и сколько нервов в клочья порвал? — без особой злобы уставился на меня начальник УВД.
— Так точно, товарищ генерал! — вскочил я, задрав подбородок к купеческой люстре, богато обвешанной хрусталём, — Понимаю всю степень и глубину своей ошибки! Свою вину полностью осознал и в содеянном раскаиваюсь! Искренне раскаиваюсь, товарищ генерал!
Лицо товарища Данкова окаменело и стало темнее тучи. А лежавшие на столе руки, сжались в кулаки. Видимо, я снова где-то и в чем-то переборщил.
Я уже приготовился к самому худшему, но вдруг краем глаза заметил, что зигзаги на погонах моего визави мелко подрагивают. Повернуть голову в сторону милицейского владыки и приглядеться как следует, я не решился. Зато мой напряженный слух через пару секунд различил непонятное похрюкивание. Не утерпев, я скосил глаза и чуть довернул голову. Генерал-майор Данков, безуспешно стараясь удержать эмоции, трясся. И, слава богу, не в злобно-истерических рыданиях. Маятник инквизиторских эмоций, неожиданно для меня и, наверное, для него самого, качнулся в сторону безудержного веселья.
Расценив происходящее, как вселенское везение и великую удачу, я слегка расслабился и облегченно выдохнул. Понимая, однако, что исход моего сегодняшнего визита в генеральский кабинет может завершиться далеко не самым радужным образом.
Достав из кармана носовой платок, Данков промокнул глаза и сунул его обратно.
— Правильно ли я тебя понял, Корнеев, что всех целей своих ты достиг в полном объёме? — уже без признаков веселья впился в меня взглядом он, — Капитонова вчера написала рапорт об увольнении из МВД и, ты сам понимаешь, что как-то претендовать на твою жилплощадь она уже не сможет. У тебя ведь нет никаких других причин развивать эту ситуацию дальше, Корнеев? — испытующе вгляделся мне в глаза милицеймейстер области.
— Мне бы еще свои деньги вернуть, товарищ генерал! — воспроизвёл я робкое пожелание лицом и голосом, — Которые Евдокия Леонтьевна за наборы собрала. И там еще семьдесят пар колготок выкуплено было. Я эти деньги на мотоцикл копил, товарищ генерал!
Взгляд Данкова снова потяжелел. Он взял с края стола желтую кожаную папку и раскрыл её. Нацепил на нос очки в тонкой оправе из желтого металла и вчитался в единственный, лежавший в папке, листок.
— Что ж ты, Корнеев, такой крученый? Как хвост поросячий, честное слово! — неодобрительно укорил он меня, — ВАЗ 2106 у тебя! Ну какой еще, к чертям собачьим, мотоциклет⁈ — не скрывая генеральской обиды, покачал головой товарищ Данков. — Я же просил тебя, не полоскай мне мозги!
— Вы обратите внимание, товарищ генерал! — указал я глазами на листок в его папке, — Там должно быть указано, что машина оформлена на Нагаева Фуата Фатыховича, а я пользуюсь ей по доверенности!
Какое-то время Данков давил меня взглядом. Но в данном конкретном случае я сознательно проявил характер и не отвел от тяжелого генеральского взора своих глаз. Давая ему понять, что нанесённый мне Дунькой ущерб, является для меня неподъёмным и что свои деньги я настроен получить в полном объёме.
В результате игры в гляделки, победила дружба. Мне даже показалось, что моя неприкрытая алчность удовлетворила и успокоила начальника УВД. Значит, я ему стал понятен и угрозы с моей стороны он не видит.
— Хорошо, я распоряжусь и с Капитоновой поговорят! — пошел мне навстречу добрый товарищ генерал, — Думаю, что она тебе возместит твои убытки. Но и ты будь добр, лейтенант, не подведи меня! Мне бы очень не хотелось, чтобы стихийные жалобы из вашего райотдела по инстанциям поползли. Ты хорошо понял меня, Корнеев?
— Так точно, товарищ генерал! — счастливо заулыбался я, показывая, насколько обрадовали меня его слова о погашении моего материального ущерба. — Я вас очень хорошо понял! Спасибо вам, товарищ генерал!
— Вот и хорошо, что понял! — как-то не очень доверчиво продолжал смотреть на меня Данков, — Всё, свободен, лейтенант!
Я встал со стула, поставил аккуратно его на место, потом четко, по-армейски развернулся и покинул генеральский кабинет.
Сегодня в девятнадцать сорок мне надо будет встретить в аэропорту Пану, а до этого много чего еще успеть. Чтобы как-то избежать очередного и опять недружественного массажа волосистой части головы. Какими-нибудь металлическими орудиями ударно-раздробляющего действия. Н-да…
От УВД области я направился прямиком на такую неприветливую и даже злобно-агрессивную по отношению ко мне «ликёрку». Меня очень интересовали две тамошние мадамы. На одну хотелось просто посмотреть, а со второй пора уже было обстоятельно пообщаться. И желательно, в неформальной обстановке. Исключительно исходя из интересов службы. Которая после полученных от Копыта известий, становилась не только трудной, но и по-настоящему опасной.
Обе этих женщины были возрастные. Ну, как бы относительно возрастные, если быть объективным и точным. И, разумеется, если принимать во внимание нынешний мой возраст. В той, в прошлой жизни, я бы прищемил им хвоста и при этом даже не чувствовал бы себя неформалом в своих собственных глазах.
Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что завскладом Юдина, вполне себе еще ничего! Очень достойного она экстерьера тётенька. И даже в мои нынешние двадцать три, запросто может считаться трофейным экземпляром. Которым и похвастаться не стыдно.
А вот как выглядит кровожадная и подлая бабища по фамилии Ирсайкина, я пока еще не знаю. В прежние мои визиты в городскую кузницу алкоголизма она мне на глаза не попадалась. Зато на неё у меня уже был собран, пусть и не полный, но достаточный джентльменский набор специфических данных. Поскольку я не поленился зайти в Информационный центр УВД. Где ознакомился со всем, что там было на эту достойную женщину. А почерпнув в ИЦ первичные данные, я еще и позвонил по коммутатору областного УВД на «пятнашку», где она отбывала свой срок. Так что, на «ликёрку» я ехал, если и не во всеоружии, то уж точно, не с пустыми руками. То бишь, головой.
И таки да, должен со стыдом признаться, что когда выходил из приёмной Данкова, на радост я х не смог удержаться от хулиганской выходки. Тайком от изображающего занятость соцгламурного майора я подмигнул соседствующей с ним офисной женщине. И даже изобразил губами движение, напоминающее поцелуй. Глаза породистой красавицы с истекающим сроком пользования, и без того большие, распахнулись, и увеличились до предельных размеров. Если не вдвое, то уж точно, вполовину.
Фраппированной мною тётке просто было невдомёк, что двусмысленный знак внимания ей оказал не нахальный юноша, а зело взрослый самец. То есть, мужик, лет, этак на все пятнадцать старше её. Но в любом случае, возмущаться она не сочла обязательным. Лишь взгляд её успел стать более дымчатым и томным, перед тем, как я унёс ноги из проблемного помещения.
Ну да ладно, мой нехитрый расчет был на то, что с прислужниками генерала Данкова я больше уже не увижусь в этой приёмной.
На проходной ликёро-водочного завода стояла уже знакомая мне вохрушка. Тоже узнав меня, от протянутого мной удостоверения она легкомысленно отмахнулась.
Пройдя по проторённой дорожке до склада, я вошел вовнутрь, где нёс службу суровый мужик в застиранной военной рубашке и в вохровской фуражке тёмно-синего цвета.
Этот оторвался за двоих. Он не только самым внимательным образом изучил мою ксиву, но и записал мои данные в прошнурованный журнал.
С уважением претерпев все издержки от гипер-бдительности отставной козы барабанщика, я продолжил свой путь в глубину склада. В котором, как и в прошлые мои посещения было немноголюдно. В стеклянной загородке чиф-вумэн Юдиной не было. Подойдя к мужику, крутившему гайки на фланцах задвижки, я поинтересовался местонахождением завсклада.
Проворный слесарь махнул рукой вглубь склада и счел это подробным и всеобъемлющим ответом.
Юдину и еще несколько женщин я обнаружил за чередой ёмкостей. Алла Юрьевна, увлеченно и не выбирая выражений, костерила присутствующих самыми неприличными словами. Лишь заметив меня, она поубавила экспрессии и концентрации ненормативности в своей речи. Косясь в мою сторону, как лошадь косится на подходящего к ней с седлом и уздечкой конюха, мадам Юдина всё же взяла себя в руки. И с явным сожалением прекратила подвергать остракизму коллектив.
— Чего тебе? — видимо, не до конца остыв, не совсем вежливо ответила она на моё приветствие.
— Соскучился я по тебе, душа моя! — не особо лукавя, сообщил я спиртовой госпоже, — С самого утра о тебе думал. Послать за тобой конвоиров с постановлением на арест или самому к тебе зайти?
Я с удовлетворением отметил, что слова мои на Аллу Юрьевну впечатление произвели. Хоть и постаралась она это скрыть.
— Говорила я вам уже, что не за что меня арестовывать, — перейдя на «вы»,
