– Я начинаю думать, что поездка сюда была зря, – раздался голос недалеко от меня, я узнал интонации управляющего, – также уверен, что доложу его величеству и об этом происшествии.
– Господин барон, не могли же мы знать, что этот юноша ваш слуга, – раздался раздраженный незнакомый мне голос, – и тем более нечестно было с вашей стороны спорить на его третье место, зная какой он отличный боец.
– Вы меня назвали бесчестным? – холоду голоса Костела мог бы позавидовать любой дворянин высокого полёта.
– Нет, конечно, – голос перешёл к льстивым нотам, – просто вождь племени не хочет отдавать его назад, а поскольку это его законная добыча, то тут мы бессильны.
– А та тысяча золотых, что я проиграл, ничего вам не говорит? – поинтересовался Костел, – или вы думаете, что зная своего слугу, я не мог бы сделать наоборот, поставив на него две тысячи, а на ваших бойцов тысячу?
– Этот поступок доказывает вашу дальновидность, господин барон, – голос стал ещё услужливее, – я понимаю, что вы могли неплохо заработать на нас.
– Господин Радир, может хватит ходить вокруг да около? – услышал я раздраженные нотки в голосе Костела, – или вы отдаёте мне моего слугу, который находиться едва ли не при смерти, или я отменяю сделку.
– Я поговорю с остальными вождями, – после секундного размышления ответил его собеседник, – ждите здесь.
Лёжа с закрытыми глазами, я услышал, как шелохнулись шкуры, закрывающие вход в юрту, а также приближающие ко мне шаги. Я открыл глаза и увидел подошедшего Костела, я хотел открыть рот, но он приложил палец к губам. Я понятливо кивнул и снова закрыл глаза, так лежать было значительно легче, всё тело я ощущал как один большой сплошной синяк, а уж о том, сколько у меня было переломано костей, я старался не думать.
По качнувшимся шкурам, я понял, что Костел вышел из юрты. Не пролежав и несколько минут, меня начало лихорадить, и я снова забылся. В твёрдое сознание я больше не приходил, только чувствуя, как меня сначала подняли, потом положили на что-то твёрдое, а потом я долго трясся, лёжа на спине. Несколько раз в день, кто-то приподнимал мне голову, и насильно вливал в горло горячий мясной бульон.
Лучик солнца проник мне под едва сомкнутые веки и раздражающе ярко несколько раз сверкнул. Я сощурился и попытался перевернуться на другой бок, чтобы солнце мне не светило в глаза. От движения, меня ударила в бок тупая боль, и я прошипел сквозь зубы проклятье. Открыв глаза, я сразу прищурился, проклятое солнце просто слепило.
«Никого нет что ли, – раздражённо подумал я, попытавшись перевернуться на другой бок, и остановившись, как только боль начала возвращаться».
Я осмотрелся, лежал я в небольшой комнате с единственной кроватью и угловым столиком с несколькими стульями, стоящим рядом с окном, в котором резвилось солнце, пуская лучи, которые преломляясь через кусочки слюды, раздражали меня всё сильнее. Зашипев и стиснув зубы, я стал сползать с низкой кровати, стараясь делать минимум движений. Ругаясь и злясь, я доковылял до окна, и дотянувшись до внутренних ставней закрыл их. Отперевшись телом на стол, я сделал небольшую передышку перед возвращением на кровать, и стискивая зубы от боли, повернулся к кровати и замер.
На проходе стояла маленькая девчушка лет семи, рыжая как то солнце, что я только что успешно погасил и с испугом на меня смотрела.
– Брысь, – скомандовал я хриплым голосом, от пересохшего горла, и с улыбкой увидев, как резко она сорвалась с места, скрываясь в проёме комнаты.
Добравшись до кровати, я с облегчением улёгся назад, блаженно сожмурив глаза, собрался поспать. К сожалению этого сделать мне не дали, громко хлопнула дверь, а затем раздался топот ног и когда я открыл глаза, чтобы прекратить это безобразие, в комнате было не продохнуть. Дарин, Рон и полный состав правления – все были в комнате и смотрели на меня. «Странно, но в их взглядах только одно чувство – облегчения, – с удивлением заметил я». Дарин подошёл к кровати и положил протез мне на руку.
– Как ты Макс? – в его голосе я услышал тревогу.
– Пока вы не ввалились как стадо коров, вроде всё было отлично, – хрипло ответил я, и закашлялся, – и мне воды кто-нибудь подаст?
Половина людей, вперемежку с гномами попытались броситься за водой, но поняв смехотворность ситуации, остановились и ушёл один из них. Дождавшись, когда мне принесли воды, я промочил горло и удовлетворённо откинулся на подушки.
– Рассказывайте, – сказал я с закрытыми глазами, – с того момента, как я пропал.
– Позже, – услышал я голос Дарина, – мы едва вытащили тебя с того света, чтобы вываливать на тебя ещё кучу информации.
Я открыл глаза и удивлённо посмотрел на всех, новость, что я был при смерти меня потрясла.
– В смысле при смерти?
– В прямом, – вмешался в разговор Рон, подходя к кровати, – раны воспалились и пошло заражение, если бы не человеческие старейшины, которые нашли бабку-повитуху у себя, мы бы тебя потеряли. И это всё на фоне сотрясение головы и всего остального, что с тобой наделала дубинка орка.
Смутные воспоминания о старом сморщенном лице, склонённым надо мной возникли у меня в голове. «Похоже всё так и было, – подумал я, – странно что я так мало помню с того момента. Последнее моё чёткое воспоминание было, это тень от дубинки орка и сильная боль в груди».
– Я себя отлично чувствую, – вслух произнёс я, – думаю можно устроить небольшое совещание. Располагайтесь кто где, быстро выслушаем тогда результаты работы всех старейшин.
Не смотря на ворчание Дарина и Рона, все стали располагаться в комнате. Когда все распределились, я увидел в углу Дорна.
– О! Дорн, – я радостно его поприветствовал, – рад что ты выбрался, кого ещё тогда пленили?
– Ваш прорыв отвлёк кочевников от нас, выбрались все моё тан, – глухо ответил Дорн.
– А чего тогда такой грустный, если все живы? – удивился я, – или что-то серьёзное случилось за моё отсутствие?
– Он не может себе простить, что тогда оставил вас, – хмуро ответил за него Дарин, – в прочем так считают многие другие.
Я оглядел всех и понял, что действительно рядом с Дорном сидели только люди, никто из гномов не пожелал сидеть рядом с ним.
– Так, – я резко повысил голос, – говорю один раз, он же последний. Тан Дорн выполнял мой приказ и если бы он его не выполнил, я собственными руками убил бы его. И если когда-нибудь кто-то из вас не выполнит того, что я ему приказал, его участь будет решена.
В комнате после моих слов настала тишина, все отводили взгляд, когда я останавливался на нём.
