Жертвой боевого лазера стала внушительная ледяная глыба почти строго по курсу «Барракуды». Пять зеленоватых вспышек разнесли ее вдребезги. Яркое сияние вызвало срабатывание светофильтров шлемофона Максима.
Это был, конечно же, корвет типа «Скорпион». Среди всех кораблей, которые применяются правительством для патрулирования орбит газовых гигантов, только на «Скорпионах», причем только на производственных сериях с восьмой по двенадцатую, установлены лазерные пушки «Люй Хо», имеющие режим стрельбы очередями с пониженной мощностью, зато впечатляющей скорострельностью: пять импульсов за две секунды.
– Против нас работает «Скорпион», – сообщил Максим экипажу. – А это значит, нас атакует «Беллона».
– А-а, буржуи. Копеечники, рог им в рот, – проворчал Прокопыч. – Били мы ту «Белонну». Помню, в сорок втором годе на единице брали транспортник… Как его бишь? «Мадлен Олбрайт» вроде. Люстра такая, семь рожков. И тут «Белонна» подскочила… Девять корветов. А у нас три борта, мать его… Да-а, жаркое было дельце. Когда у них два корвета на ходу осталось, эти клоуны предложили взять их в плен! С последующим выкупом, ясное дело.
– Ур-роды! – с чувством произнес Шляпа.
– И что, взяли? – поинтересовался Степ.
– Ну, щас! – расхохотался боцман. – Сожгли к солнечной матери. С врагами трудового народа у нас разговор короткий.
Как только «Барракуда» прошла полынью, Максим сразу же дал импульс маршевыми. Да, он выбил из кольца огромное облако ледяной пыли и камней – но теперь это полностью соответствовало его планам. Тем самым он как бы запечатал «полынью», ослепив радары преследователя.
Разумеется, азартные Шляпа и Степ все равно открыли ураганный огонь из гибридных плазменно-кинетических пушек «Королевская жаба». Наугад, сквозь искристое ледяное облако.
– Отставить пальбу! – рявкнул Максим. – Стрелять только по ясно различимой цели!
– Так точно, – неохотно откликнулся Шляпа.
– Прокопыч, срочно в блистер! Продолжаем сев. И поглядывай, не вынырнет ли из очередной полыньи наш клиент!
Клиент не вынырнул. Судя по всему, он сбился со следа и теперь рыскал где-то в каменно-ледяных 3D-лабиринтах кольца. Что же до Максима, на десятой минуте молчания зуммеров тревоги он аккуратно, что называется одним пальцем, развернул свою машину и повел ее к сумрачной, зловещей стене, заполнявшей сейчас полмира – газовому гиганту Сатурн.
Степ и Шляпа орали неофициальный гимн «Армии пробуждения» – Максим услышал это по внутренней трансляции.
И снится нам не рокот космодрома,
Не эта ледяная синева,
А снится нам трава, трава у дома –
Зеленая, зеленая трава!
«В «Беллоне» они бы хрен попели... Хоть гимн, хоть что... Потому что у этих в «Беллоне» дисциплина... Правила всякие... А у нас все можно – хоть пой, хоть танцуй», – подумал Максим.
Он сам не мог объяснить себе, откуда знает про дисциплину в «Беллоне», откуда в нем такая уверенность, что петь там, в кабинах «Скорпионов» и «Крабов», при исполнении боевых заданий, категорически нельзя.
Подумав об этом, Максим испытал странное, уже хорошо знакомое ему ощущение какой-то темной тайны, лежащей на самом дне его души.
«Не до ощущений сейчас... Надо выполнить задание».
Они минировали кольцо уже второй час.
Выглядело это так: «Барракуда» зависала на месте и юнги через открытый грузовой люк выталкивали наружу зеленый цилиндр. Едва мина оказывалась за бортом, как срабатывала автоматика и из сопел маскировочной системы в пространство выплевывалось облако стелс-пыли, окутывавшее мину непрозрачным для всякого излучения коконом.
Прокопыч вел отсчет километров от каждой установленной мины. Всякий раз, когда он доходил до ста, они вместе с Максимом начинали искать очередное местечко поукромнее. Выше всего в рейтинге укромности котировались спутники-кошки, а ниже всего – полыньи среди скучного, равномерно перемолотого в мелкую гальку ледового материала.
Естественно, спутники-кошки имели наибольшую ценность потому, что Максиму и его боевым товарищам хотелось породить как можно более крупные болиды, освещающие атмосферу Сатурна на тысячи километров вглубь. А мелкая ледяная крошка сулила лишь красивые, но быстрые и почти бесполезные высотные фейерверки.
Договорившись с командиром о месте закладки очередной мины, Прокопыч дирижировал юнгами, для оживления скучной процедуры минирования придумывая им всякий раз разные прозвища:
– Так, Шляппо, Чечеткин, а теперь делай раз – проверяй скафандры. Делай два – мину на пандус. Делай три – взрыватели на боевое. Делай четыре – мину за борт...
Юнги включали все четыре взрывателя очередной мины и через кормовую аппарель вышвыривали ее в пространство. Предоставленная самой себе, мина, запрограммированная хитроумным Мамонтом, главным спецом «Армии пробуждения» по «всему научному и техническому», определяла свою скорость относительно кольца D и при помощи архаичных, но надежных гидразиновых движков полностью гасила свою скорость, выжидательно замирая на месте.
– Когда уже эти дуры закончатся? – сетовал Шляпа.
– Чего дуры-то? В каждой из этих мин столько искусственного интеллекта, что не понятно, кто из нас умнее... Я вон в школе едва квадратные уравнения решал... А эта фигня чертова наверняка систему из тысячи дифур[3] может... За доли секунды... – откликнулся Степ.
– Подумаешь, «доли секунды», – сердито фыркнул Шляпа и в сердцах пнул ни в чем не повинную мину на нижней ячейке стеллажа.
Отповедь Лайонела нисколько не прибавила ему энтузиазма. Не о такой рутине он мечтал, когда шел в звездные борцы. А об освобождении Солнечной системы из ржавых оков олигархии и потребительского меркантилизма!
Когда на стеллажах «Барракуды» оставались девять пузатых мин, с борта флагманского крейсера «Справедливый» пришел кодовый сигнал 999 – «три девятки». Это означало, что все прочие коллеги Максима уже управились с минированием и готовы к следующей фазе операции – уходу из кольца D в преддверии подрыва.
– Эй, товарищи по борьбе! – обратился Максим к Прокопычу и юнгам. – Мы в отстающих. Нельзя ли побыстрее?
– Так это в первую очередь к тебе относится, голубчик, – пробурчал Прокопыч. – Крутишь носом все время – эта полынья не годится, тут чересчур людно, там спутниками-шпионами воняет, а здесь слишком накурено...
– Так ведь воняет же! – воскликнул Максим.
– Вредно быть таким вредным, – гнул свою линию Прокопыч. – Вот и результаты, ешкин кот. Все уже отдыхают, а мы мордуемся!
