-Басилевс, также как и его праведная матушка, истомились в ожидании, - сходу начал Михаил, - когда принцесса Ротруда сможет приехать к своему жениху?
- Никогда, - решительно произнес Карл, - она слишком мала и слишком дорога мне. Сейчас, когда ромеи плетут интриги против меня и Его Святейшества в Италии, я не могу быть уверен в том, что принцесса будет в безопасности в Константинополе.
-Это значит…
-Это значит нет! - отрезал Карл, - передайте Ирине, что моя дочь не будет ее заложницей.
Священник хотел было что-то сказать еще, но Карл уже отвернулся, направив свой взгляд на лангобардов. Их предводитель – высокий, крепко сложенный юноша с каштановыми волосами, смущенно кашлянув, шагнул вперед.
-Мой отец, король Арихиз…
- Герцог Арихиз, - оборвал его Карл, - король в Италии только один – мой сын Пипин, что правит моим именем в Павии. Твой отец хочет оспорить это?
На лбу принца выступили капли пота – особенно когда он увидел, что воины франков, подходят все ближе, постепенно окружая, оказавшееся внезапно столь маленьким посольство лангобардов.
-Ты ведь, Гримоальд, верно? – юноша кивнул, - твой старший брат посетил меня в Риме перед тем, как отправился сюда. Сейчас он наслаждается гостеприимством папы.
- Если вы уже встречались с ним, то, наверное, знаете и то, что мой отец не хочет войны, - набравшись смелости, произнес Гримоальд, - мы принесли вам дары, а также заверения в мире от герцога Беневенто.
-Если он так хочет мира, - усмехнулся Карл, - почему он не явился сам?
Он испытующе посмотрел на юношу, но тот отвел взгляд.
- Я принимаю его предложение, - неожиданно сказал Карл, - но на своих условиях. Твой отец откажется от Капуи, Теано, Сора, Арче, Аквино и Арпино в пользу Его Святейшества папы Адриана. Также игерцог, и ты, и все жители Беневенто принесут мне клятву верности, а Арихиз будет выплачивать мне семь тысяч золотых солидов ежегодно. Ты же будешь моим гостем, как и твой брат, чтобы твой отец не вздумал юлить.
Он грозно уставился на юношу и тот обреченно кивнул – стоявшее рядом войско франков выглядело достаточно убедительно, чтобы понять всю бесполезность возражений.
-Вот и хорошо, - улыбнулся Карл, - пройдем в мою палатку, юный Гримоальд, освежимся вином…у тебя, поди, пересохло горло с дороги. Вы же – он обратился к остальным лангобардам, подавленно смотревшие на похищение второго сына своего герцога, - отправляйтесь к Арихизу и передайте все, что услышали здесь. Что же до греков, то пусть поторопятся в свой Город и скажут басилевсу и его почтенной матери, что Италии не нужен восточный император – скоро у всего Запада появится свой собственный.
-. Иди же с миром дочь моя и больше не греши!
Круглолицая крестьянка, средних лет, неуверенно приложилась губами к руке священника и, отвесив небольшой поклон, вышла за дверь. Брат Этерльред улыбнулся, провожая саксонку взглядом – медленно, но верно проникает свет Христа в сердца самых отпетых язычников. Даже в этой дикой Нордальбингии, жители которой упорнее всего цепляются за жестокие обычаи предков, дает свои плоды кропотливая, не всегда благодарная, но столь нужная миссионерская работа. Вот уже несколько лет, с тех пор как Саксония склонилась перед Карлом, Этельред трудится в Бардовике, - крупном и зажиточном поселении, расположенном на торговых путях между франками, данами и ободритами, - и без греховной гордыни, но с уверенностью хорошо потрудившегося человека, может сказать, что старания его не пропали напрасно. Конечно, многие из обратившихся к Христу сделали это из страха перед грозным «Капитулярием», но трудами Этельреда и прочих братьев, уже сейчас среди саксов немало тех, кто принял Единого Бога, не по принуждению, но по зову сердца. Недаром скромная церковь, срубленная на месте бывшего капища, пользуется все большим вниманием саксов, обращающихся к священнику за благословением, отпущением грехов или же крещением ребенка.
От этих благостных мыслей Этельреда отвлек шум за дверью. Поначалу священник не придал ему значения – церковь стояла рядом с торжищем и площадью, где саксы часто собирались по тем или иным беспокоящим их вопросам. Однако этот шум явно отличался от того, что звучало там раньше – и вслушивавшийся в нарастающий гвалт священник все с большей тревогой различал в нем отдельные слова.
Громко хлопнула дверь и в церковь влетел Гунобальд – один из воинов франков, пришедших с Этельредом в Нордальбингию. Священник сразу отметил, что франк нацепил кольчугу и подпоясался мечом. Круглое мясистое лицо обычно добродушного вояки, сейчас отражало
