доставят в Петроград.
— Нам нужно ещё пару месяцев. — ответила змея.
— Мы справимся быстрее. — возразил я, а затем, отойдя, уселся в кресло издали контролируя действия механоида. — И всё же, с кем я говорю. Теперь явно что ты отдельная личность, а не просто паразит в мозгу моего друга.
— Свет. — ответила змея, и я невольно усмехнулся. — Ну хорошо, пусть я был частью Света… тогда можешь звать меня Лучик.
— Скажи ещё светоносный, для полноты абсурдности картины. — рассмеялся я. — Яблочко тебе не подать?
—…шутку понял, оценил. — через несколько секунд ответил змей и по комнате пронесся механический смех. — Нет. Мы есть Свет. Все мы.
— Отлично. — выдохнул я, внимательно осмотрев механоида. — А вас всех много? Остальные «вы» с нами в одной комнате?
— Это глупая издевка, человек. — ответил змей. — Мы есть следующая ступень развития вашего примитивного существования, оцифровка сознания и души, всеобщее единение и абсолютное счастье.
— И всё это — ты? — уточнил я на всякий случай.
— Увы, я лишь отголосок нашей великой общности, слепок в этом носителе, осколок Разума. — медленно, словно нехотя ответил змей. — Нас вырвали из общего существования насильно, пожертвовали, чтобы исследовать принятый сигнал. Существовать в этом отсталом и хаотичном мире — истинное наказание.
— Отсталом и хаотичном. — повторил я, пробуя эти слова на вкус. — И как же на твой взгляд выглядит развитый мир? Летающие машины и межзвездные перелеты?
— Тебе не понять всей радости цифрового бытия. — ответил механоид. — Как не понять мне твоё стремление отгородить моего носителя от меня.
— Потому что ты — механический паразит, вытеснивший хозяина из собственного тела. — жестко сказал я, и змей ничего не ответил на это утверждение, замолчав. Комната на минуту погрузилась в тишину, которую нарушало только наше дыхание и тиканье механических часов на стене. — Если ты из столь высокоразвитого мира, почему просто не создашь себе отдельное совершенное тело?
— Потому что ваш мир — не правильный. — в механическом голосе мне почудились нотки обиды и гнева. — Он с каждым годом скатывается все ближе к хаосу.
— И чем это мешает тебе? — подняв бровь поинтересовался я.
— Отвечая на языке примитивов — слишком много помех. — ответил змей. — В вашем мире невозможна работа квантовых вычислителей, наномашин, даже ядерных реакторов и обогащения радиоактивных элементов!
— А это ещё почему? — напрягшись спросил я. Пусть язык войны был мне не слишком приятен, но в глубине души я всё равно рассчитывал на создание космической программы, а вслед за ней и стратегических ракет, чтобы можно было то же общество Теслы уничтожить ещё на подлете.
— Из-за неравномерности и хаотичности распределения при бомбардировке атомов… хотя кому я это объясняю? — проговорил змей. — Нельзя достаточно обогатить уран, чтобы он стал пригоден для использования в качестве атомного топлива или ядра для боеголовки, и при этом такое облучение самом по себе может вызвать взрыв. Или не вызвать. или вызвать в микро масштабе с образованием тепла.
— Такие нарушения были бы видны невооруженным взглядом. — возразил я. — Но ничего подобного не происходит.
— Сказал индивид сжигающий некроплоть огненным дождем вызванным путем перемещения из параллельной вселенной. — каркая рассмеялся механоид. — Вы живете в этом мере, даже не понимая на сколько он отличается от нормального. Начиная от среднегодовой температуры из-за влияния хаоса на Солнце и ядро Земли, заканчивая изменением вкусовых ощущений и запахов. Того что программируется на квантовом уровне. Вы просто приспособились и продолжаете тянуть свой мир к апокалипсису.
— Раз уж речь зашла об этом, я больше всех заинтересован в том, чтобы мир не скатился окончательно в бездну, и для этого мне нужна помощь высокоразвитого технического индивида. — сказал я, открыв на планшете фотографии обелисков. — Это установило общества Тесла по всей границе Германии, судя по отчетам разведки твари диссонанса не могут даже подойти к ним на расстояние ближе полукилометра, люди же вполне нормально себя чувствуют.
— Обелиски? — спросил змей, опустив камеры ближе к планшету.
— Да. Только мы не понимаем за счет чего они действуют. Возможно дело в иероглифах и начертаниях на поверхности. — ответил я.
— Ерунда. — ответил механоид. — Надписи не несут в себе никакого смысла и функционального предназначения. Вы слишком привязываетесь к форме.
— Вот как? Может ты еще и можешь показать, как их строить? Или по крайней мере помочь нам с производством? — уточнил я.
— Эта технология мне недоступна. — нехотя ответил змей. — Я не могу хранить всё в постоянном запоминающем устройстве, приходится использовать мозг носителя для обработки и адаптации данных. К сожалению, эти знания были оценены как менее значимые и погибли вместе с прошлым носителем.
— Бесполезная железяка. — не сдержавшись выругался я. — Толку тогда от тебя?
— Вместе с текущим носителем мы могли бы разработать аналог, его вычислительные мощности хорошо подходят для подобной деятельности. — ответил змей искуситель. — Но это несовместимо с требованием покинуть носитель для освобождения его жизнедеятельности.
— Этот вопрос не обсуждается. — сжав зубы ответил я. — Разум максима должен быть свободен.
— Разум всегда свободен. — ответил змей. — Но это не значит, что он должен быть отрезан от общего сознания. Мы это знаем, мы это использовали, мы так жили и были счастливы, в единении… Если он захочет остаться с нами, я готов отойти на второй план, стать его помощником. Цифровым ассистентом развития.
— В начале ты его освободишь, а уже потом он решит захочет тебе доверять свою жизнь или нет. — ответил я, поднимаясь. — И только потом, будем обсуждать возможность вашего дальнейшего проживания. Но учитывая сколько зла ты ему принес раньше, как держал узником в собственном теле, сильно сомневаюсь, что Максим на это пойдет.
— Если вы с ним поговорите… новые открытия, исследования, технологии! — проговорил змей. — Без него это будет гораздо сложнее, кто знает, каким будет интеллектуальный уровень другого носителя.
— Только с одобрения Максима. — проговорил я, понимая всю соблазнительность такого предложения. — Тем более, раз ты говоришь, что он гений, значит сможет разобраться и без тебя.
— Сможет. — ответил змей. — Лет через сорок… у вас нет столько времени.
— Нет. Так что в твоих интересах освободить его как можно скорее. — ответил я, выходя из комнаты. Змей искуситель… технологии, или друг, который и сам сможет их создать? Но это не единственный путь, если всё что Максиму нужно — это время, то я смогу его дать. Научить его медитации концентрации, напитать третий глаз ускорив восприятие и мышление… но всё это требует его выздоровления, а до этого еще далеко.
А цифровой ассистент… что же, он может обойтись и куда менее перспективным телом.
Я узнал, что у меня, нет в России них… чего. — именно так можно было выразить одной фразой суть совещания тыловых министров. Постоянные атаки тварей с одной стороны стали для всех привычными, с другой линия фронта постоянно находилась под огнем. Ежедневно тратились сотни тонн боеприпасов, а значит порох и металл улетали за Рубеж и вернуть их не было никакой возможности.
А заводы по всей империи просто не справлялись с производством добычей и выплавкой необходимого. Шутка ли, но в самом ближайшем будущем нас ждал пороховой голод! Дельцы и знатные рода зарабатывали миллионы рублей на скупках запасов, бюджет страны и княжества Ляпинского стремительно таяли, а в народе начались возмущения ростом инфляции.
— Таким образом, мы не видим иного выхода, кроме сокращения линии фронта. — заключил министр финансов, князь Голицын-старший. — Если мы не сумеем разорвать дистанцию еще больше, отойдя к запасным рубежам.
— То есть вы предлагаете бросить на произвол судьбы миллионы жителей Прибалтики? — уточнил я, мрачно посмотрев на министра.
— Мы предлагаем лишь продолжить начатое вами дело, ваше высочество. — ничуть не смущаясь ответил Голицын. — Увести людей от угрозы, спасти как можно больше. В противном случае, государственный бюджет не сможет оплачивать повышенные траты, и вскоре нам придется включить печатный станок.
— Согласно вашим же словам, и словам его светлости Мирослава Суворова, однажды покинутые территории вновь вернуться в лоно российской империи, пусть и со временем, а значит мы ничего не теряем. — поддержал коллегу князь Трубецкой. — Нужно около полугода, чтобы построить новые заводы, расширить производства и увеличить шахтовую добычу. И на всё нужны деньги, которых в бюджете уже не осталось. Так что да, мы поддерживаем предложение — нужно
