– Господин Воропаев, у меня привет от повстанческого движения! – слышал голос над ухом, аж подскочил от неожиданности. Около шезлонга стоял молодой парень с кейсом в руке, он потянул его мне и исчез, бросив на прощание:
– Мы не забываем своих друзей!
Какого хрена, я не чую его на радаре, соседей чую, а его нет, что – то тут не то. Положил кейс на шезлонг и открыл его. Ряды пачек местных баксов и пистолет, похож на «глок», такой же прямоугольный, взял ствол в руки, отсоединил магазин – в нём маленькие серебристые патроны.
– Господин Воропаев! – услышал я голос из громкоговорителя. – Вы окружены, сопротивляться бесполезно, вы на прицеле у снайпера! Положите оружие в чемодан, и отойдите десять шагов влево!
Вот попадалово, да меня, никак, подставили по полной!
Выполнил требования, отошёл в сторону.
– Лечь на землю, руки за голову!
Лёг на землю, и знакомо щёлкнули наручники на запястьях.
– Недолго погулял? – услышал я знакомый голос. – Я ж тебе обещал, что скоро увидимся!
– С тобой, Зеленцов, погуляешь, пёс ты конвойный! – ухмыльнулся я. – Ты ж меня подставил, сучара!
– А как ты хотел? – усмехнулся тот, и вопреки ожиданиям, никто не пнул меня в бочину, значит, и журналюг снимать захват позвал, вот ушлёпок… – Пакуйте…
На этот раз меня закинули в общую камеру. Дверь с лязгом захлопнулась за спиной, и в полутьме одинокой слабенькой лампочки на меня уставились три пары глаз. Помещение небольшое, шесть на четыре, два двухъярусных шконаря, с грязными матрацами, похоже, бананами здесь кормить не будут. Глянул под ноги, полотенца нет, шагнул вперёд.
– Кто смотрящий за хатой? – спросил у сидельцев. Те переглянулись меж собой, пожали плечами, и вновь уставились на меня.
– Что? – переспросил тщедушного вида старикан в пальто на голое тело, штаны в заплатах и в сандалиях на грязных ногах. Ему больше подходил образ грустного собиральщика пустых пивных бутылок вокруг вокзалов, чем тоскливый антураж тюремной камеры.
Остальная парочка зэков выглядит куда приличней – высокий и худой мужик лет сорока, в некогда дорогом костюме, сейчас тот помят и затёрт, нос рубильником, и огромная плешь на голове, а вокруг длинные кудрявые волосы, интеллигентный взгляд с некоторой опаской. Сидит на верхней шконке, обхватив руками коленки и смотрит на меня.
Под ним развалился на матрасе здоровый детина с наглой мордой, в голубой полосатой жилетке, и жёлтых брюках клёш, как я успел заметить, такой коленкор весьма популярен у местных горожан, вероятно, под цвет их понтовых тачек… И во взгляде этого мордоворота явно увидел, что я следующая мишень для его издевательств, чего допускать было нельзя.
– Кто, кто, дед Пихто! – ответил я. – Главный кто тут?
– Да тебе какое дело, кто здесь главный, это точно не ты! – по пидорски, нараспев, как и все местные, ответил мордоворот, и сплюнул в мою сторону. Этот акцент проскакивал даже у брутального басистого Зеленцова, и к такому точно хрен привыкнешь.
– Значит ты? – по борзому рявкнул на него я. – Всё, я теперь тут папа! Если есть несогласные, лучше сразу предъявляйте!
– Я несогласный! – подскочил со шконки мордоворот, и сходу получивший прямой в челюсть, и левым боковым в ухо. Схватил его за голову, и добавил пару раз коленкой, затем отскочил, а здоровяк рухнул на коленки, кровь с разбитого носа брызнула на бетон пола. Намеревался пробить «пенальти» его лобастой головой, но тот поднял руку в верх, мол, хватит.
– Ну чё? Кто тут главный? – повторил вопрос.
– Ты! – прохрипел детина, помахивая в воздухе перемазанной кровью пятернёй. – Ты папа!
– Вот так и надо было сразу! – ласково воскликнул я. – И чего на грубость нарывался? В следующий раз, если у кого -то возникнут сомнения по поводу моего отцовства, предупреждаю сразу – убью!
– Не возникнут! – ляпнул старикан, в его глазах заметил смешинки, его по – ходу радовало, что кто-то намял шею их мучителю. – Тебя как звать?
В его голосе я не увидел и следа местного певучего акцента, возьмём на заметку.
– Я Мясо! – собрал вещи здоровяка с его шконки, и закинул на второй ярус, как раз над стариком.
Улёгся, и увидел, как мордастый знаком показал старикану лезть наверх.
Что ж, подумал я, это их уже дела.
– А я Саша Пушкин! – ответил дед уже с верхней шконки.
– Да неужели? – не так прост этот Саша, заметил я про себя. – Я тебя лучше Сергеичем называть буду, не против?
Увидел, как вспыхнули глаза у старого арестанта, и он улыбнувшись, кивнул.
Кажись, свой… Как бы с ним переговорить, а вдруг кто из этих двоих подсадная утка? Или он сам? Надо аккуратнее.
– Позвольте представиться! – пружины койки надо мной зашевелились, и вниз спустился худой в костюме. – Эрнест Матвеев, бухгалтер.
– Мясо! – я пожал протянутую липкую ладошку, и бухгалтер вновь вскарабкался в своё гнездо, сотрясая всю ржавую конструкцию.
– Зови меня Антон! – произнёс мордоворот, исподлобья глядевший на меня, но в его взгляде уже виделся страх и уважение. – Я тебя по телеку видел, твою жену украли повстанцы. Как ты сюда попал, я не совсем понимаю…
– У меня память пропала! – ответил я ему. – Ни хрена не помню, даже жену и то, как отрезало. Говорят, что я помогал повстанцам, но чего -то я в этом сильно сомневаюсь.
– И я тоже! – посмотрел мне в глаза Антон. – Показывали по телевизору твоих сослуживцев, они горой стоят за тебя, я им верю.
– Сам-то тут за что?
– За контрабанду «Огней» с «грязей». Сдали меня дружки, чтобы свои жопы обезопасить. А у меня свадьба должна была быть, – парень с каким -то отчаянием рубанул рукой воздух. – Женился…
Замолчали, каждый думал о своём. Лично я о том, что очень хорошо поступил, закинув при аресте «Айфон» в бассейн, хрен следакам по всей роже, а не информация. Надеюсь, что детище Стива Джобса благополучно отбросило копыта, нахлебавшись стоялой вводы.
Внезапно дверь открылась, и нас всех вывели в просторный внутренний дворик, как оказалось, на прогулку. Кроме нас, тут уже находилось с двадцать арестантов, занимались кто чем, один читал книжку, трое ржали, как кони, видимо травили анекдоты, остальные тупо сидели на лавках вдоль шершавых стен и задумчиво курили. Я тоже уселся, вытянув ноги, и рядом со мной присел Саша Пушкин, вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, обдав меня вонючим дымком дешёвого табака.
– Ты откуда, с Киева? – спросил его, подсаживаясь чуть ближе к нему.
– Из Киева, – согласно кивнул дедок. – А ты откуда родом, часом не сталкер?
– С Москвы, сталкер, это верно. Слышь, Саша, мы что, в будущем?
– Да не, – выпустил очередное табачное облако дед. – С параллельного мира, как я понял.
