серийного убийцу в Ставропольском крае.
— Да, да, припоминаю, — покивал Брежнев. — Этот Чапыра его и поймал. Какая все же интересная у него фамилия, — отвлекся генсек, но тут же вернулся к теме разговора. — А в метро во время теракта он как оказался?
— Возвращался с задержания Евсеева в выделенную ему служебную квартиру в Измайлово.
— То есть, ты хочешь сказать, случайно?
— Совершенно, — сам в глубине души удивляясь такому судьбоносному совпадению, подтвердил Щелоков.
— Как-то слишком много случайностей, — заметил Андропов, и тут же пошел в атаку. — Товарищ Щелоков, я требую, чтобы вы дали нам допросить Чапыру! — фамилию милицейского следователя главный чекист буквально выплюнул.
— После вашего допроса в Невинномысске, он еле выжил, — произнес специально для генсека министр МВД.
— Не говорите чушь! Никто вашего сотрудника тогда и пальцем не тронул, он сам в окно выпрыгнул! — подавив, вспыхнувшие было эмоции, Андропов продолжил уже спокойно. — Диверсия — это подследственность КГБ, а значит вести расследования по взрывам в Москве будем мы. Милиция же обязана оказывать нам всестороннее содействие! Так что я жду вашего сотрудника для дачи показаний, и это не обсуждается!
Андропов еще что-то хотел сказать, наверняка обвинить министра МВД и его лучшего специалиста по серийным убийцам во всех смертных грехах, но в кабинет вошел секретарь Брежнева и доложил, что приехал помощник министра МВД.
Генсек нетерпеливо махнул рукой, разрешая тому отлучиться. Вернулся Щелоков уже через пару минут и донельзя довольный.
— Подозреваемые в терактах задержаны! — оповестил он генсека, игнорируя тяжелый взгляда Андропова.
— Вот как надо работать, Юрий Владимирович! — повеселев, попенял председателю КГБ Брежнев. — Завтра с утра обоих жду у себя с докладами!
— Молодой человек! Как вам не стыдно⁈ — услышал я сквозь дрему неприятно визгливый женский голос. — Товарищи, да что же это делается⁈ Здоровый лоб сидит, а мы, пожилые люди, стоим⁈
Меня кто-то толкнул, плечо прострелило болью, я стиснул зубы и стон превратился в рычание. Перед глазами, когда я их открыл, все плыло, и видел я лишь размытый силуэт.
— Он еще и рычит! — испуганно взвизгнула женщина и ее силуэт отшатнулся.
— Молодежь пошла, — подключился второй женский голос, — никого уважения к старшим нет!
— Да он пьяный! — вновь заверещала первая, с которой все и началось. — Подрался где-то, вон куртка рваная! Кто его в метро в таком виде впустил⁈ Куда смотрит милиция⁈
— Чего расселся? Сказано тебе, уступи женщине место! — это уже был мужик. Зрение как раз восстановилось, и я заметил его движение к моему капюшону. Отбился здоровой рукой и чуть не потерял сознание из-за вернувшейся от резкого движения боли.
— Ах ты, сучонок! — в следующий момент меня схватили за грудки и стащили с сидения.
«И из-за этих уродов я сегодня жизнью рисковал?» — была моя первая мысль, когда боль немного отступила, и я вновь начал соображать. Сидел я уже на корточках, привалившись спиной к углу сидения, и баюкал пострадавшую руку. Сил больше ни на что не было.
— Допился! На ногах даже стоять не может! — продолжил буйствовать разгневанный моим аморальным поведением народ, а я как-то отстраненно констатировал, что если меня сейчас начнут запинывать всей толпой, то я даже сопротивления не смогу оказать.
— В милицию его надо сдать! — предложение вызвало усмешку, но она быстро стерлась, я вспомнил какой сегодня день. Чекисты после взрывов, скорее всего, на каждой станции метро дежурят, и вряд ли они проигнорируют, когда меня толпа народа сдавать ментам притащит.
— Вы что к человеку привязались? Ничего он не пьяный, видно же, что у него что-то с рукой, — за меня заступилась, судя по голосу молодая девушка. — А вы еще добавили. Эй, парень, с тобой все нормально?
— Да что ему сделается? Надо будет и еще добавлю! — не унимался мой обидчик.
— Покалечили человека из-за какого-то места! — продолжала возмущаться моя защитница. Я скосил глаза, пытаясь ее отыскать, и первым на что наткнулся — это был ее нос.
— Первый раз вижу здесь человека с пирсингом, — вслух подумал я, и поняв этот, сделал комплимент. — А тебе идет.
Симпатичная и одета модно: джинсы-клеш, ботинки на высокой платформе, короткая шубка, яркая шапка с двумя помпонами на завязках, полосатый шарф.
— Правда нравится? — смутилась девушка.
— Очень. А еще где-то есть проколы?
Вместо ответа она смущенно хихикнула, блеснув глазами. И этот ее заинтересованный блеск уверил меня, что дело выгорит. Я пошевелил пальцами, показывая, что хочу что-то сказать ей на ухо. Девушка, окинув взглядом наблюдающих за нами пассажиров, послушно придвинулась.
— Помоги мне. Я хорошо заплачу, — прошептал я.
— Как помочь? — спросила она тоже шепотом.
— Мне нужно тихое место, чтобы меня там никто не нашел. Всего на сутки.
На служебной квартире меня могли ждать люди Андропова, а с ними встречаться, особенно сегодня, я ни морально, ни физически был не готов.
Девушка выпрямилась, прильнула к стоящему рядом с ней парню и зашептала ему на ухо, а я скрежетнул зубами от разочарования. Такой план накрылся.
Парень с девушкой спорили, и я утратил к ним интерес. Нужно было придумать что-то другое. Зацепившись здоровой рукой за поручень, я со скрипом поднялся. Вроде бы стоять могу. В гостиницу может податься? Хотя нет, это же Москва, в них иностранцы останавливаются, а значит влегкую могу нарваться на осведомителя КГБ.
Объявили станцию «Измайловская» и следующую назвали «Щелковской». Народ завозмущался, что поезд пройдет мимо «Первомайской» без остановки.
— Идти сможешь? — неожиданно спросил меня знакомец девушки с пирсингом.
— Должен, — я выжидающе посмотрел на него. Вместо пирсинга его лицо уродовали куцые усы. Местная молодежь вообще часто их растила, как и баки. Странная мода, как по мне. На нем, как и на его подружке, красовались джинсы-клеш, а также рыжая дубленка, помню, подобную мне Костик предлагал купить. А вот шапка была не вязаной, а меховой и объемной.
Выйдя на «Щелковской», мы пошли обратно в сторону «Первомайской», отчего я напрягся.
— Помочь? — по-своему расценил мое отставание парень.
— Все нормально, — другого варианта у меня все равно не было, так что оставалось идти куда вели. — Меня Сергеем зовут, — представился я.
— Света,
