ты говоришь это искренне.
Одетые в парадные мундиры, они вошли в главный зал главного дворца Улдуз-Орды. Депутаты и отобранные жандармерией участники коронации, стоя, спели гимн Империи, а затем девятикратно — как в умной древней книге — прокричали: «Будь нашим повелителем». Молодой монарх глядел сурово и грозно, молодая императрица была ослепительна, полугодовалый кронпринц Эдвард с интересом разглядывал странных взрослых, сидя на руках любимого деда.
Потом был торжественный концерт, и лучшие оперные певцы стонали знаменитыми ариями, звезды балета дрыгали ножками в безумии танца. Равнодушно и устало пропуская мимо внимания скучное представление, имперский герцог Реджинальд Дунаев вернулся мыслями к предстоящему сражению.
Он понимал, что контрудар по флоту Земли станет последней совместной битвой Центавра и Тау. Ликвидировав угрозу со стороны Солнца и захватив все, что удастся, Империя и Новая Республика перестанут быть союзницами, превратившись в конкурентов. «Наши государства неполноценны, — печально думал Дракон. — Чтобы выжить, нам нужны ресурсы, то есть мы должны присоединить Эсперансу, Ниневию, а также планеты Тау и Фомальгаута. Если откажутся — придется воевать».
Он не испытывал ненависти к Асгардову, Сузуки, Зогу или Бермудосу. Разве что легкую неприязнь. Однако логика большой игры вынуждала их стать врагами, а противоречить логике непозволительно для серьезного политика. В последнее время подсознание все чаще показывало Дракону-Дунаеву неприятное видение: Галактика в виде заляпанной кровью шахматной доски, по которой чьи-то руки передвигают фигурки, причем фигурок становится все меньше.
Система на окраине Северной Зоны располагалась неподалеку от передовых баз Настиарны. В первый год войны здесь разгорелись тяжелые бои, противник даже высадил десант, уничтоженный войсками Бермудоса и Асатряна, эскадра Катранова тоже нанесла земноводным чувствительные потери. При этом пострадала и Цирцея, погибло немало мирных жителей.
Теперь планета, ставшая суверенным государством, отстраивала разрушенные города, восстанавливала индустрию, были объявлены аппетитные льготы для инвесторов и специалистов. Примерно через месяц после ликвидации бывшего президента аль-Вагаби на Цирцею прибыли четыре сотни наемников, навербованных из ветеранов спецназа.
Контракт с правительством был подписан заранее, наемникам создали прекрасные условия, гарантировав очень приличное денежное довольствие. Вечером, разместив личный состав на базе в столичном пригороде, Камилл взял коптер и полетел в соседний город. Оставив машину на парковке, он после недолгих блужданий отыскал нужный многоэтажный комплекс. Дверь скромного жилья на предпоследнем этаже открыл немолодой мужчина.
— Мой мальчик, ты вернулся! — Прослезившись, хозяин обнял Камилла. — Я так боялся за тебя… сообщали, что ты…
— Сколько тебе говорить, что за меня бояться не надо, — укоризненно сказал сын. — Меня не так-то просто убить. Пусть считают мертвым — это к лучшему, не будут искать.
Он рассказал, что правительство Цирцеи наняло диверсантов для обеспечения суверенитета планеты. Впрочем, у него были более серьезные планы, о которых полковник не спешил рассказывать. Просто сказал, что через три года, когда закончится контракт, он покинет, возможно, Цирцею, а отцу придется на некоторое время остаться здесь.
— Буду ждать, привык уже. — Деметрий кисло улыбнулся. — Нашел работу в здешнем аналитическом агентстве, начальство довольно. Даже предложили стать экономическим обозревателем.
— Не сомневался, что ты устроишься, — вздохнул Камилл. — Наверное, предстоит долгий период смуты. Цирцея — тихий мир. Ты пересидишь здесь эпоху беспорядков. Документы надежные. Никто тебя не узнает.
— А ты? Ты готов служить олигархам?
Опустив глаза, полковник проворчал:
— Той державы, которой мы присягали, больше нет. Значит, будем служить сами себе. И тем, кто способен оплатить нашу службу. Каким ты видишь ближайшее будущее? Последняя статья, опубликованная под твоим именем, вызвала шок. Ты и в самом деле считаешь, что человечество захочет объединиться так не скоро?
— Если вообще захочет! Ты читал декларацию Лазарева? Умнейший человек, хоть и генерал. Возможно, он прав в главном: Человечество должно править Вселенной, причем лишь эта идея способна сплотить окровавленные звезды.
— Мне нравится, — неуверенно признал полковник. — Обязательно найду и почитаю… Что еще он говорит?
— Мы потерпели поражение, потому что Человечество потеряло цель, а смысл существования свелся к потреблению. Подлинной же целью должно быть абсолютное господство над Вселенной. Законы отбора — искусственного или естественного — неумолимы: слабые погибают. Значит, мы должны стать сильнее всех.
Внезапно, прервав воодушевленную речь, Деметрий осведомился, что известно Камиллу о судьбе брата.
— Немного, — грустно сказал полковник. — Он воевал где-то в Южной Зоне. Кажется, на Тиниане. Там сейчас жарко.
Деметрий сокрушенно покачал головой. Его дети выбрали себе опасные профессии. Наверное, сделали это специально, чтобы отец переживал за них все сильнее с каждым годом.
Наконец-то вступил в строй крейсер «Акинак», получивший тяжелые повреждения в сражении с настианами, но восстановленный на верфях Кармы. Корабль подоспел вовремя — все чувствовали, что вот-вот начнется война с Новой Республикой.
В испытательный пробег «Акинак» уводил командор Федор Донгаров. Чтобы избежать случайностей, Дракон откомандировал на крейсер лучших специалистов — штурмана Никитина и связиста Дайвена. До границ системы Альфы Центавра крейсер сопровождал прогулочный лайнер «Настурция» с семьями некоторых офицеров.
Рейд протекал спокойно. Опытный спейсмен Донгаров последовательно испытал основные системы корабля, убедился в отличной работе двигателей, реактора, защитных генераторов и нейросети. На исходе третьих суток «Акинак» приблизился к орбите внешней планеты. Здесь они должны были попрощаться с семьями, после чего «Настурция» вернулась бы на Карму, а крейсер на сверхсвете ушел бы к Проксиме.
Именно в этот момент начались неожиданности. Несколько матросов схватили Никитина, Дайвена и еще пятерых офицеров. Их руки сковали самозатягивающимися пластиковыми лентами — любая попытка освободиться приводила лишь к усилению режущей боли в запястьях.
— Что вы себе позволяете?! — заорал Никитин — мужчина внушительной комплекции, большой физической силы и дурного характера. — Когда мы вернемся…
— Мы не вернемся, — успокоил его Донгаров. — Помолчите и останетесь невредимы.
Связанные офицеры беспомощно наблюдали, как «Акинак» берет на абордаж «Настурцию», как жены и дети офицеров переходят на крейсер. Затем командор врубил полный ход, и двигатели понесли корабль в сторону Северной Зоны.
Карл Дайвен шепнул охранявшему их матросу:
— Парень, ты хоть понимаешь, во что ввязался? Допустим, офицеры прихватили с собой баб, но ведь твоя семья осталась на Карме!
— Мои родители живут на Гекторе, — засмеялся в ответ матрос. — Почти весь экипаж — это ребята и девочки с Гектора или Кнайта. Мы были готовы воевать за Человечество, но нас не волнуют ваши мелкие разборки.
Пленных заперли в отсеке, где не было выходов нейросети. На другой день их освободили, вывели на палубу пустого трюма и построили под прицелом бластеров конвоя. Федор Донгаров простыми словами объяснил, что не намерен участвовать в бессмысленной братоубийственной войне.
— Если кто-то хочет убивать общих друзей с Фантома и Визарда — в
