— Надо же, — сказал он, окинув коменданта насмешливым взглядом. — Сам Конрад Тейлор. А мы-то думали, куда он делся? Решили, верный песик остался сторожить хозяина.
— Опять я не успел до тебя добраться, — ответил Тейлор. — Тебе, Бруствер, прямо-таки везет.
— Зато тебе — нет, — Кингсли бросил на меня короткий взгляд. — Попался школьнику.
Тейлор усмехнулся:
— Этот школьник вам всем еще покажет.
На это Бруствер не стал отвечать и обратился ко мне:
— Минерва говорила, тут где-то есть тюрьма?
— Есть, — подтвердил я. Бруствер направился в зал и через полминуты вернулся оттуда вместе с Нордманном и его товарищами, которые конвоировали попавших в плен Пожирателей. Улов, прямо скажем, был небогатым.
Я передал им Тейлора, сказал пароль от дверей, убрал патронуса и решил спуститься в спальню за новой рубашкой, а потом уже искать мадам Помфри, однако недалеко от лестницы столкнулся с Пирсом, Полиной и двумя молодыми женщинами, очень похожими на нее — сестрами Мазерс, о которых упоминал Клайв Пирс. Вяло махнув им рукой, я собрался было продолжить свой путь в подвалы Слизерина, однако все четверо окружили меня, не дав пройти.
— Что произошло? — с ужасом воскликнула Полина. — Тебя что, пытались сжечь?
— И нашинковать, — сказал Пирс. Полина стукнула его по руке.
— Не смешно!
— Да все в порядке, — ответил я. — Это от своего же заклятья. Я сейчас вернусь, только рубашку возьму…
— Иди к мадам Помфри — я принесу тебе рубашку, — сказал Пирс. Я не стал возражать и вместе с Полиной и ее сестрами отправился в Большой зал.
Мадам Помфри и еще несколько колдунов-целителей занимались ранеными там, где еще днем располагались столы преподавателей. Пострадавших было много, и я присел на край платформы, в ожидании своей очереди наблюдая за тем, как одного за другим в зал приводят новых раненых и приносят погибших. Их клали на пол неподалеку от нас, что не прибавляло раненым оптимизма.
Среди погибших оказался и тот пожилой колдун, в паре с которым я бился против Пожирателей. К нему никто не подходил, и я решил с ним попрощаться — все же мы хорошо сражались вместе. Однако не успел я встать, как мадам Помфри, наконец, обратила на меня внимание. Проведя краткий осмотр, она послала Полину, стоявшую неподалеку с сестрами и вернувшимся к тому времени Пирсом, в свой кабинет за мазью от ожогов, и начала заживлять порезы. В отличие от меня, она знала правильные заклинания, способные совладать с колдовством Тейлора, и когда Полина вернулась, мадам Помфри уже закончила работу и вручила мне банку, чтобы я накладывал мазь самостоятельно.
Среди тех, кто помогал приводить раненых и приносить мертвых, был и Клайв Пирс. Я не сомневался, что в этой битве ему опасаться некого, и серый смерч наверняка являлся делом его рук. Занимаясь своими ожогами, я искал в зале знакомые лица и с облегчением заметил Луну, стоявшую рядом с Лонгботтомом и еще несколькими школьниками, а также Флитвика и Асвинн. Где-то у выхода мелькнули длинные седые волосы Аберфорта. Мазь, которую принесла Полина, была тем дорогим составом, из-за которого Кэрроу пришлось прекратить изучать с нами Адский огонь. Она быстро восстанавливала поврежденные ткани, тем более при таких неглубоких ожогах, как у меня, и скоро я закрыл банку, чистой влажной салфеткой стер с себя кровь и надел принесенную Пирсом рубашку.
Мне все же хотелось подойти и попрощаться с пожилым колдуном, чья смерть никого не взволновала, но посмотрев в его сторону, я словно окаменел, не в силах подняться с места. У стены неподалеку от нас лежали Люпин и Тонкс. Несколько секунд я пытался убедить себя, что это не они, и я обознался, но увы, ошибки не было. Собравшись с духом, я встал и медленно приблизился к ним. Эта неожиданная потеря окончательно лишила меня боевого настроя: Люпин был одним из тех немногих, кто понимал меня, кому была небезразлична моя судьба, и с кем я чувствовал внутреннее родство.
— Жаль профессора, — с грустью сказала подошедшая Полина. — Они за ним настоящую охоту устроили.
Она начала рассказывать, как разворачивалась битва на верхних этажах, как Пожиратели возникали словно ниоткуда, используя охранявшиеся дементорами тайные входы, и я пожалел, что все это время оставался на первом. По сравнению с происходившим во всем замке мне достался едва ли не самый легкий участок. Выслушав историю до конца, я молча возвратился на возвышение к раненым. Хотя порезы затянулись, а ожоги были смазаны лекарством, я все равно чувствовал себя неважно.
— Линг…
Опечаленный смертью Люпина, я не хотел ни с кем разговаривать и не сразу поднял голову. Передо мной стояла Гермиона. До сих пор я не замечал ее. Она выглядела уставшей, с покрасневшими глазами, вероятно, оплакивая вместе с семейством Уизли гибель одного из близнецов.
— Слушай, Линг, — неуверенно начала она. — Мы можем поговорить?
— Конечно, — я пригласил ее сесть рядом, и Гермиона неловко опустилась на край платформы. Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем она нарушила молчание.
— В общем, я хотела сказать… — она посмотрела на Люпина и Тонкс. — Просто я знаю, что Снейп… что профессор… что ты…
Я вздохнул — начинается снова здорово.
— Гермиона, давай не сейчас.
— Линг, он погиб.
Я бросил невольный взгляд на мертвецов у стены, однако не обнаружил никого, похожего на Снейпа.
— Ты что, его видела? — спросил я, исполненный скептицизма. Гермиона молча кивнула.
— Он участвовал в битве?
Неподалеку от нас остановился Рон Уизли. Я посмотрел на него без особого дружелюбия — ему-то что здесь надо? Я не с ним говорю.
— Линг, это правда, — сказала Гермиона. — Он не участвовал в битве, и убили его не мы.
Я попытался заглянуть ей в лицо, но она не хотела ко мне поворачиваться.
— Откуда ты знаешь? — требовательно спросил я. — Если это было не здесь, как ты могла его видеть?
— Это случилось в Визжащей хижине, — быстро проговорила Гермиона, словно желая поскорее закончить разговор. — Его убил Волдеморт.
— Просто потрясающе, — язвительно сказал я. — Значит, вы были в Визжащей хижине вместе с Волдемортом, и он вас не тронул? Вот уж чудо так чудо!
— Не смей с ней так разговаривать! — Рон Уизли, наконец, перестал соблюдать дистанцию и подошел к нам вплотную.
— Тебя забыл спросить, — огрызнулся я. — Гермиона, что за чушь ты сочиняешь?
— Это не чушь, это правда! — с отчаянием в голосе воскликнула она. — Мы прятались, и Волдеморт нас не заметил!
— Не смей говорить, что она сочиняет! — потребовал Уизли. Гермиона встала и посмотрела на меня.
