всех нас совершил… — произнес голова, но я видел, что его до сих пор что-то гложет. — Вот и племянницу ты мою спас, за которую я тебе по гроб жизни обязанным буду… — Говорил старик медленно, словно подбирая слова.
Вроде бы и меня хвалил, но все как-то странно, словно по принуждению действовал. Что-то висело у него на душе. И, по всей видимости, что-то очень и очень нехорошее. Я такие моменты, как говорили пацаны у нас на районе, жопой чую!
— Как там тебя Василинка назвала? Странное у тебя имя — чужое, неведомое. У нас так людей не называют.
— Гасаном кличут, — напомнил я тиуну. — А отца Хоттабом звали.
— Чудно… — Покачал головой Невзор. — Гассан, значит… А меня Невзором звать. И я здесь надо всем голова.
— Это я уже понял. — Вот странный у нас с ним разговор выходит. Словно не о том мы с ним беседуем, о чем разговор вести надо. Словно кота за яйца тянет, а напрямую сказать не решается. Что ж тут у них за проблемы-то такие, помимо списанной со счетов Людоедки? Эх, как бы мой Ментальный Дар сейчас пригодился!
— Вот и познакомились… — Вновь кивнул своим неведомым доселе мыслям тивун. — А скажи, уважаемый Гасан, сын Хоттаба, как тебе Ведьму Лесную удалось победить? Ведь и телом ты совсем не Богатырь, и годами не меньшего моего будешь… Сколько тебе лет, уважаемый?
Эти дурацкие вопросы расспросы меня уже начали потихоньку выбешивать. Я им, можно сказать, новую свободную жизнь подарил, а они? Но я сдержался, и вполне себе дружелюбно ответил:
— Сто три не так давно исполнилось, — огорошил я всех пребывающих за столом, увидев, как вытягиваются от удивления их лица.
— Сколько⁈ — Не выдержал, подскочив с лавки Нечай. — Ты, дед, ври-ври, да не завирайся!
— И в мыслях не было, дружок! — Я криво усмехнулся — вот никак не налаживалось у нас доверительное общение.
— Сядь, Нечай! — тоном, не терпящим возражений, произнес тивун, и здоровяк послушно плюхнулся на лавку. — Он не врет! — Невзор вытащил из-под расшитого зелеными узорами воротника рубахи, Амулет в виде открытого глаза, болтающийся на обычном кожаном шнурке. — Правдивое Око чувствует любую ложь, даже обычную недосказанность.
А занимательный у него Артефакт. Интересно, а если его Ментальным Даром «причесать», он так же правду сможет распознавать? Вот только ответа на это вопрос у меня не было.
— Ты — Маг? — Вполне обоснованно задал следующий вопрос Невзор. — Да что я? Конечно Маг! Кто еще, кроме могучего Мага мог бы Стригу уничтожить? У нас в деревне ни одного такого нет, так — серединка-наполовинку. Да и в близлежащих деревнях тоже…
— Да, Маг, — ответил я.
— Откуда же ты у нас такой взялся? — Ядовито произнес Невзор, нервно дернув щекой. — Жили же как-то без тебя столько лет.
— Послушайте, ребятки, — мне, наконец наскучило валять Ваньку, и я решил сам перейти в наступление. — Что за чушь вы несете? У вас тут прожорливая Тварь людей пожирала, а вы тут жили не тужили столько лет? Вы вообще себя слышите? Или у вас в головах вместо мозгов сплошное коровье дерьмо?
— Придержи язык, дед! — Вновь вскочил с места Невзор, хватаясь за рукоять меча. — А то вмиг его лишишься…
— Уж не ты ли мне его собираешься отрезать, трусливая жопа? — Да, я уже основательно разозлился, и не собирался разводить здесь кучерявые политесы. — Ты бы с таким настроем против Ведьмы вышел! А попробуешь хоть чихнуть в мою сторону — размажу! Таких, как ты, чтобы дедушку старого завалить, во всей вашей деревне не найдется!
Похоже, что верхушка этого общества находилась в полной невменяемости и оторванности от реальных событий. Либо они так ко всему этому дерьму привыкли за долгие столетия, что даже в такой хреновой жизни ничего менять для себя не хотели.
Нечай рванул из ножен меч, но не сумел его достать — его руку перехватил брат-близнец, не проронивший за всю нашу встречу не единого слова. Не даром его Молчаном прозвали.
— Охолони, братишка! — низким грудным голосом произнес он, в этом они с братом разительно отличались. — Пришлый старик прав — не по Силам нам с ним тягаться.
— Ну, наконец-то! — ехидно воскликнул я. — Хоть один здравомыслящий человек нашелся! Итак, — я грузно навалился локтями на стол, приблизив свое грязное бородатое лицо практически нос к носу к деревенскому голове, — или ты сейчас выкладываешь все на чистоту, нахрена устроил все эти танцы с бубнами, либо от вас всех сейчас и мокрого места не останется! — Попытался взять я на понт все эту веселую гоп-компанию — Силы-то во мне было ноль целых хрен десятых. — А остальному народу без вашего ярма только легче станет! Ну, Невзор? Я тебя внимательно слушаю…
— Да пропади она пропадом такая жизнь! — Неожиданно всадил кулаком по столу тивун. — Слушай чужеземец, да и вы братья, тоже внимайте… Ибо неможно мне больше тащить в одиночестве эту непосильную ношу! Вся душа в клочья — нет больше моченьки моей! — Судя по вновь вытянувшимся лицам братьев-акробатов, таким своего набольшего они не видели никогда в жизни. — Вот ты думаешь, чужак, что раз уничтожил Лесную Ведьму, то нам жить легче станет? Кровавую дань перестанем платить Чудищу — и сразу в мире светлее и безопаснее станет?
— Ну, на что-то такое я и рассчитывал…
— Только вот нифига ты не угадал, пришелец! — в тон мне ответил Невзор. — Жизнь, она да — станет легче. Только очень ненадолго — дня на два-три может хватит, не больше! Прежде мы одного в год на съедение Стриги отправляли, а вскоре — всем миром в могилу ляжем!
Вот это номер! И о чем это он сейчас? По выпученным глазам братьев, я понял, что и для них откровения тиуна являются несколько хм… неожиданными.
— Что это значит, Невзор? — Первым на этот раз подал голос Молчан, тогда как его братец продолжал молча пучить глазки. — Объяснись! — кратко потребовал он, впиваясь жестким взглядом в старика.
— Это непосильная ноша каждого тиуна во всех Кромешных Землях, вот уже на протяжении нескольких сотен лет…
