не пропил, согласно поговорке. Сам предложил снимать с крепостных верков и батарей тяжелые полевые орудия и массированно использовать их против окопавшейся пехоты под Ляохе. Там тяжелые 107 мм и 152 мм пушки уже причиняли огромный ущерб японцам, перемалывая их наскоро возведенные укрепления в щебенку и комья.
Но здесь их не могло быть — тащить по горным тропам и дорогам полторы сотни верст тяжеленые пушки малоприятное занятие, это не десять верст, от железной дороги и до позиций 4-го корпуса генерала Зарубаева. Но все же имелись сорок стволов устаревших 107 мм полевых пушек и 152 мм полевых мортир — именно их сейчас буквально волокли люди и лошади, благо орудия по своему весу были равны грабинской трехдюймовке, той, к которой «прицепом» шла аббревиатура УСВ.
Одно плохо — дальность стрельбы у первых всего пять верст, а у мортир на две версты меньше. И установить батареи будет невероятно трудно, они ведь все время будут находиться под неприятельским огнем. Оставалась надежда что этот бородатый пьяница 56-ти лет от роду что-нибудь придумает — потому Фок и назначил его на должность начарта, и терпел тихое пьянство — польза от генерала Никитина была ощутимая. И если действительно найдет способ правильно применить свои орудия, то придется терпеть дальше, до конца войны, а там пару ящиков хорошего коньяка подарить, ибо запах у водки омерзительный. Александр Викторович только чудом не морщился, собрав волю в кулак, и вида не показывал.
— Господа, мы победили, вернее, оттеснили к самому морю противника, благодаря большому численному перевесу — у нас свыше восьмидесяти батальонов, у японцев около пятидесяти. Но дело в том, что мы ввели в сражение все наши силы, резервов просто нет. А неприятель ввел в сражение на всех фронтах только небольшуючасть — у него в трех армиях сейчас только восемь дивизий и три резервные бригады инфантерии из 25-ти соединений, имеющихся в составе полевых войск. Так что устраивать новое «троянское сидение» мы не можем — японцы могут высадить где-нибудь в тылу 3-я армию Ноги и тогда нам придется очень плохо.
Фок думал над тем, чего другие просто не могли пока знать — ход войны не изменился как таковой, а лишь были немного отодвинута перспектива неприятных итогов. Ведь в той истории генерал Куропаткин предоставил всю инициативу действий японцам, и те просто не могли не воспользоваться столь «любезной» уступкой, которую и дурью назвать сложно. И били русских по частям, сосредотачивая против выдвигающихся корпусов армии — так было в сражениях при реке Ялу и станцией Вафангоу.
И в этом итог последующего позорного поражения — даже побеждающие русские войска получали приказ на отход, и такое не могло морально надломить полки. А противник же получал дополнительный «допинг», выигрывая сражения раз за разом, на потеху всего света изощрялись в газетах репортеры, но «мудрый замысел» командующего, которого нужно было немедленно снимать, продолжал выполняться. И не было значимых побед — только бесконечные отходы и отступления, да вереница поражений, которые героически дравшиеся солдаты и офицеры совершенно не заслуживали.
— Как нам брать Дагушань, господа?
— Есть у меня один замысел, как их на позициях с дерьмом перемешать. И в первую очередь не дать стрелять их артиллерии, — неожиданно первым заговорил Никитин, подозрительно блестя глазами. И то, что он стал излагать, Фока натурально ошарашило…
Корабли шли в предрассветном сумраке, вспарывая мощными форштевнями свинцовые волны пока еще Японского моря, миновав ночью большую часть опасного для русских крейсеров Корейского пролива. Благо пока стояла ненастная погода, спасительная для русских кораблей, но, к сожалению, с весьма коротким сроком, отведенным на нее «небесной канцелярией». Однако этих двух дней хватило, чтобы начать «рулетку» с судьбой, прекрасно понимая, что первый выстрел станет приговором…
Владивостокский отряд крейсеров (или ВОК как его сокращенно называли) состоял из трех больших броненосных крейсеров, созданных русскими кораблестроителями только для одной цели — уничтожения британской морской торговли.
Вот только трудно было построить корабли подходивших для реализации столь невероятной задачи, представлявшей скорее труд для легендарного Сизифа. Просто количество британских транспортов в океанах, и русских кораблей, предназначавшихся для их истребления, было несопоставимо по своей численности. Но «уничтожать» торговлю «проклятой англичанки» русские прямо-таки жаждали со времен злосчастной для них Крымской войны. Сразу после ее окончания они лихорадочно построили два десятка паровых корветов и клиперов с парусным вооружением, готовых начать боевые действия в океане, как только разразилась гражданская война среди штатов бывшей британской колонии, создавших САСШ.
Вот тут имелись определенные возможности — в портах побеждающих «северян» они могли найти и укрытие, и помощь, а возможные последствия крейсерской войны продемонстрировала знаменитая «Алабама» — этот рейдер «южан» за короткое время захватил или отправил на дно свыше полусотни судов под звездно-полосатым флагом. Страх от действий неуловимого корсара дошел до того, что на рейде Сан-Франциско «северяне» обстреляли русский клипер «Абрек» капитана 2-го ранга Пилкина, до неприличия похожий на знаменитого пирата. Хорошо, что вовремя опомнились, и драка между союзниками на тот момент не состоялась.
Но подобные альянсы в политике временное явление, ибо миром правит выгода. И сейчас «общественное мнение» и правительство САСШ откровенно симпатизировали Японии. Так что любые боевые действия против торгового судоходства у берегов Нового Света для русских кораблей сейчас существенно осложнялись. Впрочем, пока крейсерская война Россией не велась — и на то имелись как серьезные причины. Так и необоснованные страхи заседавших под адмиралтейским шпицем сановников в черных с золотым шитьем морских мундирах, привыкших к совсем иному бытию.
Для ведения крейсерской войны предназначались суда Добровольного Флота, скоростные грузопассажирские пароходы, осуществлявшие перевозки с черноморских портов на Дальний Восток.
Были эти корабли весьма приличного водоизмещения свыше десяти тысяч тонн, со скоростью 17–20 узлов, и уже в мирное время подготовленные для войны. Палубы имели подкрепления для установки тяжелых орудий, которые поджидали своего часа, будучи спрятанными в трюмах, защищенные погреба для снарядов, а команды набирались из уволенных в запас матросов и отставных морских офицеров. И случись война, то такие суда в течение всего пары дней, находясь в любой точке мирового океана, трудами самого экипажа превращались во вспомогательные крейсера. Огромные размеры позволяли загрузить в ямы большую массу угля, которого хватало для плавания на пять, а то и семь тысяч миль — вполне достаточно, чтобы пересечь любой океан от края до края.
Вот только была одна беда, которая опрокидывала все расчеты, и имя ей — Ройял Нэви, Королевский флот
