самые лучшие учителя. Итак, повторяю вопрос. В чем была твоя ошибка?
— Слишком много силы, — едва разжимая губы ответил я.
— Правильно и неправильно одновременно, — раздраженно процедил Лискин. — Отсутствие контроля, неумение рассчитывать объем, незнание основ, пустая твоя княжеская голова! Во всех учебниках написано, что прежде чем формировать заклинание, нужно понимать, какого размера оно должно быть. Если хочешь просто сладкий чай, не нужно его заваривать в сахарнице.
Он выдохнул и рухнул в кресло. Как я вижу, его тоже зацепило. Чтобы взять себя в руки, пришлось сделать дыхательные упражнения. Лискин внимательно за мной понаблюдал, поглаживая бороду, а потом сказал:
— Вот ты правильно делаешь, значит, умеешь. А чего тогда хапнул так много? Как в три горла жрал с голодухи. Да откуда тебе знать про голодуху-то, — он махнул рукой. — Мамкин с папкой сын, хоть и князь.
Зря он так про голод-то. За все время в камере в шкуре Верховцева меня кормили хорошо, если раз в день. Но Лискину, понятное дело, об этом знать не нужно. Да и я был слишком уставший, чтобы ему отвечать.
Внутри образовалась гигантская дыра, которая требовала насытить ее магией — резерв был абсолютно пуст. Руки чесались припасть к потоку и пить, пить, пить, пока в голове не останется лишь приятный звон.
Я все время поглядывал на нити эфира, никак не решаясь зачерпнуть из них. Тут их так много! Сверкающие, зеленоватые, белесые. Ладонь протянуть только.
— Эй, князь, — отвлек меня Лискин. — Ты это там себе не думай! Опять обожраться хочешь? Думаешь, вторая дыра обрадует Кругликова?
Заметил! Я чуть скривился, не отрывая взгляда от потоков.
— Сколько их? — спросил Георгий.
— Много.
— Конкретнее.
— Три-четыре. Не уверен, что вижу их все.
— А скажи-ка мне, юный князь... — Лискин задумчиво потер лоб. — Что показал ритуал на одиннадцатилетие?
Я опустил глаза. Сказать правду или соврать? Доверия к Лискину не было, но сможет ли он полноценно меня обучить, не зная всех обстоятельств?
— Ничего не показал, — твердо ответил я, глянув ему в глаза.
— О как! Хотел бы я видеть лица твоих родителей! Вот умора! Единственный сыночек и полный ноль! — он гадко засмеялся.
Несмотря на усталость, злость тут же ударила в голову. Не осознавая, что делаю, я потянулся к ближайшей нити. Нервы натянулись до предела и на глаза упала алая пелена.
— Не сметь говорить так о моих родителях.
Каждое слово — удар сердца.
Лискин замер. Его глаза бессмысленно уставились мимо меня, а рука, держащая бороду, расслабилась и упала на колени.
— Не говорить так, — прошелестело в тишине классной комнаты.
Я внимательно посмотрел на Лискина. Его лицо разгладилось, даже морщинки почти исчезли.
— Встать! — резко скомандовал я, стараясь удержать концентрацию.
Он поднялся с кресла и замер напротив меня. Пустой взгляд, спокойная поза.
— Сделать шаг вперед!
Тяжелая фигура Лискина послушно сдвинулась. Интересно получается. Значит, я могу управлять другими, используя магию? Не только кидаться молниями? А как теперь вернуть магу волю?
Я прикрыл глаза и постарался расслабиться, встряхнул руками, размялся. Тут же раздался вздох, и в комнату вернулись звуки.
— Так на чем мы остановились? — задумчиво спросил Лискин оглядываясь.
— О магии, Георгий Валентинович, — я сумел скрыть улыбку. — О потоках. Скажите мне, — я указал рукой на тонкие линии силы, бегущие вдоль стены, — сколько тут видов магии?
— Множество! — он поднял палец вверх, — природа этих потоков до конца неясна. Известно, что существует эфир, из которого мы черпаем силу. Однако тут тоже не все так просто. Я не могу взять воздушную или огненную магию. Один тип магии — один тип потока.
— Но почему они разные? Неужели магии есть дело до разнообразия?
— Как раньше места для церквей выбирали? Важно было, чтобы ее отовсюду видно и слышно было. Значит, не низина, а возвышенность. При этом земля, на которой будет стоять церковь — везде одинаковая. Также и магия. Она везде, но тем не менее конкретно мне или тебе, подходит лишь одна ее часть.
Манера говорить у Лискина поменялась, речь стала плавной. Даже слушать приятно стало.
— Существует мнение, — продолжил он, — что разделения на эти самые потоки — не существует. Все дело в том, что маг может видеть только один тип силы, что соответствует его способностям. Поэтому мне и было так интересно, сколько видел именно ты.
Я задумался, если могу разглядеть несколько нитей, то значит, я могу использовать разные типы магии? От этой мысли ноги стали ватными, и я опустился на пол — стул нам так и не принесли.
Как же плохо не знать основ!
— А что еще говорят? — спросил я.
— Что не может маг владеть разными силами, — маленькие глазки уставились на меня. — Не может.
— То есть, условно, по этой комнате проходит один поток, который в глазах других магов, делится на нужные части? Как видимый спектр света, что ли?
Лицо Лискина перекосило, я прям видел, как двигаются шестеренки в его голове.
— Эк загнул, княже. Если я правильно помню, то да, похоже. И физику знаешь. Очень любопытно.
Постепенно он становился прежним. Видимо, эффект воздействия моего голоса закончился.
— У отца была богатая библиотека, — аккуратно ответил я.
— А что ж он тебя сослал в Бийск, а не оставил, такого умника, под боком?
Я с сомнением покосился на него — он забыл все, что я ему говорил раньше. Хотя это к лучшему. Реакцию Лискина я увидел. И таких ошибок я повторять не буду.
— Что-то я устал, — выдохнул маг и потер лысину.
— Я хотел поблагодарить вас за щит.
Лискин лишь махнул рукой, а я продолжил:
— Подождите, но если, к примеру, я хочу поставить на дом защиту от огня, то должен вызвать соответствующего мага, так?
— Так.
— Но как мне понять, что он все сделал правильно? Я же не увижу заклинания!
— У каждого такого специалиста есть гарантийное письмо. И если вдруг случится пожар, то приедет специальная комиссия. В случае если вина огненного будет доказана, то погорелец получает полную компенсацию за поврежденное имущество.
— Хитро.
— Стандартные меры предосторожности, — он дернул плечом. — Репутация превыше всего.
—
