1-го отдела 9-го управления.
— Свободен. Да, по Квасину мне идея нравится. Очень перспективный молодой человек. Надеюсь, что его барышня в жёлтой куртке никакого отношения к Абрамовой не имеет.
Событие тридцать первое
Хорошие друзья, хорошие книги и спящая совесть: вот идеальная жизнь
Марк Твен
Марьяна Ильинична толком не спала этой ночью. Дневное происшествие, а затем визит «лётчика» успокоившуюся было её совесть растревожили по новой. Опять жалость появилась к жирной продавщице. Левина пыталась отбросить мысли о случае в гастрономе и сосредоточиться на том, что в лесу произошло. Жалела ли она этих преступников? Да ни грамму! Туда им и дорога. Из-за не таких и больших денег убивать несчастного Ваську? Тьфу. А что из-за больших можно? Гады! И хоть Васька у Левиной особых положительных эмоций не вызывал — парень был грубоват, а ещё Марьяну раздражал его булькающий смех. Как кашель… Тогда — кашляющий смех. Противный, в общем. Бывает, засмеётся рядом человек и сам за ним улыбнёшься. Смех заразительный — говорят. А тут точно не «заразительный», скривиться хочется. Но убивать несчастного парня за это точно нельзя. Не за это и убили. Убили за восемь тысяч рублей.
Правильно она их… Вот, тоже из головы не выходило, а что она с ними сделала. Ожогов нет, а сволочи эти мертвы.
Ворочалась Марьяна Ильинична до четырёх часов. На столе в комнате, что Владимир Ильич приспособил для спальни стоял огромный дореволюционный будильник, и в тусклом свете лампочки, что зачем-то горела всю ночь на столбе напротив гостиницы, большие чёрные стрелки можно было различить. Будильник Марьяне достался по наследству от Анны Абрамовой. Только его и несколько тетрадок с лекциями она прихватила, перебираясь из общаги медучилища к Володьке.
Гремел, иначе это действо не назовёшь, большущий агрегат громко и противно. Мёртвого подымит, как принято в таких случаях говорить. Отвернувшись от будильника к стене в очередной раз, Марьяна даже с головой завернулась в одеяло, надеясь, что тогда посторонние мысли сквозь одеяло пробиться не смогут. И помогло. Подскочила она через три часа от грохота будильника. Семь часов. Сегодня понедельник и нужно собираться на работу.
Впереди была длинная наполненная событиями неделя. Сегодня вечером должен приехать Володька. И сегодня двадцать третье февраля. В клубе будет концерт, а потом танцы. Ну, танцы Марьяну Ильиничну не интересовали. У неё есть Владимир Ильич, и у неё есть длиннющая жизнь прожитая за плечами. Это молоденьким девчонкам танцульки подавай. А ей семь десятков… Это по паспорту восемнадцать… Нет, не тянуло на танцы. Если только Володя захочет. Знатно они на свадьбе вальс танцевали…
Другое дело — концерт. Там их ансамбль впервые на публике исполнит номер с песней «Узелок завяжется». Всё, как она и планировала, будет. Ивановна станет надевать на пастуха, то телогрейку, то плащ и вертеть из стороны в сторону, оценивая, чего это такого она «слепила из того, что было».
Голова была ватой набита из-за бессонной почти ночи и даже кружка с горячим кофе не сильно взбодрил. А ещё чуть першило в горло. Вчерашние ползанья по снегу безрезультатными не остались. Температуры не было. Или ещё не было, но состояние было предгриппозное. Сейчас бы прогреться в сауне и залезть под одеяло с кружкой чая с малиновым вареньем или мёдом. Ан, нет. Нужно идти на работу. Нужно шить сумки. Ну, и что, что эта работа ей не нравится. Во-первых, Володьке с Рыжовым обещала, а во-вторых, работать всё одно надо. Не в сказку попала, тут волшебных горшочков нет. Чтобы есть и одеваться работать надо. Сидеть у Левина на шее она не собиралась. Да, она бы с удовольствием стала вновь тренером. Знания остались. И для этого времени очень хорошие знания, но вот тело подкачало. Кто возьмёт тренером по лёгкой атлетике пигалицу мелкую? Ни образования, ни даже звания мастер спорта. И что самое печальное — с таким телом стать мастером спорта не получится. Будучи профессионалом Левина это сразу поняла. Тоненькие кости, маленький рост. Нужны другие габариты почти для всех видов лёгкой атлетики. Разве стайером стать. Нет, это нужно было с детства заниматься, в восемнадцать лет поздно начинать.
Вот и получается, что нужно в чём-то другом себя найти. Марьяна Ильинична слушала на телефоне книжки про попаданок, там все сплошь принцессы или «золушки», что замуж за принцев выходят. Ни одна не попала в студентку медучилища. Ни одна из прослушанных книг не могла подсказать, чем ей нужно заняться. Принцев ей охмурять не надо. У неё Владимир Ильич есть. Интриги во дворце тоже плести и распутывать не надо. Не про тех попаданок она слушала сказки.
За грустными мыслями Марьяна Ильинична и не заметила, как оделась, пришла в столовую и даже позавтракала творожной запеканкой с мёдом. Полусонный мозг всякие прожекты строил. Очнулась Левина только в их швейной мастерской. Девки орали друг на друга, чуть не с ножницами бросались.
— Вы чего? — снимая шубку, поинтересовалась Марьяна. С её появлением чуть накал страстей поутих.
— А, дурёхи! — Ивановна, их бригадир, махнула рукой на двух девиц помоложе, — Вбили себе в голову, что Ваську не убили бы, если бы мы сумки не шили.
— А разве не так? — заплаканным голосом пискнула тёзка её — Анна Куприна.
— Нет! Не так. Не вёз бы деньги за сумки, вёз бы за мёд деньги или за зелень из теплиц. Не в сумках дело, а в преступниках. И сиди вместо Васьки Антон, то и его бы убили. Ничего, милиция их найдёт. Точнее одного, там же бандиты передрались между собой и третий двоих пристрелил. Туда им и дорога. И третьего найдут, а за такое преступление у нас в стране расстрел. Это мне вчера участковый наш сказал. Ходил по домам, опрашивал, не видел ли кто чего, — топнула ногой Ивановна, — Всё, хватит сопли пузырями пускать. Давайте работать. И к четырём нужно в клубе быть. Пока, вроде, концерт не отменили. Отменят, так отменят. На следующей неделе споём.
Девки посопели ещё, но вскоре одна за одной машинки застрекотали и всхлипы, если и продолжались, то за шумом, что машинки и оверлоки издавали, их уже не слышно было.
Событие тридцать второе
Главной опасностью в жизни является то, что вы предпринимаете слишком много мер предосторожности.
Альфред Адлер — австрийский психолог
Владимир Ильич заметил слежку почти сразу. Возможно, «топтун» был так себе,
