расстоянии. Лучники стреляли с коня, не шибко целясь. Попадут в кого-нибудь – хорошо, не попадут – стрел не жалко, потому что простые, с костяным наконечником. По несколько воинов из каждой сотни приближались к франкам и метали в них дротики, целясь не в наездника, который закроется щитом, а в коня. Лишь у некоторых животных был пейтраль (защита груди) и/или шанфрон (защита головы), чаще кожаные, чем железные. Кринкет (защита шеи), круппер (защита крупа) и фланшард (защита боков), может быть, имелись у лошадей Кара Лысого и богатых его вассалов, но разглядеть их было трудно, поскольку король и его свита расположились позади своей армии, перед заграждением из арб, которое окружало шатры. Прикола ради я выпустил в ту сторону пару стрел, но обе поймали на щиты телохранители венценосца. Затем я перестал дурковать, поразил несколько лошадей в первой вражеской шеренге.
Франки держались долго. Я уже подумал, что придется ехать пополнять запас дротиков и стрел, когда у кого-то из врагов сдали нервы, вырвался из строя, погнался за бриттами. За ним последовали стоявшие рядом. Бритты сразу помчались к противоположному краю долины, оглядываясь на скаку: гонятся за ними или нет? Гнались, пусть и небольшая часть армии франков. В засаду попала всего пара сотен вражеских всадников, самые азартные или глупые, что, в принципе, одно и то же. Остальные сделали вчера правильные выводы и углубляться в лес не стали. Викинги помогли естественному отбору, перебив глупцов, оказавшихся в засаде.
Еще раз в тот день выдернуть франков за собой у нас не получилось. Они бросались на нас небольшими отрядами, отгоняли, но заезжать в лес не рисковали. Подергав за усы Карла Лысого и его воинов почти до вечера, мы вернулись в Женглан. Опять пошли разговоры, что утром надо дать генеральное сражение, потому что дерганье за усы перестало давать результат, и опять я убедил не спешить. Поняв, что вытянуть на себя франков больше не получится, я посоветовал отправить несколько отрядов бриттов в тыл врага. Один должен был угнать волов и лошадей, которые наверняка будут пастись вдали от войска. Всем животным франков не прокормиться в долине, где они встали лагерем, тем более, что она уже изрядно вытоптана. Остальные отряды при поддержке местного населения должны нападать на франков, которые отправятся добывать провиант. Не думаю, что в обозе много еды. Да и три тысячи мужиков могут сожрать за день больше, чем помешается в арбах. Значит, придется урезать паек, а голодный солдат – это полсолдата, если ни четверть. Он думает не о победе, а где раздобыть еды. Лучникам-бриттам я приказал беспокоить ночью врагов. Люди у костра хорошо видны из темноты, где прячется невидимый им стрелок. Пусть проведут беспокойную ночь, из-за чего днем будут вялыми. Мелочь, конечно, но именно из таких мелочей и складывается большая победа.
24
Ранним утром отряд бриттов пригнал в наш лагерь стадо волов и небольшой табун лошадей, отбитых у франков. Оказалось, что животных охраняло около десятка воинов. Наши враги, наверное, были уверены, что с тыла на них нападать не станут. У них довольно таки прямолинейное представление о войне, как будто подражают своим потомкам-рыцарям, которые тоже воевали только в открытом поле и исключительно по прямой. Часть волов и лошадей потеряли ночью во время перегона. Может быть, франки найдут их, что не сильно поправит их дела, но, скорее, животные окажутся приятным подарком местным крестьянам. Угнанных лошадей добавили к трофеям, захваченным в предыдущие дни, а волов мы решили съесть. Бритты со всей Бретани присылали нам продовольствие, но его не хватало. Викинги по вечерам напрягали крестьян ближних деревень, причем иногда в довольно грубой форме. Если пострадавшие и жаловались Эриспоэ, тот делал вид, что ничего не случилось. Ссориться с грозным союзником из-за каких-то простолюдинов явно не входило в его планы. Да и крестьянин – это терпила во все времена, даже в якобы просвещенном двадцать первом веке, несмотря на то или именно потому, что без него на земле был бы всего один социальный класс – охотники-собиратели.
Плотно позавтракав свежим мясом, мы отправились на войну, как на прогулку. Впереди ехали конные бритты, а за ними топали викинги и люди Ламберта. Мы уже были на полпути к соседней долине, когда увидели скакавших навстречу дозорных, которые сообщили, что франки идут на нас. Впереди движется пехота, проверяет, не ли засады? Карл Лысый понял, что генерального сражения по привычным ему правилам не будет, и отправился вглубь вражеской территории, надеясь, видимо, заставить нас сразиться с его армией. Что ж, так и будет, только лесная дорога явно не то место, где он собирался помериться силами. Конные бриты пропустили вперед викингов, которые образовали стену щитов на дороге и склонах обоих пологих холмов, между которыми она петляла. Те воины, что были выше по склонам, выдвинулись вперед, из-за чего строй нашей пехоты принял форму кривого полумесяца. Настрой у викингов был боевой. Обмениваясь грубыми шутками в адрес врагов, они предвкушали, как сейчас порезвятся.
Франки явно не ожидали встретиться с нами на дороге. Выйдя из-за поворота, который был метрах в ста пятидесяти от первой нашей шеренги, спокойно протопали еще метров двадцать. Впереди по обочинам шли небольшие отряды, а основная масса пехотинцев брела толпой, закинув щит за спину и положив копье на плечо. Такое впечатление, что им сказали, будто мы удрали. Увидев викингов, остановились и начали орать «Засада!». Видимо, впереди был командир, потому что вскоре быстро образовали стену щитов и ощетинились копьями. Викинги ждали, что нападут франки, а те, видимо, ждали приказ короля, к которому понеслась весть о нежданной встрече. Первым быстро надоело. Как мне показалось, без приказа, все вдруг, викинги заорали так, что вспугнули птиц в радиусе пары километров, и ломанулись в атаку. Вот тут и стала заметна роль морально-волевых качеств в бою. Пехота франков дрогнула в прямом смысле слова еще до того, как первые викинги добежали до нее. Строй начал стремительно распадаться. Бросая щиты, умные ломанулись на склоны холмов, поросшие лесом, а остальные, расталкивая сослуживцев, рванули по дороге в обратную сторону. Образовалась пробка, в которую и врезались викинги, бежавшие впереди. То, что было дальше, больше напоминало избиение младенцев. Издали мне плохо было видно, однако сложилось впечатление, что франкская пехота не сопротивлялась от слова совсем. Наверное, их головы были заняты одной мыслью: как вырваться из этого ада, спастись?!
Вскоре пробка рассосалась: кто-то убежал, кого-то убили викинги, которые еще с полкилометра гнались
