Но девушка молча, упрямо помотала головой.
— Кто козел? — канючил из своего угла Юра. Ты кого козлом назвал?
Но «браток» больше не обращал на него внимания, в упор, глядя на Майю.
— Ты чо не догоняешь? — спросил он уже свирепым тоном, нависая над ней и делая зверскую рожу. Оборзела, что ли, сучка узкоглазая? Да я тебя!.. он занес над ней руку со скрюченными пальцами.
Девушка не двинулась с места, только зажмурила глаза и вжалась спиной в дверь.
— Кто козел? — услышала она близко. И сразу же глухой стук и через секунду звук грузно рухнувшего тела. Майя осторожно открыла один глаз. От того, что она увидела, немедленно открылся второй глаз, и оба они полезли на лоб: Рыба лежал на полу и не подавал признаков жизни. Возле его бритой головы быстро растекалась лужица крови. Рядом валялся раскрывшийся пакет. Банки раскатились по всему полу. Над поверженным «братком» стоял Юра с бронзовым пестиком в руках. Он пошевелил тело носком ноги и констатировал:
— За козла ответил! — после этого, уронив пестик на пол, он опустился на корточки и начал шарить у него по карманам. Извлек маленький пакетик с белым порошком и, восторженно хрюкнув, поспешил к своему месту в углу. В буфете установилась жуткая тишина. Наконец, Майя пришла в себя. Она присела над «братком» и протянула руку к его шее, чтобы проверить пульс, как вдруг, тот внезапно дернулся. Девушка испуганно отпрянула и, не удержав равновесия, уселась на пол. Тело Рыбы продолжало дергаться еще несколько секунд, затем затихло. «Конвульсии…» — с ужасом поняла Майя.
— Кажется, умер! — сказала она вслух и подняла взгляд на окружающих. Женщины так и стояли возле буфетной стойки, с белыми лицами и распахнутыми настежь глазами.
— Убили!.. наконец прошептала Варвара Петровна. Убили! — заголосила она через несколько секунд и, ускоряясь, выскочила на кухню. Хлопнула входная дверь и стихла торопливая дробь шагов по лестнице.
*****
— Готов? — уныло спросил прапорщик Николай.
Алексей Федорович, возящийся возле тела Рыбы, поднял на него глаза и молча кивнул.
— Ну и что тут произошло? — прапорщик начал нервно раскачиваться с пятки на носок, засунув большие пальцы рук за ремень.
— Этот, короче… начал объяснять сержант, указывая на «братка». Короче, продукты попер из буфета, — указующий перст переместился на валяющиеся банки. Девка ему дорогу загородила, типа, не пущу и все такое. Ну, начались разборки! То — се… Хотел он ей, значит, навешать. Навешать, да! А тот… он показал, на, заметно повеселевшего, Юрика, — по башке его отоварил, вот! Все.
— Этим? — прапорщик поддел носком ботинка окровавленный пестик.
— Этим, — согласно кивнул сержант. Ну и проломил, значит, чердак. Тот и это… зажмурился.
— Что, из-за тушенки?
Сержант только пожал плечами и промолчал, дескать, что тут скажешь, слов нет.
— Да-а… протянул Николай, — звереем походу! Сегодня из-за тушенки убиваем, а завтра что?.. из-за бычка недокуренного? — он повернулся к Юре, который с отсутствующим видом наблюдал за мизансценой. Ты чего натворил, а?.. придурок? Совсем с катушек съехал?
— А чо он… извиняющее монотонно загундосил Юрик, — еду взял, девок хватал… еще обзываться начал.
— Судак, ты белоглазый, обдолбаный! — констатировал милиционер и повернулся к, обступившим тело, представителям общественности. Ну что делать будем, господа хорошие?
— Его, — Семенов кивнул на Юрика, — надо срочно изолировать. Есть куда?
— В кассу, — предложил Михаил Аркадьевич, — там двери железные, решетки.
— Так там же запор изнутри! — удивился Илья.
— Вот и хорошо! — сказал Семенов. Спокойней будет! По крайней мере, дружки этого бывшего отморозка до него не доберутся. Что с ним делать потом решим, а пока есть проблема поважнее.
— Отведи, — кивнул Николай сержанту.
Тот подошел к Юрику и взял его за локоть. Парень послушно начал вставать. Светлана, которая до этого, с растерянным видом стояла рядом схватила его за другую руку, словно намереваясь удержать.
— Куда вы его? Что с ним будет? — и Юрику. Ну, зачем ты это сделал? Пусть бы он подавился тушенкой, гад.
— Пошли! — дернул его сержант.
— Ладно, Свет, чего ты? — бормотал тот, осторожно забирая у девушки свою руку. Никакого раскаяния на его лице не было.
— Что?.. поинтересовался прапорщик, глядя на его белый от порошка нос, — уже успел раскумариться, сволочь?
Юрик бессмысленно улыбнулся в ответ, очевидно, ему было хорошо.
— А где эта касса-то? — спросил сержант.
— Там, там! — замахали руками институтские.
— Пойдем, покажу! — заворковала Варвара Петровна и поспешила впереди них, бормоча:
— Убивец, прости меня Господи!.. сподобилась на старости лет, такое страстотерпие увидеть… и еще что-то неразборчивое. Остальные институтские пошли за ними.
Семенов посмотрел им вслед и снял с ремня маленькую рацию.
— Славик! Славик… слышишь меня? Прием!
Рация тихо согласно зашипела в ответ.
— Короче, — продолжил Семенов, — хватай свою «Сайгу» и мой «Зауэр» и дуй сюда! Да, «помповуху» тоже захвати. Патроны?.. Картечь… да, правильно понял!.. Давай без вопросов, здесь все узнаешь! Быстрее! Нет, подожди, сперва… дальнейшие слова были произнесены так тихо, что не разобрать.
— Что собрался делать? — тревожно оглянувшись, не слышит ли кто, спросил его Николай.
— Что, что… повернулся к нему охотник. На лице его сияла довольная улыбка, словно он был рад происходящему. По обстоятельствам будем действовать, браток, по обстоятельствам!
— По каким таким обстоятельствам? — прошипел прапорщик, спадая с лица. Зачем тебе стволы? Ты что тут, войнушку собрался устроить? Ты прекращай, давай!
— Это ты прекращай!.. лицо Семенова стало жестким. Бздо свое прекращай! Ты что хочешь, чтоб уркаганы тебя за кадык взяли? Они могут! И, кстати, конкретно тебя любить-то им не за что! Вон посмотри на этого… он показал на расписанное блатными татуировками тело Рыбы, и констатировал. Хорош гусь! Такие тебя сожрут и не подавятся! Так что готовь пушку милиция, и радуйся, что я на твоей стороне. Сейчас наступит момент истины. «Калаш» твой, как? Не заржавел? — Семенов хохотнул и хлопнул прапорщика по плечу своей могучей рукой, так, что его заметно шатнуло.
Они постояли молча, закурили.
Громко топая сапогами по лестнице, сбежал запыхавшийся Слава с ружьями на обоих плечах. На ходу сдернул семеновский карабин с оптикой, протянул ему. Тот не спеша, принял, отстегнул магазин, проверяя боекомплект, и несколькими фразами вполголоса, обрисовал создавшуюся ситуацию. У Славы, по мере того как он слушал, вытянулось лицо, но когда он начал говорить, в голосе не было и тени сомнения:
