Впрочем, после двухдневной возни с перебором всей гаммы цветов европейских знамен, Александру и Петру Павловичу удалось прийти к общему знаменателю. Им стало сочетание бордового, белого и черного цветов. Подобная подборка цветов, конечно, напоминала хорошо известные в XX и XXI веках пангерманские цвета, но они, к счастью, были еще свободными. То есть, их таковыми пока не утвердили. Иными словами, в 1863 году Александр имел полный карт-бланш на использование этой цветовой гаммы.
Компоновать, впрочем, Петр Павлович предложил не традиционными европейскими полосками, а в стиле русских боевых знамен конца XVIII - первой половины XIX века. Помудрили немного и получили весьма забавное сочетание. На квадратном полотнище размещался косой Андреевский крест, выполненный в мальтийском стиле, где толщина полос от центра полотнища к его краям увеличивалась. Так вот, подобный крест укладывали в белой окантовке на бордовое поле, образуя, таким образом, еще один крест, вертикальный, также, в мальтийском стиле. В центре пересечения этих двух крестов лежало значительных размеров круглое поле черного цвета в белом ободке для эмблемы.
Почесав немного «репку» господа разработчики решили на этом варианте и остановиться. То есть, двинуться дальше. Однако попытка наложить медведя на подобное сочетание цветов привела Александра к ощущению чего-то неправильного. «Что-то не так, - думал колобок, доедая лису». Слишком не сочетались наглая и вальяжная фигура мощного медведя со строгой и элегантной гаммой полотна. Так что, как это ни прискорбно, пришлось великому князю возвращаться к орлу. Само собой, сделав себе зарубку не забыть про «мишку» и пристроить его куда-нибудь на государственной символике.
Использовать ту взлохмаченную курицу, что изобразил барон Кёне, Александр не хотел. Даже несмотря на то, что его картинка была выполнена в лучших традициях европейской геральдики. Этот орел смотрелся на новой цветовой гамме столь плохо, что даже медведь в исполнении индейца-самоучки из Парагвая выглядел лучше. Поэтому пришлось теребить историю, дабы вспомнить варианты различных исполнений этой популярной птички. Две недели ушли на то, чтобы подобрать подходящий вариант. То есть, результат, удовлетворявший и Александра и Петра Павловича был достигнут только лишь на переходе от Парагвая к Японии. Им стал двуглавый орел, выполненный в римско-египетском стиле. Эта птичка держала в своих когтях круглый венок из дубовых листьев, внутри которого размещался глобус мира, на котором отображался контур Российской Империи. А на груди пернатого создания красовалась красная пятилучевая звезда.
На этом и успокоились, решив изготовить первый экземпляр максимально качественно, для чего очень пригодилась Луиза, умевшая неплохо вышивать, впрочем, как и многие домовитые девушки того времени. К сожалению, к моменту десанта в Кагосиме штандарт еще не был готов, поэтому Саша пользовался старым - с медведем. Однако в Бангкоке, Кейптауне и Лондоне, Александр уже красовался под своим новым, личным штандартом, привлекая немало внимания к своей персоне. И именно под ним, вкупе с государственным знаменем Российской Империи, Саша и выступил в поход на Варшаву.
Как и предполагал великий князь, восставшие поляки готовили ему засаду. Недалеко от местечка Лапы, в котором располагалась железнодорожная станция, в лесу затаились около тысячи человек. Но хоронились они таким образом, чтобы быть незаметными только со стороны железнодорожных путей, на которых соорудили завал. Поэтому, передовая застава, в числе трех верховых, идущая сильно южнее по грунтовой дороге, смогла заметить их заранее и предупредить остальной отряд.
По всей видимости, поляки не знали, что Александр идет «своим ходом», а не едет в железнодорожном составе. Это было так непривычно для откровенно зажравшихся представителей императорского дома, что Людвиг Мерославский, диктатор восстания и, по совместительству, командир отряда, просто не мог этого предположить. По его мнению, для великого князя, который вот-вот станет цесаревичем, этот шаг бы неуместен. Что-то вроде урона чести и достоинства. Поэтому, когда поляки заметили странных солдат в черной форме, которых становилось все больше и больше на опушке ближайшего перелеска, то сильно удивились.
Лишь увидев знамя Российской империи, и соотнеся его со странной формой солдат, Людвиг решил, что это и есть Его Императорское Высочество. А потому спешно поднял всю засаду и густой толпой атаковал позиции великого князя. К слову сказать, Александр, умудрился вновь совместить прекрасно зарекомендовавшую себя практику совмещения стратегии наступления с тактикой обороны. Поэтому, тачанки были аккуратно развернуты, солдаты спешены и подготовлены к ведению огня, а лошади отведены в овраг.
Великий князь, поначалу, подумал, что восставшие захотят поговорить. Однако видя, что «товарищи» с истошными криками, размахивая косами, быстрым шагом идут к его людям, приказал открыть огонь на поражение. Метров с пятисот. Восемь механических пулеметов и около сотни винтовок ударили смертельным шквалом по наступающим полякам. Плотность обстрела, конечно, была не как при ферме Милз, но ее вполне хватило для того, чтобы эти удальцы уже через минуту стрельбы, потеряв около трех сотен убитыми и раненными, дрогнули и обратились в бегство. Да и как могли они иначе поступить? Вчерашнее дно общества и потерявшие голову студенты - романтические мечты, которые вытравливали пули, несущие дикий ужас, боль и смерть. Результат оказался вполне предсказуем. Революция ведь красива и желанна только тогда, когда ты на пьяной вечеринке скандируешь глупые лозунги, а не когда по тебе ведут огонь на поражение серьезные ребята.
Видя, что товарищи могут уйти в значительном числе, Александр решил остановить отступление, для чего выдвинул две тачанки и взвод верховых бойцов в обход. Этот отряд по большой дуге обошел восставших, ведя обстрел толпы на ходу, и отрезал их от перелеска и железной дороги. После чего стал закручивать в карусель, удерживая дистанцию не менее ста метров. Видя, что ничего кроме смерти им не грозит, восставшие стали бросать оружие и поднимать руки. В общей сложности, через двадцать минут, потеряв до половины своих людей ранеными и убитыми, отряд Людвига сбился в кучу посреди поля, сдавшись на милость победителя.
Справиться с толпой из пятисот человек столь малыми силами было очень сложно, поэтому, Александр, отделив люмпенов от общей массы и пообещав во время следующий встречи повесить, отправил по домам. Тем самым решительно сократив толпу числом. Да и боевым задором, так как это люмпенам было не чего терять, поэтому, их и использовали в качестве пушечного мяса.
