евреи не будут, но вот сильно укоротить жизнь наиболее одиозным товарищам вполне в состоянии, за прецедентом далеко ходить не надо.
В теории можно пойти на признание Израиля, пригласить войска ООН, заключить прочный мирный договор… Вот только сложно придумать более надежный способ политического или даже реального самоубийства. Только скоротечность конфликта спасала правительство Сирии от неприятных вопросов, население и политические противники попросту не успели в полной мере осознать масштаб поражения. Но любому было ясно: долго такое продолжаться не может. Тем более что после прошлого военного переворота прошел едва год,[149] и отправленным в отставку лидерам не придется долго искать виновных в свалившихся на государство проблемах.
Оставалось надеяться на помощь, которую так уверенно обещал СССР. Однако в Кремле посла Сирии ждал весьма холодный прием. Несмотря на грозные заявления с трибуны ООН и угрозы в адрес агрессора, вступать в войну на стороне арабов Советский Союз не собирался. Более того, до сведения официального представителя арабской республики довели, что на повестке дня стоит предложение Великобритании о введении международного эмбарго на поставку оружия всем вовлеченным в конфликт сторонам. Намек был понят правильно, и фактический руководитель Сирии Салах Джадид срочно вылетел в Москву.
Александр Николаевич прикрыл глаза: «Просто удивительно, как мы тогда успели согласовать позицию».
…Воспоминания о решающем заседании Президиума ЦК пролетели в сознании, как фильм в ноутбуке на быстрой перемотке.
— Товарищи! Как вы знаете, сегодня прибывает делегация товарищей из Сирии, — усталым голосом открыл повестку дня Анастас Иванович. — Ждать они не могут, сами знаете, что сейчас творится. У нас только два часа, поэтому прошу не затягивать. Дмитрий Федорович с утра разослал записку о последних событиях, так предлагаю сразу перейти к прениям. — Он обвел присутствующих взглядом и веско добавил: — Если затянем, есть шансы, что завтра придется разговаривать уже с новым генеральным секретарем Баас.
— Надеюсь, сторонники устроить на Ближнем Востоке «советский Вьетнам» не появились? — Слезящиеся глаза Брежнева лучше слов говорили об усталости. Именно на Первого секретаря ЦК легла вся тяжесть ночных телетайпных переговоров с президентом США. — Значит, вариант прямого участия нашей армии в конфликте мы рассматривать не будем. Тем более я, как договаривались, уже обещал это Линдону Джонсону.
На последних словах Шелепин не удержался от глубокого выдоха. Предыдущее заседание Президиума закончилось менее десяти часов назад, и на нем только с огромным трудом удалось отказаться от направления в Сирию «усиленного состава советников», или, называя вещи своими словами, пилотов, расчеты ПВО и соответствующей техники. Увы, не все присутствующие знали о будущем бесславном вторжении СССР в Афганистан, и только неожиданно миролюбивая позиция Леонида Ильича помогла убедить Мазурова и Устинова в «малой целесообразности дальнейшей эскалации конфронтации».
Между тем Брежнев продолжил:
— Таким образом, у нас остается только два варианта. А именно: помогать арабской революции в прежнем порядке или же отказать совсем под каким-нибудь подходящим предлогом. Но я считаю, что в такой сложной ситуации наша партия обязана протянуть руку помощи.
— Нельзя давать арабам «Десну» без наших расчетов. Разбегаются до пуска! Да и вообще любую технику сложнее С-60[150] им давать нельзя, — немедленно возразил Устинов. И тут же сделал попытку вернуть на рассмотрение знакомую тему: — Отправим добровольцев. Они живо очистят небо над Дамаском от «Миражей». Считаю, что это будет достойным ответом на агрессию сионистов!
— Этого мало, — быстро добавил Мазуров, стараясь не упустить инициативу. — Сирии в первую очередь нужны «Шилки»,[151] Миги тоже не помешают.
