— Может, пора так и сделать! — выкрикнул Томас Рочестер. — Здесь теперь мир, а герцог Карл вечно воюет.
— Может быть, еще не пора. — Аш выдержала паузу. — Может, стоит подождать денек-другой, пока он забудет, как мы чуть не прикончили его!
Смешки стали громче. Присоединились и ребята ван Мандера; а они славятся лихостью и соответственно пользуются уважением.
— Об этом подумаем позже, — коротко подытожила Аш. — Фридрих знал, что нам по барабану, кто в Нейсе епископом, знал, что мы уйдем, стоит ему только слово сказать. Так что от первой возможности он отказался. Вторая — он мог заплатить нам деньгами.
— Ура! — завопили две лучницы (которых звали «бабами Герена», но исключительно за глаза). Толпа подхватила крик.
У Аш сжалось сердце. Она опустила левую руку на эфес меча, поглаживая пальцами вытертую обмотку.
— Но, как вам известно, денег у него не водится.
Кошачий концерт. Задние ряды напирают на передних: лучники, пехотинцы, арбалетчики и аркебузиры — плечом к плечу, и все лица обращены к ней.
— Для тех, кто участвовал в стычке, замечу кстати: отличная работа. Поразительно! Просто поразительно! Не припомню другого случая, когда бы выигрывали схватку, притом, что просрали все, что только можно!
Хохот. Она продолжала говорить, перекрывая шум, выхватывая из толпы знакомые лица:
— Эвен Хью слез с коня, чтобы ободрать тела. Поль ди Конти пустил лошадку в галоп заранее, так что бедная скотина едва доползла до врага. Удивляюсь, что ему не пришлось шагать пешком. А уж насчет «не теряй из вида командира и жди приказа»!.. — Она многозначительно не договорила. — Следовало бы еще напомнить, что не стоит терять из вида наше трепанное знамя… — Аш откашлялась.
Роберт Ансельм заметил, нарочито громко:
— Да уж, не стоит!
Послышался смех, и Аш поняла, что кризис миновал. Или, по крайней мере, отсрочен.
— Так что вас всех ждут маневры, маневры, маневры, — Аш со своего возвышения обозревала солдат. — То, что вы совершили, чертовски здорово. Можете рассказывать внукам! Но это была не война. На поле боя настоящей атаки кавалерии теперь не увидишь, потому что всюду торчат мерзкие маленькие засранцы с луками. Ах да, и с аркебузами! — ухмылка, в ответ на веселое возмущение аркебузиров. — Не могу представить себе сражения без сладостного звука пердячих аркебуз.
Какой-то рыжий парень из копья Астона завопил:
— Топор, язви его! — и пехотинцы нараспев принялись скандировать его выкрик. Канониры ответили ураганным огнем ругательств. Аш кивнула Антонио Анжелотти, чтобы он утихомирил свою команду, и продолжала:
— Как бы то ни было, отличная работа! Только, к сожалению, нам за нее не заплатили. Так что в следующий раз, когда представится случай загнать герцогу Карлу пику в зад, я прежде смотаюсь в штаб договориться о цене.
В задних рядах кто-то воспользовался мгновеньем тишины, чтобы провозгласить:
— Имел я Фридриха Габсбурга!
— В сладких снах?
Лавина хохота.
Аш перенесла вес тела на другую ногу. Неуверенный ветерок сдул ей на щеку прядь волос. Она ощущала запах кухонных костров и конских яблок, запах восьми сотен потных людских тел. Почти все были без шлемов — предполагается, что в лагере не угрожает неожиданное нападение. Пики и алебарды дюжинами составлены в пирамиды у палаток.
По краям толпы носилась ребятня. Большая часть мужчин и женщин из обоза: шлюхи, повара, прачки — сидели на телегах по периметру лагеря, внимательно прислушиваясь. Нашлись, конечно — как всегда, — парни, которых не оторвать от игры в кости, или мертвецки пьяные, валяющиеся под телегами; кое-кто просто в отлучке, но в общем перед ней был почти весь отряд.
Глядя на множество знакомых лиц, Аш размышляла: главное, в мою пользу, — они еще готовы меня слушать. Они хотят, чтобы я сказала им, что делать. Большей частью они на моей стороне. Но я за них за всех отвечаю.
С другой стороны, им есть куда уйти. Всегда можно завербоваться в другой отряд.
Они затихли, ожидая продолжения речи. Кое-где приятели перекидываются несколькими словами между собой. Звук топчущихся по мокрой земле сапог и выжидательное молчание.
— Многие из вас уже три года со мной — с самого основания отряда. Многие знают меня еще дольше, с тех пор когда я набирала людей для отряда Золотого Грифона и для отряда Вепря. Посмотрите вокруг. Вы все — спятившие ублюдки, и скорее всего, такие же ублюдки стоят рядом с вами! Только сумасшедший пойдет за мной — но если вы идете за мной, — она повысила голос, — если вы идете за мной — вы всегда выходите из любой переделки живыми — и с чертовской славой — и получаете свою плату!
Она протянула вперед руку в стальном рукаве, останавливая поднимающийся шумок:
— Так будет и на этот раз! Пусть даже нам заплатили женитьбой! Как видно, все когда-нибудь случается в первый раз. И Фридрих в этом убедится!
Аш опустила взгляд на своих офицеров, которые стояли тесной кучкой, переговариваясь вполголоса и не сводя с нее глаз.
— За последние дни я несколько раз рисковала. Такая у меня работа. Но от результата зависит и ваше будущее. Мы всегда открыто обсуждали, принимать ли тот или иной контракт. Теперь мы обсудим, принимать ли этот брак!
Слова приходили легко, как обычно. Аш всегда умела говорить с людьми. Но сегодня ее голос как-то особенно звенел. Аш взглянула на свои руки. Пальцы без перчаток сжаты в кулаки, костяшки побелели.
«Что я им скажу? Что мы вынуждены пойти на это, но я не могу?..»
— А после обсуждения, — продолжала Аш, — мы проголосуем.
— Проголосуем? — выкрикнул Герен аб Морган. — Настоящее голосование?
Кто-то довольно громко пояснил:
— Демократия — это когда всем народом делают то, что начальство велит.
— Да, самое настоящее. Потому, что если мы принимаем это предложение, земли и доходы принадлежат отряду. А если отказываемся — у меня будет серьезное оправдание перед императором Фридрихом.
Аш не дала им времени хорошенько обдумать последнюю идею.
— Вы служили у меня, служили и в других отрядах, которые и одного сезона не держатся вместе, не то что трех лет. Я всегда вела вас туда, где хватало добычи, чтоб не пришлось продавать последнюю кольчугу.
Солнце, прорвавшись между облаками, выпустило луч, блеснувший на пластинах ее миланского панциря. Это произошло так вовремя, что Аш с подозрением покосилась на отца Годфри, стоявшего у колеса повозки, скрестив руки на своем вересковом кресте.
Бородач возвел очи горе и рассеянно улыбнулся, метнув только один быстрый взгляд на зрелище, которое представляла Аш, стоя на возвышении, в сверкающих доспехах, под знаменем Лазоревого Льва на фоне облачного неба. Совсем крошечное чудо…
