— Это очень сложный вопрос, Мэттью, но, уверен, мы придумаем что-нибудь. А сейчас иди готовься к занятиям, через пол часа придет миссис Литл, твой учитель этики.
Мэттью, не подав вида что расстроился, встал, поклонился и вышел, тихо прикрыв дверь.
Джеймс повернул и пододвинул свой стул ближе к Белле, взял её руки в свои ладони, и поцеловав их, спросил.
— Ты тоже вспомнила про те разговоры на Темзе?
— Да. Может это знак Бригитты? (Бригита, Бригитта — богиня войны, поэзии и семейного очага, и еще кучи всего, одна из Триады — богиня Дева, и еще она рыжая. Прим. ав.)
— Я тоже так подумал, булочка.
— Я не против… — Белла уже сама взяла ладони мужа, поцеловала их. — Даже если это не знак Богини, я хочу воспитать девочку, передать ей свои умения. Да и Мэттью вырастет более ответственным, научившись с юношества следить за сестренкой.
— И я не против, но есть пара вопросов с социальными службами, чтобы они точно одобрили опеку. Я этим тогда займусь в ближайшее время, а ты присмотри, какую комнату переделать под вторую детскую.
— Мэттью говорил, что готов спать в подвальной мастерской… — вдруг вспомнила Белла и они с мужем весело рассмеялись. Ну кто поселит ребенка в подвале, чтобы он жил под лестницей?! Это же бред.
Глава 11 Пробные тренировки
Первое занятие не задалось. Миссис Литл, вопреки своей фамилии, оказалась высокой широкой женщиной с длинным крючковатым носом, с грубым, глубоким прокуренным голосом и с повадками скорее армейского сержанта, нежели учителя этики. В общем мои ожидания рассыпались прахом, как только эта женщина при знакомстве подошла ко мне чуть ли нестроевым шагом, посмотрела сверху вниз, и протянула руку для рукопожатия. Не зная, как реагировать, я просто пожал её.
— Мдам-с, есть с чем работать, — протрубила она, еле слышно на весь дом и, сообщив Белле с Джеймсом, что она готова работать, направилась за дворецким в комнату для занятий. Отпустить мою руку, она, как я понял, не додумалась, и мне пришлось перебирать ножками полубоком, ведь держала она мою правую руку.
Начало занятий больше походило на курс молодого бойца. Я прохаживался по комнате почти строевым шагом, держа спину ровно, учился разворачиваться, поворачивать голову и тому подобное, смысла чего я не видел. Единственным плюсом было то, что она при этом цитировала правила этики, а я от скуки прислушивался к ним, анализировал, старался запомнить главное.
— Мдам-с, джентльмену, сколь юн он бы не был, не престало горбиться, либо каким-либо иным образом искажать свою фигуру. Он должен быть прям, а на костюме не должно быть складок в непредназначенных местах. Карманы пиджака и брюк не предназначены для рук. В карманы брюк позволено положить ключи, платок, небольшая сумма денег, но не монет. В нагрудном кармане должно находиться только платку, сочетающемуся с галстуком, либо с шейным платком. Ручки, очки, визитки, телефоны должны лежать во внутренних карманах пиджака так, чтобы не оттопыривались и не портили силуэт одежды… — и вот таких правил, рекомендаций и обязательств на три часа, которые я ходил взад-вперед, наклонялся «за оброненным платочком дамы», коей выступала сама миссис Литл, кидая полотенце по разным углам комнаты. Присаживался на стул, на кресло, на диван, учился с них вставать так, чтобы не оставалось складок на одежде. Нюансов и правил было столько, что к концу занятия я чувствовал себя как выжатый изюм. Поэтому, как только «маленькая» миссис объявила об окончании занятия, я ушел к себе в комнату и завалился отдохнуть, где сразу же уснул до обеда.
Обед, естественно мне пропустить не дали. Квентин, как всегда, прямой и чопорный, разбудил меня, войдя в мою комнату. Я проснулся уже немного отдохнувшим, но мышцы немного побаливали. Теперь, после трех часов муштры, я даже с уважением взглянул на этого старого, в общем-то, мужчину, который никогда не опускал плеч, не сутулился, держал ровно голову. Это ж сколько нужно так ходить, чтобы привыкнуть к этому?! Об этом я его и спросил.
— Квентин, скажите, пожалуйста, как вы умудряетесь всегда держать прямую осанку?
Показалось, что старик даже едва улыбнулся.
— Привычка, юный джентльмен, привычка. И розги в детском возрасте. — закончил он, повернувшись к двери и открывая ее передо мной.
После сытного обеда моя новая семья разбежалась по своим делам, которыми я пока особо не интересовался, меня передали в руки следующего учителя. В этот раз это был низенький полный старичок, с островком лысины посреди седых, немного лохматых волос. Старичок носил на круглом лице круглые очки на толстой оправе, с линзами с толщиной с мой палец. Мистер Дорси, так звали этого господина, оказался репетитором естественных и точных наук, и занимались мы с ним в основном математикой, немного задев физику, химию и биологию. Для меня оказалось достаточно непросто скрывать свои знания, но я, вроде как, справился. Мистер Дорси порекомендовал почаще заниматься самостоятельно, посетовал на современную молодёжь и убыл, сев в свой старенький велосипед. Забавный дедок, подумал я, глядя ему вслед.
После пятичасового чая, сиречь полдника, я оказался предоставлен себе до ужина, после которого я должен был познакомиться с инструктором по физической подготовке. Так что у меня появилось пара часов на личные дела, и я отправился к бывшей подвальной мастерской, которую я стал называть хатой (hut (хат) — хижина. Прим. Авт.) Спустившись, я уселся на диване и решил позвонить Джи, узнать, как дела и провентилировать возможный вариант с опекой семьи Виллис. Трубку взяли со второго гудка.
— Хеллоу. — голос Джи был немного уставшим, но грусти, что я ожидал услышать, не было. Я даже выдохнул с облегчением.
— Привет, Джи, это Мэттью…
В трубке повисла тишина. Только дыхание девочки и какое-то шебуршание слышались едва-едва из динамика телефона.
— Ты всё еще дуешься? — решил прервать я молчание.
— Ты обещал звонить каждый день. — пробурчала рыжая в ответ.
— Прости, но тут столько всего случилось, что у меня совсем не было времени… — повинился я, понимая, что отговорка такая себе.
— Тебя держали взаперти? — ух ты, у девочки прорезался сарказм!
— Можно и так сказать. — ухмыльнулся я, вспомнив, что со времени приезда свободного времени практически не было. — но я же уехал только позавчера! — решил оправдаться я. — Времени позвонить нисколечко не было. Вот я освободился и сразу решил набрать тебя.
В трубке слышалось лишь сопение, и спустя лишь десяток секунд рыжая решила ответить.
— Я тебя прощаю. За это. А за то, что ты не спел мне песню, я на тебя всё еще обижена.
Похоже, в приюте шум с песней набирает обороты, и ничего с этим не сделаешь.
— Ладно, это и правда было нечестно — не рассказать тебе о песне, которая немножко завирусилась в интернете. Но в этом же ничего страшного… Хочешь, я спою тебе что-нибудь? — бросил я взгляд на гитару, которая осталась прислоненной к столу. Честно сказать, я и сам хотел поиграть что-нибудь, тем более мой голос, голос Мэттью, если быть точнее, мне нравился своей чистотой и звонкостью.
— Конечно! — как обрадовалась девочка, я понял даже через трубку. — А что ты споешь?
— Не знаю. Может, что-нибудь веселое? — предложил я, передвигаясь к столу, где стоял лэптоп. Надо всё-таки позже проверить, есть ли эти песни или исполнители в этом мире. Включил микшер, усилитель и проверил строй гитары. — Но учти, через телефон качество звука будет плохое.
— Ну и что?! Я всё равно хочу послушать, как ты поешь.
— Ну хорошо, потом спою тебе как-нибудь вживую. — с этими словами я провел по струнам и… застыл, не зная, что сыграть. Хотелось весёлого, но все песни на английском были либо грустные, либо романтичные, либо лиричные. Немного подумав, решил просто помузицировать. Что, конечно же не устроило рыжую.
— Так не честно, это не песня, а просто музыка! — наигранная обида прямо сочилась сквозь трубку.
— Ну извини, Джи, больше песен я пока не знаю. Но обещаю исправиться! — заверил её я.
