Минут через шесть-семь появилась запыхавшаяся Санька, достала из ивовой корзинки (сама сплела в начале июня!), стоящей на верхнем стеллаже особняком, несколько глиняных бутылочек и берестяных коробочек, решительно оттеснила Егора в сторону, внимательно и вдумчиво осмотрела пострадавшего, озабоченно нахмурилась:
– Придётся ампутировать укушенную руку! Иначе яд доберётся до жизненно важных органов, тогда уже Петру ничего не поможет: летальный исход гарантирован…
Сашенция зубами вытащила деревянную пробку из самой высокой глиняной ёмкости, не задумываясь, обтёрла рукавом своей рубахи с губ Нестеренко пузырьки пены, аккуратно влила ему в полуоткрытый рот несколько капель вязкой зеленоватой жидкости. Затем сняла крышку с маленькой берестяной коробочки, высыпала себе на ладонь немного голубоватого порошка. В пещере сразу же остро запахло полынью….
«Хотя, откуда взяться полыни в Вологодской области?» – вяло подумал Егор.
Санька смачно плюнула на голубоватую горку порошка в своей ладони, принялась осторожно и планомерно растирать руку Петра.
Через полторы минуты она, не прерывая лечебной процедуры, резко повернула голову и недовольно посмотрела Егору в глаза:
– Чего столбом стоишь, любимый супруг? Я же сказала: будем ампутировать! Иди, разведи жаркий костёр. Надо будет тщательно прокалить на огне обе пилы – и булатную и бронзовую, я ещё окончательно не решила, какой из них буду работать…. Пусть девицы нарвут побольше длинных льняных полос. Да только чистых! Строго прикажи им и лично проконтролируй! Емкости подготовьте – подставлять под кровь…. Какие ёмкости? Да, любые! Главное, чтобы были плоскими и глубокими. Отдельно – посуду с тёплой кипячёной водой…. Иди уже, займись делом!
– А как же Пугач? – опешил Егор. – Он же побежал за лечебной сывороткой, обещал быть через два часа…. Может, подождём немного? А, Сань?
– Ровно два часа и подождём, ни минутой больше! – в голосе жены неожиданно прорезались жёсткие, откровенно стальные нотки. – Но готовиться к операции всё равно надо! Сам же мне говорил, что этот Емельян – человек абсолютно ненадёжный…. Не ты ли, дорогой, несколько часов назад хотел его пошло пристрелить? Так что давай, действуй, командир! Да, ещё скажи, пусть все светильники – какие есть – приготовят, факелов из сосновых корневищ принесут с «лесной биржи»…
«Работать она будет, ну надо же!» – ворчал внутренний голос. – «А ведь права была покойная Наталья: что-то такое нехорошее и странное происходит со всеми нами. Взять туже Саньку: никогда у неё раньше не наблюдалось таких жёстких и непреклонных глаз…».
У входа в пещеру столпились все остальные члены дружного славянского коллектива. Впрочем, какой-либо нездоровой паники и суеты не наблюдалось, лица у соратников и соратниц были сосредоточенными и, в общем, спокойными.
Раздавая чёткие команды, Егор, как советовала в своей записке Наташка, внимательно присматривался к глазам подчинённых. Холодные такие глаза, безжалостные, без страха и упрёка…
Незаметно прошло полтора часа – примерно, конечно же, сугубо по ощущениям, часов-то ни у кого не было….
Очень медленно, зловеще и угрожающе заскрипев, приоткрылась входная дверь в пещеру, наружу выглянула Санька, нашла глазами Егора.
– Всё, пора начинать! Больше ждать нельзя, через полчаса уже будет поздно…. Давайте, зажигайте светильники и факелы. Светильники расставляйте на стеллажах, факелы закрепляйте на стенах – вокруг Петькиного матраса. Только, прошу, очень тщательно закрепляйте, чтобы во время операции горящие факелы не падали под руку…. Быстро заносите в пещеру всё остальное! Пилы-то хорошо прокалили, халтурщики? Смотрите у меня! Обе тащите – на всякий случай…
Из мужской спальной камеры (для размещения в пещере по семейному принципу помещений попросту не хватало), были вынесены все вещи и спальные принадлежности, только одинокий пухлый матрас Нестеренко был вытащен на самую середину. Рядом с матрасом – на неровных камнях пола – лежал одинокий прямоугольный обрезок широкой берёзовой доски.
Егор и Сеня Браун, пощёлкав кремниевыми кресалами, оперативно разожгли светильники, от них подожгли факелы, расставили осветительные приспособления по стеллажам и закрепили на стенах – как смогли. В подземном зале стало достаточно светло, на тёмных каменных стенах беспорядочно заплясали уродливые и зловещие тени…
Пётр, тем временем, пришёл в себя и смотрел на происходящее, часто-часто моргая, с нескрываемым и липким страхом.
«Только лишь – с элементарным страхом!», – непроизвольно отметил про себя Егор. – «А, должен, если хорошенько подумать, взирать на всё это дикое безобразие – с откровенным животным ужасом, громко вопя и непрестанно визжа …».
– Правую руку будите отпиливать? – робко, дрожащим голосом спросил Пётр. – Нельзя как-нибудь по-другому? А, Сашенька? Очень будет больно? По локоть отрежете, выше?
– Обязательно будем пилить, нельзя иначе, помереть можешь. Отпилим по самое плечо, – невозмутимо и спокойно сообщила Санька. – Так, мне требуется пятеро серьёзных помощников: двое сидят на его ногах, двое надёжно держат вторую руку, плечи и голову, кто-то крепко прижимает к берёзовой доске ампутируемую руку, кто-то своевременно подставляет посуду под кровь, потом реально помогает мне бинтовать…, – вопросительно и сердито посмотрела на Егора. Мол, кто тут у нас – строгий и уважаемый командир? Не спи, бравый, расставляй народ по номерам!
– Значится так, господа и дамы! – Егор задумался на пару-тройку секунд. – На ногах сидят Галина и Юля, я и Генка держим плечи, вторую руку и голову, Вера Попова – на подхвате…
– Не понял, а я? – искренне возмутился Сеня Браун, щёки которого даже побелели от праведного гнева. – А – я? Тут же необходима мужская сила! Не понял!
Егор, коротко вздохнув, протянул Симону браунинг:
– А ты, дружок, идёшь наружу, внимательно наблюдаешь за округой и очень тщательно охраняешь всех нас – от появления возможных коварных супостатов. Задача ясна? Тогда действуй! Я надеюсь на тебя!
Сеня, понятливо кивнув головой, торопливо проследовал на выход, тщательно прикрыв за собой дверь.
– Егора! – негромко позвала Сашенция. – Подойди, пожалуйста! – протянула нож – ручкой вперёд, как и полагается. – Отрежь у моей рубашки рукава, чтобы не мешались.
Пока Егор возился с рукавами, Санька тихонько попросила:
– Отключи его, пожалуйста. Сделай так, чтобы Петька потерял сознание. Желательно – надолго. Ты же умеешь…
Вера Попова, склонившись над Нестеренко, проникновенно шептала ему в ухо что-то успокаивающее, ласково поправляя на Петькином лбу спутанные волосы. Егор медленно обошёл матрас, резким движением надавил указательными пальцами на болевые точки, расположенные за ушами Петра. Нестеренко болезненно дёрнулся и застыл, его голова безвольно запрокинулась.
