Лицо шведа было непроницаемым, а ответ оказался спокойно-нейтральным:
— Мы над этим работаем, Алексей Александрович.
Я снова посмотрел на Давыдова. Он выглядел смущенным. Поня-атно. Увлекся совершенствованием своего детища, системы управления огнем, и забыл обо всем. Я неодобрительно покачал головой:
— Ах, Алексей Павлович, Алексей Павлович, ну как вы не понимаете? Счетные машинки господина Однера — это не только деньги. Это еще и ускорение… ну, например, навигационных расчетов. Это более точные расчеты проектов кораблей. Ну сами же видите, что многие наши корабли выходят перетяжеленными. А к чему это приводит? Да к тому, что главный броневой пояс по большей части оказывается под водой и перестает выполнять свою основную функцию — защиту борта по ватерлинии. И о какой живучести корабля в бою тогда говорить?.. И еще это ускорение расчетов новых паровых машин, новых винтов, да просто мостов, станков и много чего другого. А вы?
О лицо изобретателя, казалось, можно было прикурить папиросу.
— Прошу простить, ваше импера… Алексей Александрович. По возвращении от вас я немедленно засяду за совершенствование машинок господина Однера. Я… у меня есть идеи, как существенно повысить их производительность. И как сделать так, что они будут способны производить достаточно сложные инженерные расчеты.
— Вот и хорошо. А теперь вернемся к нашим баранам, — усмехнулся я. — Вы готовы представить мне расчет потребных средств для развертывания производства простых арифмометров?
— М-м-м, Алексей Александрович, — оживился швед, — я уже усовершенствовал конструкцию. Новая модель будет заметно дешевле…
— Отлично, — кивнул я. — Она и будет базовой. Но я бы еще запланировал и несколько более сложных моделей с теми усовершенствованиями, которые может предложить Алексей Павлович. Пусть их рыночная ниша будет заметно меньше, зато они помогут привлечь внимание и добиться авторитета. Например, системы, способные заметно повысить инженерные расчеты при проектировании зданий, мостов, плотин. Как скоро вы сможете сделать действующий образец?
— Я думаю, уже к декабрю! — воодушевленно воскликнул Алексей Павлович.
— Это потребует заметного увеличения сметы, — охладил его восторги Однер. — Если вашему императорскому высочеству будет угодно ее утвердить, мы только на следующей неделе закажем необходимое оборудование, а его установка и набор рабочих и мастеров начнутся лишь в середине осени. Следовательно, все детали для этой сложной модели математического вычислителя нам пока придется заказывать на стороне.
Я кивнул:
— Ничего, пусть. Кстати, у вас в руках смета?
— Да, вот пожалуйста, прошу ознакомиться. Всего на начальном этапе потребуется восемьдесят две тысячи сто сорок два рубля. Это с учетом закупки стали, меди, латуни и бронзы для производства двухсот арифмометров. Дальше, если будет спрос, мы перейдем на самообеспечение… — Швед запнулся, мгновение помолчал и осторожно добавил: — Но это при условии, что мы планируем производить, как вы указали, по пятьдесят тысяч арифмометров в год. Если мы, как я предлагал ранее, ограничимся сотней в неделю, то расходы можно снизить в шесть раз.
— Нет. Будем делать как запланировали. Кстати, смету потребуется еще увеличить. Во-первых, при артели надобно создать школу, обучающую пользованию нашими устройствами. Причем со временем — всей номенклатурой. И во-вторых, необходимо предусмотреть некие усилия по продвижению. Скажем, взять из архивов какие-нибудь приходно-расходные книги, финансовые отчеты, строительные расчеты, да и устроить публичные соревнования между счетчиками со счетами и с нашими арифмометрами. Только надобно все продумать, чтобы не опростоволоситься. А то есть такие уникумы, что любые счетные машинки за пояс заткнут…
Спустя час я проводил гостей и вышел в приемную. Дима стоял за бюро, разбирая какие-то бумаги.
— Что-то срочное? — поинтересовался я.
— Нет, Алексей Александрович, — отозвался он. — Мефодий Степанович попросил помочь. Это в связи с вашим заданием по всяческим изобретениям.
— Уже что-то есть?
Дима улыбнулся. Улыбка у него была открытой и доброй.
— Конечно, есть, ваше высочество. Но полковник сказал, что представит вам первый доклад в пятницу, как вы и велели.
Я кивнул. Нехрен нарушать тот распорядок, какой сам же и установил. Так можно просто закопаться в делах. А я и так в них скоро закопаюсь… В этот момент двери приемной приоткрылись и в приемную просунулась косматая голова Потапа. Он разинул рот, собираясь что-то спросить, но заметил меня и, ойкнув, юркнул обратно. Однако через оставленную щель до нас явственно донеслись запахи борща и жареного мяса. Я невольно сглотнул слюну. Встал-то в шесть, а сейчас уже почти полпятого…
— Обед готов, — тут же сказал Дима, — и гости собираются. А Потап уже час мается в угловой, вас дожидаючись.
— Ну, тогда пойду посмотрю, что он принес, — кивнул я, двинувшись в сторону дверей.
Потап, слесарь-единоличник, тиская в руках картуз, торчал у огромного стола, занимавшего едва ли не половину угловой комнаты. Я подошел к столу и уставился на разложенные им образцы.
— Что ж, — хмыкнул я, — вижу, молодец, молодец. Все как надо работает?
— Не извольте беспокоиться, ваш сочсво, — прогудел слесарь, — все как есть отлично!
— А это что?
— Дык это, как вы говорили, двустороннюю змейку сделал. Энту вон можно совсем разъять.
— А на кого шили-то? — поинтересовался я, поднимая со стола щегольской драповый пиджак-полупальто с застежкой-«молнией». Впрочем, ответ я уже знал.
— Дык ведь это… — Потап пошел пятнами. — Оно того… Примерки требовали. А кого ж я на примерку-то зазову? Вон оно того и пришлось… значит… мне…
— Молодец, — похвалил я его. — Правильно сделал. И когда пиджак более не понадобится, можешь себе забрать.
Потап облегченно выдохнул, а я окинул взглядом лежащие на столе предметы. Шесть видов застежек-«молний» — латунные, медные, стальные — и несколько предметов, изготовленных с их использованием. Модные кожаные женские боты, уже упомянутый драповый пиджак-полупальто и роскошный кожаный саквояж. А также пара верхних жакетов, пиджак на кнопках и такая же папка, вместе с образцами тех же кнопок россыпью на кусочках ткани. Ну и россыпь обычных для моего оставленного времени бутылочных пробок. А в дальнем углу лежали горки обычных офисных скрепок разного размера и из разных материалов и несколько видов канцелярских кнопок с отогнутым язычком-острием. Конечно, обычными они казались только мне, ибо в этом времени ни «молнии», ни кнопки, ни банальные скрепки известны еще не были.
