Вероятность конфликта - Андрей Валерьевич Степанов

— Уже неплохое начало. И полиция тебя в это дело посвящать не будет. Потому что сотрудники полицейского управления прекрасно знают, кто ты такой. А проблемы, которые не должны доходить до императора, не должны доходить даже до тех, кто имеет к нему хоть какое-то косвенное отношение. А ты имеешь, и самое прямое.

— То есть, имеются проблемы, о которых императора специально не уведомляют. Пожалуй, это пострашнее смерти Ксенофонтова будет.

— В саму суть смотришь.

— Но кто-то его убил.

— Ты распыляешь проблему, мальчик, — ласково произнесла бабуля Четти. — Три точки создаешь. Персона Ксенофонтова, его убийца и проблема с императором. Что волнует тебя в первую очередь, подумай сам и ответь себе. А потом я уже подскажу, что делать дальше.

Остановиться вовремя я не умел никогда. Поэтому, когда мне предложили подумать, сперва в голове крутился очевидный вариант личности Ксенофонтова. Надо знать, кто он такой. Но на самом деле проблема была шире.

Да, большая задача открылась — полиция скрывает таких людей, чтобы у императора не было даже мысли о наличии трудностей с людьми, с народом, с властью. Ведь апологет, идеолог народовластия — большая проблема, особенно в мире, где есть строгая вертикаль с императором на самом верху управленческой пирамиды.

Его скрывали, но его убили. Так ли проблематично все это? Его смерть, вероятно — большое облегчение для той же полиции.

Я сравнил их с Третьим, где проявилась гнильца предательства. Здесь то же самое? Вероятно и едва ли одновременно. Вероятно, потому что власти хотят все, а едва ли, потому что даже собрав всю полицию, нельзя провести ту же акцию, что и Подбельский.

Самая важная проблема — убийца Ксенофонтова. Ведь убит еще и Тит — вероятно, убиты они были одни и тем же человеком.

— Пожалуй, его убийца куда важнее, чем сам Ксенофонтов.

— Умница, — поддержала мой выбор бабуля Четти. — Убийца выведет тебя на тех, кто его послал. Или подскажет, кто на самом деле был его жертвой. Вполне вероятно, что им являлся другой человек. Я все еще читаю газеты, и статья прошла мимо большинства, но не мимо меня. Ксенофонтов и его подруга — так написали в статье.

— Но был еще и третий мертвец. И пленник. И еще двоих напавших на нас мы оставили в коридоре, — задумчиво проговорил я.

— Рада, что ты еще в форме и знаешь, как за себя постоять, — бабуля позвонила в колокольчик. — Мне и мою форму тоже нужно поддерживать.

Бабуля Четти не была грузной, но в силу возраста немного округлилась. Впрочем, нельзя было не отметить, что в молодости она наверняка была писаной красавицей.

— Ты и сам додумаешься, что надо сделать?

— С такими советами нам бы свое Третье отделение устраивать, — без тени насмешки сказал я. — Придется сходить к газетчикам и выяснить, кто направил им такую заметку.

— Лишнее делаешь, мальчик. Сообщения в газету отправляет полиция. И даже не следователь, а их секретарь. Поэтому сразу иди в участок. Но ты же не один этим занимаешься?

— Не один, — ответил я.

— Если понадобится помощь — зови. Наш долг перед тобой слишком велик, чтобы я не предложила тебе услуги.

— Непременно, — я поблагодарил бабулю и направился к выходу. В этот момент ей уже несли ужин. — Приятного аппетита. И спасибо за помощь.

— Пока не за что. Но ты знаешь, где ее найти.

Я поспешил к выходу. Если начальник полиции работает хорошо, то у меня есть еще пара часов, чтобы с ним переговорить. И найти еще информацию до следующего дня, когда у нас запланировала встреча с Гаврилой и Аланом.

К счастью, метро функционировало безупречно, а на второй день после снегопада город почти полностью освободился от завалов на дорогах и тротуарах.

— Думаю, представляться мне не нужно, — но все же я сунул документ в лицо дежурному.

— Ой... — через пару секунд, как только прочитал мои данные, выдал он. — По какому вопросу и к кому? Что у вас случилось?

— Не у нас, а у вас, — наехал я на несчастного, который едва ли был хоть в чем-то виноват. — А мне нужно к Владиславу Владимировичу.

— Э-э, — дежурный отвернулся к расписанию, — он через десять минут заканчивает рабочий день. Может, придете завтра?

Я нечасто пользовался этим, но сейчас наступило самое время:

— А может, это он задержится? — чуть громче произнес я.

— У него плотный гра...

— Мне кажется, вы забываете, с кем говорите!

— Я... простите.

— Предупредите, что я иду, и найдите у секретаря материалы по происшествию на Сталелитейном, которые вы отправляли в газету.

— Хорошо, — промямлил дежурный. Я кивнул. На языке вертелось «извините», но нет, не сейчас. Не тот случай.

— Что происходит? — на повышенных тонах начал главный полицейский, стоило мне ворваться внутрь. — Что вы здесь делаете? Вы понимаете, что я могу...

— Да ничего вы не можете, — я хлопнул дверью и сел напротив, игнорируя ряд стульев у окна, на которые мы садились в прошлый раз. — Кроме как ответить на мои вопросы.

— Мой рабочий день кончается через пять минут. Зайдите завтра, — Владислав Владимирович привстал и начал собираться.

— Мы решаем все сейчас или завтра это управление закроется, — произнес я четко и тихо. — Предлагаю обсудить мирно и тогда проблем вам будет чуточку меньше.

— Вы хоть понимаете, кому мешаете?

— Если до вас, Владислав Владимирович, еще не дошло, я могу действительно вернуться завтра, и уже не один. И тогда мы проверим, что еще, помимо Ксенофонтова и его деятельности вы скрываете от Его Величества.

Дверь, уже приоткрытая, захлопнулась. Перекошенное лицо полицейского прекрасно демонстрировало его нежелание оставаться здесь, разговаривать со мной и...

— Простите, — задев полотном двери пальцы Владислава Владимировича, в кабинет ворвался дежурный с заметкой, которую отправили в газету. — Вам? — он повернулся ко мне.

— Да, пожалуйста, — я привстал, чтобы взять несколько листков. — А это все или что-то еще было? Может, устно? Сразу скажу, что...

— Ничего. Не было, — процедил сквозь зубы Владислав Владимирович.

Я развернул бумагу и прочитал содержимое