Влад Савин - Страна Гонгури. Полная, с добавлениями

— Кого-то кооперируем, добровольно. Кому-то — разъясним, по-хорошему. Машинные станции, чтобы обслуживать на рыночной основе. Все — без принуждения, по справедливости.

— Вы что, не знаете, что «крепких» хозяев ЖГУТ? Те, кто сами втайне мечтают стать ими — думаете, ИМ можно что-то разъяснить? Добровольно кооперируется — лишь полная голодрань, которой нечего объединять. Машинные станции — будут громить батраки, оставшиеся без работы. А еще — всеобщее озверение от войны. И оружие — закопанное в каждом огороде. И СВОЕ понятие о справедливости — у каждого. Очень скоро — в деревне будет бешеная война всех против всех! А города в это время вымрут от голода. И уже вам — придется спешно сгонять в комхозы, тех кто уцелеет! С жестокостью и «перегибами» — намного превзойдя меня!

— Там — что-нибудь и решим… Что ж, Вождь и Учитель — ваше мнение мне ясно. Скажите лишь — неужели вы не жалеете ни о чем? Если бы вы знали — что кончите так?

Вождь снова рассмеялся — хриплым, отрывистым смехом.

— О чем мне жалеть? Что не удостоился ни Мавзолея, ни дурацких памятников, ни всяких там, имени меня — как в вашей книжке? Где есть все это — но зато предали Идею?

Если бы мне предложили, как в сказке про волшебный камень, вернуть свою молодость и начать жизнь сначала — я выбрал бы то же самое! Все умрем когда-то — так чем прожить долго, в покое, не лучше ли, ценой своей жизни, сделать мир лучше, хоть чуть-чуть? Поднять людей из болота, даже против их воли, и провести их к звездам за это стоит лечь первым, чтобы другие дошли! Вам был даден шанс, стать путеводной звездой человечества — вы разменяли его, на короткое благо самих себе!

Когда-то меня позвало Несбывшееся — и я пошел за ним. Юнцом, начитавшись романов — бежал из дома в Зурбаган. Я мечтал плыть к далеким островам — но меня не взяли ни на один корабль. Сейчас я благодарен судьбе — что не взяли.

Вернуться назад, мне казалось — предать мечту. Подтвердить, самому — что недостоин. Тогда я выбросил паспорт — чтобы не вернули домой. И стал — бродягой. Работал — где придется. Валил лес, качал нефть, солил рыбу. От чухонских земель до китайской границы. Тонул, замерзал, болел тифом. Мечтал о славе Джека Лондона, пытался писать, что-то фантастическое — под псевдонимом «Суан». Это Несбывшееся, уже прочно сидевшее во мне, пробивалось наружу — но никто, ни одна редакция, не взяла напечатать ни одну мою вещь. Сейчас я благодарен судьбе — что не напечатали!

Когда совсем не было сил, я возвращался домой — больной и избитый. Давал родным слово, что насовсем — сам в это веря. Но провинциальная глушь очень скоро становилась давящей — залечив раны, тянуло снова в дорогу, Несбывшееся не отпускало меня. Отец говорил мне — остепенись, женись, заведи детей. И я хотел встретить ту, Единственную, свою. Сейчас я благодарен судьбе — что не встретил.

Нет, счастье надо искать — не в иных землях. И — не для себя одного. Надо — разом изменить, существующий порядок вещей. Несбывшееся дало мне путеводный образ — прекрасный и яростный мир, где живут люди из розовой стали, выше, чище, сильнее и мудрее нас! Рядом с которым, наш мир — лишь бледная тень. Не имеющая никакой цены — кроме как быть заготовкой, расходным материалом.

Материал сопротивляется? Тем хуже для него!

Я учился сам — без университетов. В каком университете учат — как Несбывшееся сделать былью? Я тратил на книги — все заработанные гроши, иногда даже не оставляя на еду. Я рассчитал, по науке — как пройти этот путь. И я нашел единомышленников — так родилась Партия. Я благодарен судьбе — что так случилось. Что было дальше — знаете вы все.

Потому — я не хочу, начать сначала. Вдруг в ином разе, я найду — что искал тогда. И моя жизнь будет другой — жизнь путешественника, писателя, семьянина — но не борца? А этого мне, СЕЙЧАС — не надо!

Разве что — об одном я жалею, чуть-чуть. Что так и не увидел, как солнце всходит над океаном. Не плыл никогда на корабле — в далекие моря.

— Положим, вы немного потеряли! — усмехнулся собеседник — мне вот пришлось однажды, плыть с Зурбагана во Владивосток, с заходом на те самые, острова Танариву. Нет там ничего особенного — грязь, дожди, малярия, дикие туземцы! И кучка упрямых колонистов — кто ковыряется в земле, несмотря ни на что. Через годик пошлем туда эскадру — глянуть, остались ли там живые. Впрочем, если их всех там съели — беда невелика. Поскольку это не наши люди — не вовлеченные в процесс.

— Бескрылые вы! — бросил Вождь — без мечты. Лишь по чужим планам — умеете строить. А самим придумать — не выйдет. Куда вы — народ поведете? Тех — кто мечтать умеет.

Случилось мне как-то — в деревне задержаться, за Каменным Поясом. В тех краях, мужики, в страну Беловодье верят. Где живут — в справедливости, и богатстве. Скажешь, что такой страны нет — и убить могут. А уж ребра пересчитают — точно. Так решили там, общим сходом, ту страну найти. Выбрали троих, побойчее, в делегаты, шапку по кругу пустили — три тысячи рублей собрав, и наказ дали: весь свет объехать, вернуться, и рассказать. И объехали ведь, вкруг света, и вернулись, и рассказывали, о приключениях своих, перед тем же сходом, и я тоже, слушал. Спросили их — любопытно все это, а Беловодье все ж где? И повалились делегаты в ноги всем, плача — нет такой страны, бейте нас, виноваты! А старший из них — после, в хлеву повесился. Так решил сход — молчать, что Беловодья нет. А кто проговорится — бить того насмерть.

Европеец бы так не смог — немец, француз, англичанин. Только — наши. Ради мечты, идеи, цели великой — на любые жертвы, горы свернем. Без них — по углам разбредаемся, бери голыми руками! Потому — не будет у нас капитализма, никогда! Идею — богатством не заменить! Не сказать — просто богатейте, повышайте валовой продукт. Мы — народ другой, не европейцы. Никогда капитал у нас — главным не будет. Если попытаемся сделать это — умрем.

— Что-то я не понял! — усмехнулся собеседник — то вы считаете, что человека надо наверх к счастью палкой гнать. То — про народ наш, единственно идейный…

— Да, я ошибался! — ответил Вождь — потому что, искал. Вперед, в новое — и наощупь, набивая шишки. Чтобы — те, кто после нас, наших ошибок не делали. Новое поколение наше, надежда..

— Знали бы вы, НАСКОЛЬКО ошибались! — заметил собеседник Вождя — мечтали вырастить новое поколение с новой моралью, без «я» и «мое»? А в ваших инкубаторах-детдомах, среди ваших соколят-воспитанников — существует иерархия! Где главное — именно «мое»: территория, вещь, время: детям членов Партии — больше, детям «бывших» — меньше всех. Само возникло — из самой природы человеческой. Не вышло бы у вас — соколят вырастить. Прежние бы люди — вышли.

— А наплевать! — с яростью сказал Вождь — пусть ошибки! Но — бороться и искать! Идти — и не сдаваться! Остановка — смерть! Как в том мире, где этот ваш, СССР. Ведь НЕТ там другой идеи, другого проекта — не придумали! А капитализм — и там, рождает лишь гниль! Экспансия, человечества всего — остановилась. И — к звездам. И — во всем. Изобретения — лишь в потреблении. Общественное — все в болото. И нас, здесь — вы, туда же? Или все же решитесь — проект незаконченный, завершить?

— Может быть — сухо ответил собеседник — но пока нам, дай бог, за вами разгрести. Простите — но мне надо в Реввоенсовет. И прощайте. О вашей судьбе — вам сообщат. Это все — что я могу для вас сделать.

Он вышел. Стукнула железная дверь. И щелкнул замок — как затвор.

— Я ошибался — сказал Вождь вслед — а все же, достроим, задуманное! Потому что проект наш, даже со всеми огрехами — лучший! Мы место расчистили, вырыли котлован. А сваи бить, стены, крышу ставить — найдется, кому!