— Не знаю, государь! Только действовал он в состоянии аффекта.
— Аффекта? Ну ладно, допускаю, что любимый убиенный брат каждую ночь являлся резиденту призраком бледным со взором горящим в окровавленном саване и заклинал слезно: «Отмсти за подлое мое убийство!» Спать не давал. И в конце концов настолько надоел, что резидент и решил — пойду отмщу… Однако не сходится! Он в таком состоянии подошел бы и стрелял в упор! Так нет — он человека с винтовкой послал! Но при этом «действовали спонтанно, крайне непрофессионально»? Что-то мне это напоминает… Дядя Вова вот тоже так: прикидывался приличным человеком, а потом вдруг взял да поезд взорвал. Ладно, Сергей, ступай! А мне подумать надо…
Глава 11
Рассказывает Григорий Романов
(великий князь Павел)
…Хозяин Ближней дачи вопросительно смотрит на меня. Я чувствую, что его охрана топчется за дверью в ожидании команды. За окном — солнечный майский день, сквозь редкие подмосковные сосны проглядывает глухой зеленый забор. Внезапно накатывает тоска по густому хвойному запаху енисейской тайги, ощущению простора, незыблемости и вечности сущего, к которым я сподобился прикоснуться только в своей второй жизни…
— Ну, так что, Григорий Васильевич, я даю команду шашлыки ставить или Олежку подождем? — возвращает в реальность голос Владимира Альбертовича Политова, моего самого старого знакомца в этом мире, поскольку познакомились еще в «том»…
Политов был человеком Огаркова,[58] и Николай Васильевич представил его мне в далеком 1979 году. Сейчас «подполковник Виталий Платонович Целебровский» возглавляет недавно созданное Главное аналитическое управление Генерального штаба. Эта структура создана Политовым лично с нуля, о ее истинных функциях в самом Генштабе знают всего несколько человек. Формально военной разведкой в России продолжает заниматься канцелярия Военно-учетного комитета с весьма немногочисленным штатом и военными агентами в десятке столиц.
— Да пойдем уже на речку, пожалуй… Как тут, в Сетуни, рыба-то есть?
— А то! Чай, не двадцать первый век! — засмеялся Владимир Альбертович. — Пойду, команду дам.
Получив распоряжения, обслуга (или охрана?) объекта, с легкой руки Политова получившего среди узкого круга посвященных наименование «Ближняя дача», удалилась. Пара домиков и барак за глухим забором были выстроены прошлой осенью на «том самом» месте близ села Волынское и числились за каким-то интендантским ведомством. Невзрачная форма нестроевых, в которую одеты немногие попавшиеся на глаза обитатели объекта, на мой взгляд, плохо гармонировала с проскакивающим у них цепким взглядом и ловкостью движений. Из оружия на виду только «берданка» со штыком у часового в воротах.
На берегу Сетуни стоял небольшой стол под навесом, шезлонги, у мангала колдовал средних лет кавказец в форме ездового.
— Прошу вас, Ваше Высочество, — пригласил меня к столу Политов. — Спасибо, Тигран, можешь идти, дальше мы сами.
Сегодня 9 мая. Я приехал в Москву по своим «транссибовским» делам, график встреч и переговоров очень плотный, но отказываться от приглашения Политова «отметить День Победы» не стал. Скоро должен подъехать император, для всех убывший утром с высочайшей инспекцией на один из подмосковных полигонов. По случаю никому здесь не ведомого праздника мы сегодня «сообразим на троих» — как выразился Володя Политов…
Два броневика «Медведь» и роскошный пижонистый белый лимузин, носящий в этой реальности издевательское название «Жигули» (славно пошутил Володин внучок), показались на дороге минут через сорок. За это время мы успели опробовать шашлык под грузинское вино и обсудить несколько тем из прошлой и нынешней жизни.
Едущий последним броневик, затормозив, развернулся поперек дороги примерно в полукилометре от нашей стоянки ниже по течению Сетуни. Первый свернул на проселок и проскочил вдоль реки вверх по течению. Лимузин направился в нашу сторону. Владимир Альбертович с интересом наблюдал, как из броневиков выскакивают башибузуки из лейб-конвоя и растворяются в окружающем ландшафте. Из не доехавших до нас метров пятьдесят «Жигулей» появился Николай в полевой форме и двинулся в нашу сторону. За ним с солидной корзиной в руках поспешал его адъютант Шелихов.
Молча пожав друг другу руки, мы дождались, пока Егор, с подозрением зыркая по сторонам, не выложил принесенные припасы и побежал назад к лимузину. Автомобиль взревел двигателем и отъехал на триста метров.
— Ну, здорово, деды! — обнял нас Олег. — С праздником вас! Чувствую, уже все кости мне перемыли и сегодня с плинтусом ровнять будете? Хорошо, хоть Дорофеич еще не добрался…
— Это тебя не спасет, — проворчал Владимир Альбертович, споро раскладывая на мангале свежую партию шашлыков. — Давай, разливай, Твое Величество — ты сегодня самый молодой…
Сегодня мы втроем вернулись в «свой» мир. Николай, Павел и Целебровский куда-то исчезли. За столом у подмосковной речки сидели два тридцатилетних «деда» и один двадцатипятилетний «внук». Олег даже стал называть нас на «вы» — хотя раньше его положение и наш «здешний» возраст делали обращение на «ты» вполне естественным. Получившая соответствующие указания охрана в зоне слышимости не появлялась (да и в зоне видимости тоже; «не боись, на версту никто лишний не подойдет», — бросил Политов с интересом озирающему окрестности Олегу).
— За вашу Победу, товарищи ветераны! — провозгласил Олег, разлив принесенный Шелиховым коньяк.
Мы дружно чокнулись и выпили.
— Интересно, кайзеру сейчас не икнулось? — произнес Политов, накладывая в тарелку салат. — Ты что же, Олежек, всерьез на вечный мир с Германией рассчитываешь? Турцию собираешься в Тройственном союзе заменить?
— С чего бы это — Турцию? Австрию, старики, Австрию. Совместно с Венгрией. С Антантой один раз уже обломались, Владимир Альбертович. Что нам на этих граблях топтаться-то? — Олег с аппетитом расправлялся со своей порцией шашлыка. — И «не надо нас дурить» — вы наверняка не хуже меня знаете, что ни в каком Тройственном союзе Россия не будет. Да и Тройственный союз — так, сказка, миф, мираж… Можно считать — «Двойственный союз», да и то — дело это куда как не обязательное…
— Вот я как раз об этом. Воевать не будем и в союзе не будем — будем ждать, когда до нас у тевтонов очередь дойдет… Или ты считаешь, что в следующем веке наши хлеб и нефть им меньше нужны станут?
— А я, дорогие мои ветераны, английской королеве родственник, между прочим… — Олег выловил вилкой маслину. — Поэтому поступать собираюсь — как мои заклятые английские друзья. Я брата Вилли надеюсь на кого-нибудь другого натравить, так чтобы они друг дружку лупили долго, надежно и качественно. А я буду помогать обоим: кузену нашему — открыто, а тем, другим, — тайком. Через шведов, к примеру, или через Бразилию…
