Потом я немного попаниковал, поорал на Лга’нхи, попсиховал, поистерил. Наконец мне надоело всем этим заниматься, и я опять начал думать.
Торчать тут мне уже надоело. Нет, в принципе, это была вполне себе привычная жизнь, даже не лишенная некоторой приятности. Мы кочевали с места на место, иногда останавливались на пару денечков в одном месте, чтобы что-то починить, переделать или просто отдохнуть, но надолго нигде не задерживались. (Обычно, пардон, засирали одно место и шли в другое, почище. Так, впрочем, действовали все степняки. Степь огромная, места хватало.) Лга’нхи охотился, Осакат готовила харчи, я по большей части бездельничал, составляя очередные гениальные планы. Разве что пару раз в день притаскивал воды, и то, лишь в случае, если мы останавливались в отдалении от нее. Никакого тебе стада и сбора говна, никакого таскания воды на несколько десятков организмов каждый под тонну весом… никаких пинков и приказов от начальства.
С одной стороны — чем не жизнь? С другой — нас каждую минуту могли обнаружить супостаты, Лга’нхи томился по волшебному мечу и амулету и страдал без молока. Осакат хотела к родне, и ее запасы крупы подходили к концу, чему она скорее радовалась, так как была не в большом восторге от возложенной на нее функции зернодробилки. Ну а мне все-таки хотелось в цивилизацию. Но, независимо от личных причин, оба моих соплеменника смотрели на меня с ожиданием, почему-то веря, что именно я доставлю их к вожделенным местам и предметам. И это не потому, что я такой умный и крутой. Просто, раз духи говорят со мной, мне и выяснять у них, как жить дальше. Я у них вроде сисадмина на той фирме, где я когда-то работал курьером. Все, от высокого начальства и до самого мельчайшего рачка в офисном планктоне, считали его тормозом, придурком и задротом. Но именно на него возлагали все надежды на разрешение собственных непростых отношений с компьютерами, ожидая чудес и волшебства.
Впрочем, черт с ними, и с сисадминами, и с компьютерами. Что у нас есть и чего у нас нет? Нет у нас всего лишь пайцзы неясного предназначения, дающей малопонятные полномочия и привилегии, зато есть Лга’нхи, набравший «маны» и, кажется, вполне созревший для тайного просачивания через вражеское войско. В конце концов, я ему с самого начала предлагал план, как пробираться к горам, даже не зная тогда ни про какие пайцзы и прочие чудеса. Просто тогда он пребывал в неуверенности. А сейчас, содрав скальпы с четырех врагов, а главное — вкусив их крови и получше изучив порядки, наверняка уже готов к дальнейшим подвигам. А если это еще не так, то стоит ему это внушить. Еще у нас нет трех халатов, трех пар сапогов, трех шлемов и трех… В общем тройного комплекта вражеской одежды, которая очень бы не помешала нам для тайного просачивания сквозь вражьи заслоны. Хотя вру, старый халат Пивасика еще остался, если только за время нашего отсутствия Осакат не порезала его на ленточки и бантики.
Значит, так, — от той разбитой телеги Осакат до гор километров тридцать будет. В принципе, за одну ночь пройти вполне реально. Благо ночи пока еще по-зимнему длинные. Главная проблема — Осакат не умеет бегать, а Лга’нхи ходить. В том смысле, что для него преодоление больших пространств методом неторопливой ходьбы примерно то же самое, что для меня — ползком или на четвереньках. Глупо, неудобно и бессмысленно. Обычно, когда наша банда меняет место стоянки, мы с Осакат идем пешочком, а он нарезает круги вокруг нас, будто мы стадо овцебыков. Кстати, о стаде… Хотя…
Ну так о чем это я? Ага. Проблема в разности скоростей у всех членов нашего отряда. И в том, что, если Лга’нхи будет носиться кругами вокруг нас, вынюхивая опасности, боюсь, я могу заблудиться в темноте и уйти не туда, а если не будет — большой риск нарваться на часовых… Хотя, вспоминая расположение лагерей, я почти не сомневаюсь, что можно найти маршрут между ними, который позволит обогнуть каждый лагерь на достаточно большом расстоянии. Правда, это может увеличить наш путь вдвое, а то и второе. Но размышлять об этом сейчас бессмысленно. Надо подойти поближе и посмотреть. Может, не стоит рваться прямо к горной дороге, а обойти сначала стороной, а уж потом… Впрочем, надо смотреть на месте.
— Вон, опять отбились, Осакат, не зевай, гони их к стаду. Лга’нхи, ты уверен, что мы правильно идем?
— Конечно, — хладнокровно ответил Лга’нхи. — Сомневаешься во мне, спроси у духов, ты ведь шаман!
Ради того, чтобы окончательно стать шаманом, мне пришлось организовать празднества… Я, правда, при этом не преследовал цели стать шаманом, просто как-то так само получилось.
Идея-то была совсем в другом. Хорошенько отъесться перед решительным рывком, сбросить напряжение, набраться физических и моральных сил, а заодно получше объединить племя. А что лучше поднимает дух и объединяет, как не совместный корпоративчик? Да и повод у нас был самый подходящий, — праздник Весны! А то что же это делается? — сверчки уже с неделю трещат, а у нас еще ни в одном глазу!
Подбросил идею Лга’нхи, и тот, к моему удивлению, воспринял ее удивительно серьезно и как-то очень робко, но с большой надеждой в глазах, спросил: «Смогу ли я?!?!»
Я сначала даже как-то не врубился, о чем это он. Потом понял — это для меня Рождество, допустим, было праздником пришествия Деда Мороза, а праздник Весны — поводом обожраться мясом и, заразившись общим весельем, попялиться на воинские, а главное — женские пляски. Подражая старшим, поплясать самому в компании подростков, поучаствовать в играх, послушать былины и поучительные враки шамана и вождя… Для Лга’нхи же, как Рождество для убежденного христианина, праздник Весны был наполнен глубоким религиозным смыслом, если не сказать больше. К концу года весь мир умирал, и был мертвым до тех пор, пока люди и сверчки не разбудят его и не вернут к жизни, совершив обряд Перерождения. Невозможность отпраздновать означала, что дальше ему придется жить в мертвом мире… Мало того, что он сам, оставшись без племени, ощущает себя живым мертвецом. Так теперь он еще будет живым мертвецом, уныло бродящим по мертвому миру.
Жуть, да и только — называется захотел гульнуть и расслабиться, а приходится взгромождать на свои плечи миссию по Спасению Мира! Но если серьезно, если я сумею совершить обряд и вернуть мир к жизни, это сразу прибавит к уверенности моего приятеля тыщу очков первосортной маны, а уж планка моего авторитета в его глазах взлетит на сто первый уровень.
Ну казалось бы — какие проблемы? А что называется — попал! То, что я смогу совершить обряд, я практически не сомневался. Ведь знаком успешного проведения будет наступление весны, появление зеленой травки, массового цветения, начала брачных игр у разных зверушек и прочая-прочая-прочая… Интуиция мне подсказывала, что как бы я ни провел обряд — все это произойдет и без моих ценных указаний. Другое дело, убедить Лга’нхи, что процедура проводится правильно. Суть-то обряда в том, что душа убитого бычка переселяется в его изображение и продолжает жить, презрев смерть… или типа того. Его съеденная плоть наделяет людей особой силой. А выпитая всем племенем кровь создает связь между миром, людьми и их мистическим предком и покровителем.
Слепить бычка — это фигня! А вот можно ли обагрить глиняную фигурку бычка кровью суслика или оленя? Или надо лепить оленя, и тогда уже… Но олень в глазах местных отнюдь не сакральная зверушка. Отправить Лга’нхи украсть бычка у врагов? Даже если отбросить все риски, связанные с подобной акцией, есть существенная проблема — бычка придется сожрать полностью, обглодав каждую косточку. А в овцебыке под тонну веса. Из них центнеров семь-восемь чистого мяса. Даже если мы сожрем такую гору мяса за пару-тройку дней и не умрем от обжорства, то ни о каком прорыве через вражеские позиции даже думать будет нельзя еще как минимум пару недель. А если владельцы бычка придут за ним по следу, рядом с грудой костей они увидят три круглые тушки похитителей, способные только ползать и вяло отплевываться от врагов.
А впрочем, помимо овцебыка, есть другое сакральное животное — тигр… Может, отловить его? Съесть одного тигра втроем — это, пожалуй, нам под силу. Но нет! Во-первых, он сакрален со знаком минус, и это уже будет сатанизм чистой воды. А во-вторых, жрать кошатину???.. Я хоть и вырос на уличных беляшах и чебуреках, но там-то начинка из кошатины была частью городского фольклора и анекдотов типа — «новая акция, — купи десять чебуреков и собери себе кошку». А тут придется жрать тигрятину реально. А я где-то читал, что это не самое вкусное и полезное мясо. Сожрать кусочек ради приобщения к тигриной силе и кровожадности — это еще куда ни шло, но праздновать подобным образом совершенно не хотелось.
Да, тупик! Всегда ржал над вычислениями «сколько ангелов поме́стится на кончике иглы», пока сам не угодил в служители культа и не столкнулся с такими вот проблемами. Причем основная тупость в том, что оценивать правильность обрядов будет Лга’нхи, ибо на него мне надо произвести впечатление. И потому-то именно с ним я и не могу посоветоваться о том, как проводить обряд. Я шаман, значит, подобные проблемы исключительно в моей компетенции… Но попробуй только не угоди электорату!!!
