чуть гудела, виски пришли в норму, и я начал придумывать план, по которому доктор просто обязан будет меня отпустить. Насколько я помню вырваться из советской больницы было проблематично. Особенно если ты человек трудящийся, и тебе обязательно нужна бумажка для больничного.
Но я-то вроде в документах не нуждаюсь, значит, высока вероятность, что врач меня отпустит. Лежать без дела, когда жизнь бурлит и бьет кирпичом по темечку, такое себе удовольствие. Да и Лена может обидеться, она-то не знает, куда я пропал, решит, что обманул, а молоденькие девчонки с фантазией и логикой абсолютно не дружат. Живут как в том анекдоте: сама придумала, сама обиделась, проснулся утром без жены.
Хотелось верить что Лена другая. Но таких, как моя Галка, я за всю свою долгую жизнь не встречал, чтобы и любимая, и друг, и помолчать с ней, и пообниматься в тишине, и футбол под пиво, и на рыбалку с мужиками без нее и бесконечных выматывающих звонков: «Да, зая, нет, зая, да не пью я, зая, скоро буду, зая!» Я тихо шалел, наблюдая за семейной жизнью своих парней.
Мы с Галкой были целыми частями единого организма. Я спокойно отпускал Галчонка одну в отпуск, мы никогда не совпадали по датам. И не терзался мыслями о том, что она мне будет изменять. Жена жила теми же понятиями. Мы дышали в унисон, но были самостоятельными личностями. Растворяясь друг в друге, не теряли себя.
Бывало и спорили, жарко, горячо, не желая признавать поражение, идти на уступки. Но кто-то из нас обязательно делал первый шаг, а потом находилось общее решение, которое устраивало обоих. Потеряв Галчонка, я потерял целую часть себя, наверное, поэтому и пустился во все тяжкие. Потому что ни одна из женщин, которые хотели утешить и занять её место, даже рядом не стояли.
Черт, что-то меня опять не по тем рельсам покатило. Сколько можно, забудь уже и отпусти. В приоткрытую дверь потянуло запахом столовской еды. Ого, а дед все спит и спит! Уже и завтрак везут. Я покосился на соседа, Васильич действительно спал, некрасиво приоткрыв рот. Из уголка рта стекала тонкая ниточка слюны. Стало неприятно, словно я подглядел что-то такое чересчур личное, почти интимное. Я отвернулся к стенке, надеясь просто полежать, отключив мозг и ни о чем не думая.
— Доброе утро, больной, как спалось? — раздалось от порога. — Приготовьтесь к уколам.
«Какие, к чертям уколы? Недавно делали!» — поворачиваясь и поднимаясь, возмущенно подумал я. Со вздохом опустил ноги на пол, засунул в тапки, поднял глаза и застыл с раскрытым ртом, глядя в смеющиеся синие глазищи.
— Лена? Ты как здесь? Откуда? — отчего-то хмурое больничное утро заиграло красками, на душе стало радостно.
— Ты забыл, чья я дочка?
— Хм… кастовая дружба и взаимовыручка?
— Что? — удивилась девушка. — Ну, да, и дружба, и связи. Твой лечащий врач друг нашей семьи. Договорилась.
Лена пересекла палату, подошла ко мне и улыбнулась. По телу разлилось тепло, словно кто-то погладил сердце ласково ладошкой.
— Привет, — улыбнулся я в ответ — Спасибо, что пришла.
— Я очень за тебя испугалась! — Лена глубоко вздохнула и на секундочку прикрыла глаза. — Как ты?
— Да нормально уже все, — я небрежно махнул рукой. — Присаживайся, — кивнул на соседнюю койку. А, кстати, как ты узнала, что я в больнице?
Девушка вспыхнула, отвела глаза и смущенно выдохнула:
— Я… у тети Гриппы выяснила… в твоем общежитие…
— А что ты там делала? — я удивился: вроде мы не договаривались встретиться в общаге или договаривались, и я реально не помню?
— Ну… я поговорила с папой и кое-что выяснила, и решила сразу же тебе все рассказать. Только я не подумала, что ты уже на работу ушел. Вот и пошла тебя искать в общагу… А там вахтерша. Милейшая женщина, все мне про тебя рассказала, — Лена хихикнула.
— Болтун — находка для шпиона, надо напомнить бабе Гриппе, — шутливо возмутился я. — Представляю, что она тебе наговорила про меня. Раздолбай и хулиган?
— Ты удивишься, но нет, — торжественно заявила Лена, едва сдерживая смех. — Всем бы такими порядочными и вежливыми быть как Алешенька. Хороший мальчик, держись за него девка, — копирую ворчание Агриппины, выдала девушка и тут е рассмеялась, не выдержав.
— Тихо, — шикнул я, даваясь от смех. — Сосед спит, пошли в коридор, а то разбудим. У пожилых сон плохой, потом мучиться будет. А ты да держись за меня, девка, — передразнивая бабу Гриппу, мыкну я, ухватил Лену за плечи и развернул к выходу. — Потопали отсюда. Разбудим Васильича, поговорить не даст. Кстати, можешь узнать фамилию соседа?
— Могу, а зачем? — Лена удивленно глянула на меня, но послушно потопала в сторону двери.
Мы, хихикая и шутливо пихаясь, обогнули пустую кровать, держа путь в коридор, когда Лена вдруг остановилась возле дедовской койки.
— Лен, ну ты чего? Стариков спящих никогда не видела? — прошептал я, легонько подталкивая девчонку к двери.
— Леш, здесь что-то не то… — тревожно откликнулась девушка. — Посмотри на его лицо…
— Лицо как лицо, — кинув взгляд на перекошенную физиономию деда, пожал я плечами. — Ну, лежит неудачно, разоспался, слюна потекла, с кем не бывает.
— Нет! — Лена вцепилась в мою руку. — Нет! Смотри! Видишь, как лицо перекосило?
— Видела бы ты, как меня перекашивает, когда отлежал! — я, дурачась, скривил физиономию.
Лена шутку не оценила и склонилась к Федору Васильевичу, приподняла морщинистую старческую руку, прижала пальцы к запястью. Сосредоточено нахмурив брови, девушка шевелила губами, что-то произнося про себя. Затем наклонилась, вслушиваясь в дыхание. И тут я понял, что старик не дышит. Ну, точнее, его негромкого храпа с придыханием и тихим посвистыванием уже давно не слышно.
— Лен, что? — дернулся я.
— Приподними ему голову повыше, а я за доктором, — деревянным голосом вымолвила девушка и со скоростью звука вылетела из палаты.
Я растерянно оглядел деда, отметил искаженное лицо, проверил пульс, и, наконец, осознал, что старик без сознания. Черт, Леха, тебе совсем мозги отшибло после удара и попадание в молодое тело? Какой пульс? Врача да поскорее! Ладно, студент молодой и неопытный, но ты-то? Как ты мог не заметить? А если дед окочурится?
Черт! Черт! Черт! Я приподнял Васильича и уложил его голову чуть выше на подушку. Старик никак не реагировал на мои тормошения. В какой-то момент мне показалось, что он попытался что-то сказать, но из сведенного искривленного рта вырвался только сиплый хрип.
Черт! Где же Лена с врачом? В коридоре раздался топот женских ног, и в палату ворвалась медсестра. Подлетела
