По факту нападения на Аскеранский район и гибели двух человек Прокуратурой СССР было заведено уголовное дело,
[стр. 87] Мятежный Карабах
которое не было своевременно и объективно расследовано. Следствию практически сразу было известно, что двадцатидвухлетнего фрезеровщика Агдамского станкостроительного завода Али Гаджиева застрелил азербайджанский милиционер, в ходе спора, разразившегося между ними. Об этом следователю Генеральной Прокуратуры СССР Николаеву заявил Ариф Гаджиев – родной брат погибшего. Журналист Александр Василевский опубликовал его признание в десятом номере ленинградского журнала «Аврора» за 1988 года. Вначале информация о причине гибели двух агдамцев почему-то умалчивалась. Потом в центральной прессе без разъяснений появились сообщения лишь об убийстве двух азербайджанцев в столкновении жителей Агдама и Аскерана, которые фактически в одностороннем порядке воспринимались провокационно против армянской стороны.
– Агдамская «карательная операция» стала первым актом массового насильственного межнационального выступления азербайджанцев против армянского населения Карабаха, с нее-то и началось превращение Нагорного Карабаха в первую горячую точку СССР, – с грустной нотой в голосе закончил тогда свое пояснение Роберт Кочарян.
Сегодня для моих армянских друзей за брезентовым тентом нашей машины всюду таилась суровая и враждебная опасность. Теперь для них это другой город. В нем действуют новые нормы и порядки по отношению лично к ним и их соотечественникам. Город, правда, находится в их же родном государстве, на территории которого декларированы гарантии соблюдения равных прав граждан любой национальности. Но практически они сейчас беззащитны. Злобная антиармянская пропаганда, пропитавшая атмосферу в Азербайджане в целом, не позволяла даже подумать о возможной остановке машины. Об общении с агдамцами нельзя было помыслить не только преступнику или бандиту, но даже союзному депутату, известному писателю, журналисту Зорию Балаяну. И все потому, что они армяне.
Да узнай кто-нибудь из азербайджанцев, кто сейчас едет в этой машине по Агдаму, без сомнения, судьба не оставила бы ни малейшего шанса остаться в живых ни одному из нас. Накануне на агдамском рынке были до полусмерти
[стр. 88] Виктор Кривопусков
избиты трое русских: два офицера и солдат-водитель из состава внутренних войск, всего-то необдуманно приехавшие за покупками на «москвиче» со степанакертскими номерами. Только подоспевший войсковой наряд на двух БТРах отбил россиян у разъяренной и ослепленной националистическим гневом толпы агдамцев.
Когда принималось решение ехать через Агдам, я, признаться, не осознавал в полной мере степень опасности этой поездки, своей ответственности за жизнь двух человек, сидящих позади меня. И только по мере движения по городским улицам Агдама я все глубже понимал остроту ситуации. В том, что рядом со мной люди смелые и сильные духом, я был уверен. Но все больше понимал и то, что вместе со мной в центре Агдама находятся заклятые враги азербайджанского руководства – Зорий Балаян и Роберт Кочарян. В Азербайджане давно отданы команды, чтобы любыми путями устранить все руководство Карабахского движения, и, прежде всего, этих двух…
Если, не дай Бог, машина по какой-то причине остановится, например, из-за прокола колеса, то, как и всякий раз бывало при поездках через азербайджанские населенные пункты, сразу соберется толпа добровольных помощников из местных жителей, искренне желающих оказать содействие в решении возникших проблем, а то и просто поговорить о новостях с высоким милицейским чином. Бывали случаи, когда из толпы, окружившей нашу машину, меня отзывал в сторонку какой-нибудь агдамец и, пока рядом никого не было, шепотом спрашивал о своем близком друге степанакертце Вагане Степаняне, проживающем на улице Степаняна, дом 16. Как у него обстоят дела, вся ли семья жива и здорова? Услышав, что Вагана я не знаю, принимался сокрушаться как могу я до сих пор не знать такого хорошего человека. И все равно просил передать привет от Расула из Агдама. Несколько раз я привозил посылки: конфеты или лекарства для степанакертцев от их верных агдамских друзей, которые специально приходили для этого на агдамский рынок. Похожие истории мне рассказывали и другие офицеры нашей группы и Комендатуры. Но что сегодня вспоминать об этом?
[стр. 89] Мятежный Карабах
По мере продвижения к границе Агдама я все чаще посматривал на Андрея, который тоже чувствовал остроту ситуацию и вел машину предельно осторожно, объезжая самую малую ямку на дороге. Я боялся даже появления отары овец, они почему-то нередко располагались на шоссе. Особо опасным мне казался отрезок дороги на окраине Агдама. На выезде из города были два блок-поста. Первый и ближний состоял из азербайджанских омоновцев. Второй – из внутренних войск. Он не в счет. На нашей машине был не только российский номерной знак. На лобовом стекле еще укреплены трафарет с надписью «СОГ МВД СССР» и специальный пропуск Коменданта РЧП серии «БД», то есть «Без досмотра». Машина не подлежала остановкам и задержанию ни блок-постами, ни ГАИ.
Однако была опасность, и это тоже случалось нередко, когда командир азербайджанского блок-поста просил подбросить до Ходжалу кого-нибудь из сотрудников милиции или просто знакомых. Мы, если бывали свободные места в машине, как правило, не отказывали, а по дороге словоохотливые пассажиры в знак признательности за услугу делились самым сокровенным. Так нередко мы получали весьма важную информацию. Быстро проехать азербайджанский пост было невозможно. Бетонные блоки справа и слева в зигзагообразном положении сужали проезжую часть до полосы проезда лишь одной машины. Так как наряд блокпоста находился слева по ходу нашего движения, то командир, как правило, без нашего разрешения открывал вторую заднюю дверь, чтобы обратиться со своей просьбой к старшему в машине. Это было опасно. Я предупредил Андрея, чтобы он, если на азербайджанском блок-посту кто и будет просить остановиться, сразу сказал, что мест у нас нет, и не давал возможности открыть заднюю дверь. Он понял, о чем речь. Змейку блок-поста мы миновали на максимально возможной скорости. Андрей лихо козырнул наряду омоновцев. Так как нашу машину, в том числе со мной на переднем сидении, наряд блок-поста видел не раз, а о лихости Андрея ходили слухи далеко за пределами нашей группы, то никто на нас не обратил внимания. Дальше была дорога без очевидных препятствий. Более того, впереди был блок[стр. 90] Виктор Кривопусков
пост внутренних войск, наряд которого в случае чего будет нашим защитником.
