коров доит, а мне жалко животных. Зато бригадир посмотрел, как я ловко дою коров, и побежал к соседу договариваться насчёт забоя свиньи. Работы я не стеснялся. Зато на обед кроме борща, гороховой каши с мясом и чая, был ещё бидончик молока, выделенный мне за работу. Обед привезла Машка, причём не сама, на телеге. Нам всем досталось и по булочке, ещё горячей, а Аркашке — две. Ему и борща налили поболе, чем нам. И грудь показывали в разрез, наклоняясь пока наливали супчик. Аркаша у нас не уедет отсюда девственником, я чувствую.
После обеда работать было лень, да и я скорректировал свой трудовой день в виду забоя свиньи. Ребята уже руку набили, доски отдирать и прибивать новые. За полдня, поменяли метра четыре погонных прохода, и я, наконец, понял, чего тут такая грязь. Оказывается, тракторишко катается по доскам, привозя корм и грязь с улицы. Вот для отходов конвейер приспособили, а для кормления нет. Он сильно ругался на разобранный пол, пришлось буквально по одной снимать доску и укладывать новую, а она чуть уже! Ещё одним гемором было количество лаг, к которым крепился пол, чуть ли не через полметра, а гвозди забивать надо было вручную!
Иду на забой свиньи, вернее, еду с Машкой на телеге. А красивая она девка, но не в моём вкусе, вроде и попа и грудь имеются, а талии нет, а мне нравится, когда есть.
Так-с, что у нас тут, свинья уже со связанными ногами, инструмент, вроде кувалды, паяльной лампы и ножей, емкости под мясо и кровь, в основном тазики и ванны, хозяин, мужик лет сорока, тощий как запойный алкоголик и выглядит соответствующе.
Хозяин отпросился на полдня с элеватора, где работают наши остальные парни. Девочек, кстати, определили в курятник и гусятник, а высвободившийся оттуда персонал отправили тоже на уборку зерновых. В Сибири конец августа — самая пора для уборки. Я видел кучу незнакомых комбайнов «Енисей -1200», похожих на нашу «Ниву», и уверен, такого же шняжного качества. Ничего посолидней, вроде «Дона», тут нет, значит, урожайность низкая.
Сразу договариваюсь с хозяином об оплате, мне предложили пять килограмм мяса. Много, мало? Если перевести в рубли, то будет процентов десять от средней российской зарплаты, то есть тысячи четыре-пять. Вот и зачем я перевёл? Я же никогда не платил, и сколько стоило это в будущем, не знаю. Растерявшись, соглашаюсь, но с уговором, что мне ещё продадут столько же по три рубля за кило.
Хозяин смотрит на меня скептически, но я показываю класс. Батя сейчас мной бы гордился. Начну с того что я не бил свинью в сердце, а, подвесив, пробил в шею, перерезав яремную вену и сонную артерию. Это сразу ускоряет работу, не надо вычерпывать из грудины кровь.
— Кувалда не потребуется, — киваю я на инструмент.
Осмаливаю лампой тушу и отдыхаю, пока шкуру моют теплой водой. Затем процесс отработан: отделил голову, вырезал брюшину и так далее. За три часа управился, мяса вышло килограмм сто семьдесят, а если учесть ещё пяток свиней у мужика в загоне, то можно и не работать, одним мясом и заниматься. О чем я и сказал довольному хозяину.
— Мал ты ещё, а комбикорм где воровать? — по-простому пояснил он плюсы работы в колхозе.
Встал вопрос, а как мне довезти мясо до клуба? А вернее даже сначала надо до фермы, проверить там своих работников.
И, видимо, задал я вопрос вслух, так как хозяин предложил привезти к клубу, если надо, на мотоцикле.
— В столовую бы его надо, жарко, сейчас испортится оно у вас там, а в столовой холодильники есть, — посоветовал он.
— Не успеет, шашлык буду готовить, — сознаюсь я.
— Десять килограмм? Ну, ты стахановец! Могу помочь, за небольшую плату, у меня коптильня стоит, за пару часов вам приготовлю, только куски будут большие, лень возиться, — и он показал мне яму в земле, обложенную камнями. Мясо и рыбу он свешивал туда на проволоке.
Я, конечно, согласился. Иду усталый и довольный на ферму, надо забрать ребят сегодня пораньше, успеем навкалываться ещё, да и рублик сэкономим. Подхожу к ферме, и слышу крики…
Спешу на шум, гадая, кто это может быть. Оказалось, что происхождение фингала под глазом работяги я угадал верно, и сейчас человек пять местных, возрастом до двадцати пяти лет, пытались взять реванш у моих парней. Им успешно мешал наш бригадир Андреич, который требовал не мешать работать, и вообще, отстать от детей. Сами нападавшие ждать конца работы не хотели, а хотели малость поучить щенков, причём палками и кастетами.
— Что за шум, а драки нет? — весело просил я, зайдя с тыла.
Нападавшие обернулись и морды их округлились, как и лица моих товарищей, да и Андреич выглядел испуганным. Чего это они?
— Я вопрос задал, — строже спросил я, ставя корзинку с помидорами на землю.
Помидоры мне дали бонусом за работу.
— Ты чего парень, уже уходим, так зашли, ты не злись, главное, — бормотали всякую ересь уже испуганные нападавшие, пятясь задом, и уходя, поминутно оглядываясь на меня.
— Толя, да ничего не было пока, я бы один половину забил бы, ты успокойся, а что случилось, а? — совсем сбил меня с толку Бейбут.
— Анатолий, как там тебя по батюшке, ты выдохни, и тесак положи на землю! — спокойным голосом врача психиатра, разговаривающего с буйным больным, сказал Олег Андреевич.
Тесак! Бля! Я же тесак принёс бригадиру, он давал свой на забой свиньи! И этот тесак сейчас у меня в руках, не класть же инструмент на землю! И вид у меня не ахти какой, в крови одежда, мне её не жалко было, я же в рабочей хожу, вот и не стал переодеваться при забое свиньи.
— Эй, вы чё, придурки! Сюда идите! Просто поговорим! — крикнул я удаляющимся соперникам.
Какое там, я как тесаком махнул им призывно, так они и вообще на бег перешли. Встрял я. Сейчас пойдут и заложат в ментовку на меня, а у меня в руках точно холодняк! Надо заховать его куда, только отпечатки стереть сначала.
— Андреич, твой же тесак, забери а, тебе нёс, сейчас только отпечатки сотру, — говорю я и, протирая рубахой нож, отдаю его бригадиру.
Тот тут же бросает его на землю.
— Да вы чего? Свинью я зарезал, я же говорил куда иду!
— Ага, а зачем отпечатки стёр? — недоверчиво спросил умный Аркаша.
— Это холодное оружие, за владение им дадут срок! Пусть вон
