забыл. Все равно мне нужно в школу. Женька Филатов обещал рассказать, как физическую форму в порядок привести и программу занятий проработать. Он же в физкультурный собрался поступать…
— Значит, ты все-таки решил идти в армию? — уточнила мама, ставя турку на плиту. Я молча кивнул.
Кофе у нас был, только в зернах. Судя по упаковке — индийский. Мама достала ручную кофемолку, хотела уже перемолоть зерна, но я ловко опередил ее — не безрукий же, могу и сам сделать.
Довольно быстро освоил нехитрый процесс, все засыпал в турку, залил водой и поставил на огонь. Принялся помешивать. Специально делал все неумело, чтобы вопросов не возникало, откуда это я научился варить кофе?! То ложку уроню, то немного разолью. В общем, старался выглядеть дилетантом.
Минут через пять по всей кухне уже витал такой знакомый аромат свежесваренного кофе, от которого у меня в желудке заурчало. По старой памяти, наверное.
— Фу! Как ты его пить будешь? — скривилась Настя, понюхав бурую жижу в моей кружке. — Горелым воняет!
— Сам не знаю, — пробормотал я, присаживаясь за стол. — Вот сейчас и проверим, что там в поликлинике говорили.
Получилось неплохо.
Зато мамины гренки были просто восхитительные — нарезанные кругляши, пропитанные молоком со взбитыми яйцами и сахаром… Затем обжаренные до хрустящей золотистой корочки, м-м-м… Признаюсь, я так готовить не умел. Пожалуй, на такое способна только заботливая женская рука. Вот шашлык пожарить — это я запросто, по высшему разряду. А тесто — как-то не мое.
— А папа где? — между делом поинтересовался я. — На смене?
— Сегодня нет. Он к бабушке в Чернобыль уехал, кое-что по хозяйству помочь. Она жаловалась, что у нее с огородным инвентарем беда.
— Ясно. А меня-то чего не взял? — удивился я. Честно говоря, я был совсем не против съездить в ту же сторону на разведку. Где-то там в лесной чаще, недалеко от дороги Лелев — Копачи, и находится ЗРК «Волхов». Жаль в своем времени я туда ни разу не наведался, поэтому плохо представлял где именно он располагался.
— Ну вот и что ты там будешь делать со своей рукой?
— Нормально все с ней. Гляди, — я демонстративно взял кружку в руку, покрутил ей. — Все хорошо, почти не болит. Чем-нибудь да помогу, что я не мужчина, что ли?
Соврал, конечно. Нет, не по поводу мужчины. Не так уж и хорошо все было с рукой. Так быстро вывихнутые суставы не заживают — и двух дней не прошло. Несмотря на то, что меня еще в поликлинике травматолог обработал какой-то «секретной» мазью из адамова яблока, чудес все-таки не бывает. Хотя, если подумать, разве мое перерождение не чудо?
Когда с завтраком было покончено, я вышел из дома и отравился в сторону поликлиники. Вспомнил, что в субботу там делать нечего — дежурный врач, скорее всего, пошлет меня куда подальше… Поэтому я решил отправиться в военкомат. Наспех принятое решение, но я надеялся лишь навести справки, не более. Военный комиссариат работал чуть ли не круглосуточно, поэтому проблем возникнуть не должно.
В первую очередь меня интересовала хотя бы примерная дата начала работы призывной комиссии. Отталкиваться нужно было от нее. Все остальное, пока не важно. Честно говоря, где в Припяти находился военкомат, я не знал. Решил спросить либо у прохожих, либо у ближайшего патруля милиции — последние точно все знают.
Но как назло в субботнее утро прохожих было мало, а патрульных почему-то вообще не оказалось. Так я прошел через набережную, городской парк, свернул в сторону пятого микрорайона. Сам не помню как, случайно наткнулся на колхозный рынок.
Здесь, в одиннадцать часов дня, уже вовсю кипела жизнь. Люди заходили и выходили, тащили с собой сумки, коробки. У входа какая-то женщина продавала в картонной коробке маленьких желтых цыплят, рядом с ней, кто-то предлагал отдать котят в хорошие руки. Те жалобно мяукали и отдаваться не хотели.
Сначала я тоже хотел войти внутрь частично крытого павильона и осмотреться, но почти сразу передумал — бесполезная потеря времени. Посматривая по сторонам, я двинулся вдоль стены и у входа буквально нос к носу столкнулся с отцом. Тот как раз тащил в руках ведра и лопаты.
— О! Лешка, ты чего тут делаешь? — удивился тот, заметив меня.
— Да просто гулял, случайно забрел, — в общем-то, я сказал правду. — А мама говорила, ты к бабушке в Чернобыль уехал, разве нет?
— А я уже вернулся, — ответил отец, махнув куда-то в сторону рукой. — Нужно было купить пару штыковых лопат, ведро и новую тяпку. Ну и вот, как видишь.
— Давай помогу? — предложил я свою помощь.
— А как же рука?
— Да нормально со мной все, пап. К тому же у меня вторая еще есть.
Помог ему донести и загрузить в машину весь купленный садовый инструмент, затем поинтересовался:
— Пап, а можно с тобой?
— Куда? К бабушке? Ну поехали. Только ты же смотри, домой я вернусь не скоро. Я еще обещал соседям помочь, они собрались спилить огромный орешник.
— Тем более, вдруг помощь моя понадобится?
Я плюхнулся на переднее сиденье, захлопнул дверь. Затем открыл окно.
— Ну и чего ты туда сел? Давай за руль! — скомандовал отец, глядя на меня через лобовое стекло. — Я что ли учиться водить буду? Вот заберут в армию, повезет — попадешь в автомобильные войска. Знаешь, вообще-то быть водителем в армии это хорошая должность! Можно же не только оружие или солдат возить, но и начальство…
Вот уж не знаю, как мой реципиент водил авто раньше, но у меня с этим все было в порядке. Выглянул в зеркало, включил «поворотник», выжал сцепление, газ. Плавно тронулся, спокойно выехал на улицу Дружбы Народов.
Движение было свободным, пробками в Припяти в те годы и не пахло. Машина тогда считалась в первую очередь роскошью, а только потом средством передвижения.
Через несколько минут движения, отец удивленно хмыкнул.
— Я тебя совсем не узнаю, сын, — произнес он, глядя на меня удивленными глазами. — Ты когда успел научиться так водить? Месяц назад же пробовали, ты едва пешехода не задавил и в кювет не улетел, а тут… Будто лет десять уже ездишь!
— Ну ты тоже сказал, десять лет. Просто… У Женьки отец несколько раз давал нам «Москвича» покататься, вот я руку и набил. Ну, в смысле за городом пробовали, — пришлось прямо на ходу придумывать правдоподобное объяснение того, что я управляю машиной как опытный водитель. — Знаешь, когда на тебя никто не смотрит и не контролирует, все как-то
