И вот настал момент, когда очередная молния, тонкая и активно ветвящаяся, преодолела вращение огненной плети. Часть силы заклинания все же удалось погасить, но отдельные его фрагменты прошли сквозь огненный барьер. Заклятье сбило меня с ног и отбросило к пролому в стене. Плеть погасла, однако палочку в руке я удержал. Действие заклинания чем-то напоминало Круцио, вызвав боль во всем теле, но ее можно было терпеть. Тейлор не снижал напора: я лишь успел закрыться Протего и поскорее отполз в разрушенный класс.
Это было ошибкой. Температура здесь оказалась гораздо выше, чем в классе, где я прятался от летящих камней. Я начал подниматься, чтобы не обжечь руки и спину, но в ту же секунду в проломе возник Тейлор. Он буквально пригвоздил меня к полу своими молниями, не оставив ни единого шанса сменить Протего на иное заклятье. Я держал перед собой щит, отчетливо понимая, что если не выберусь из этой печи, то скоро потеряю сознание от ожогов и раскаленного воздуха.
Внезапно из палочки Тейлора вместо молний вырвался целый клубок длинных черных нитей. В мгновение ока они смяли мою защиту, словно на их пути не было никакого Протего, вырвали палочку и начали оборачиваться вокруг шеи, рук и грудной клетки. Сопротивляться было бессмысленно, к тому же, нити оказались не круглыми, и их режущие края при малейшем движении впивались в кожу. Все так же молча Тейлор смотрел на меня, и на его лице я заметил легкое разочарование, словно он ожидал от нашей дуэли гораздо большего.
Не знаю, что он собирался со мной сделать — убить или доставить Волдеморту, — но это разочарование ненадолго вывело меня из эмоциональной летаргии. Неужели он действительно думал, что я буду сражаться с ним на равных?
Черные нити могли разрезать меня на кусочки, однако боль, жара и особенно выражение лица коменданта придали мне второе дыхание. Я не испытывал к Тейлору ненависти, и победил он меня в честном бою — но разочаровываться не имел права!
Я поймал его взгляд. Легилименция являлась не только средством узнать мысли и воспоминания — с ее помощью можно было воздействовать на работу мозга. Я никогда не проделывал ничего подобного, однако читал об этом в книгах и в целом представлял, как следует соединяться с сознанием, чтобы на него влиять. Некоторые мысли вызывают приятные ощущения, другие — неприятные, а третьи могут ввергнуть человека в панику. Вряд ли Тейлор поддавался панике, однако я надеялся нарушить его концентрацию, освободиться от черных нитей и добраться до палочки.
Я не собирался скрывать свое вторжение. Наоборот, внедрившись в сознание Тейлора, я старался подавить его и помешать сосредоточению на заклинании. Мое последнее оружие, о котором не знал ни один из Пожирателей, не подвело: в первую же секунду я почувствовал, что нити ослабли. Тейлор утратил часть концентрации, шагнул назад, и я, не теряя с ним связи, начал подниматься с пола. Через несколько секунд, освободившись от провисших нитей, которые уже начали исчезать, я прервал контакт, схватил валявшуюся на полу палочку и, не обращая внимания на то, что сейчас делал Тейлор, вызвал патронуса.
Лекарь из меня был скверный. Черные нити оставили на теле множество порезов, но они беспокоили меня меньше, чем ожоги, хотя даже после всех лечебных заклинаний, останавливающих кровь, заживляющих раны и уменьшающих боль, кровь шла, кожа оставалась покрасневшей, а боль хоть и поутихла, но не исчезла совсем.
Пока я изучал свое состояние, стоя на коленях под картиной с колдуном и кладбищем, пока отцеплял от себя клочки мантии и рубашки, разрезанных черными нитями, Тейлор сидел неподалеку, прислонясь к стене, и наблюдал за всеми этими манипуляциями, в то время как за ним самим внимательно следил мой патронус.
Из нас двоих комендант Хогсмида вышел из схватки почти невредимым. Патронус, конечно, потрепал его и в щепки разгрыз палочку, но никаких серьезных повреждений у него не оказалось.
— Ничего не выйдет, — вдруг сказал Тейлор. Я удивленно поднял голову.
— Ты не остановишь кровь, — продолжил он. — Не знаешь, как.
Я молчал. Замечание было вполне справедливым.
— Почему ты остался? — спросил Тейлор.
— Захотел, — буркнул я.
Тейлор скептически хмыкнул, сделал паузу, наблюдая, как я в очередной раз пытаюсь затянуть порезы тибетским заклятьем, а потом сказал:
— Может, отпустишь меня?
Я посмотрел на него с недоумением — он это серьезно?
— Палочки у меня все равно нет, — продолжал комендант, — а тебя я обещаю больше не искать.
— Не отпущу, — ответил я. — Вы — мой пленник. И моя реабилитация.
— А-а, — насмешливо протянул Тейлор. — Значит, тебе и здесь не слишком верят? Смотри, как интересно. Есть повод задуматься.
Возможно, он стремился разозлить меня или на что-нибудь спровоцировать, но сейчас мне было не до насмешек. Я слишком устал и плохо себя чувствовал.
— Симпатичный у тебя зверек, — Тейлор посмотрел на патронуса, сидевшего напротив и не спускавшего с него глаз. — А Темный Лорд знает, что ты легилимент?
— Не знает.
— Интересно, — повторил он. — И что же у тебя за игры, Ди? Что в результате? Повелитель тебя бы возвысил, а эти… — он презрительно скривился, — думаешь, они дадут тебе развернуться?
— Было бы что разворачивать, — вздохнул я, огорченный, что все мои многолетние труды по освоению боевой магии оказались совершенно бесполезны при встрече с таким бойцом, как комендант.
Тейлор помолчал, словно размышляя, стоит ли продолжать, а потом все же сказал:
— Задатки у тебя неплохие: скорость, реакция, оригинальное колдовство… правда, тактика никуда не годится, но этому учат. Ты сегодня хорошо дрался, хотя со мной у тебя шансов не было.
— Вообще-то я вас победил, — напомнил я. Тейлор фыркнул:
— Легилименцией! Это же уловка, а не честный бой.
— Очень даже честный! — возразил я. — Если вы ею не владеете, это не значит, что я не могу ее применять. Я вот тоже не знаю ваших черных нитей…
В этот момент в замке раздался голос Волдеморта, и я умолк. Темный Лорд отзывал свои войска, приглашая Поттера добровольно сдаться. У него был час на размышления, а у нас — на отдых, и теперь я мог отправиться искать мадам Помфри, надеясь, что к ней не слишком большая очередь.
— Вам повезло, — сказал Тейлор. — Темный Лорд просил по возможности не убивать, но если Поттер струсит, в следующий раз он уже не будет таким милостивым.
Я поднялся с пола и знаком попросил Тейлора встать. Втроем мы отправились по коридору: впереди — комендант с патронусом, а следом я, с палочкой наперевес. Какие-то люди заносили в Большой зал тела погибших и раненых. При виде Тейлора и патронуса многие направили в нашу сторону оружие, но к счастью поблизости оказался Бруствер. Неторопливо подойдя к нам, он остановился напротив Тейлора.
