Если Лудицкому было обидно от явно несправедливого отношения к его персоне, то Коршуна сводила с ума насмешка Санглиера. Он словно воочию видел, как враг насмехается над возможными похитителями, укладывая в сундуки разнообразный хлам, а затем старательно закрывая этот хлам на массивные замки.
Это ж надо! Не доверять собственному слуге!
Отсутствие весомой, зримой добычи лишало Коршуна ощущения удачливости предприятия. Подумаешь, пара девок! За них еще выкуп получить надо. А то как вместо выкупа попадет от Командора, да так, что позавидуешь мертвым!
После того случая, когда Санглиер сумел не только освободиться, но и под угрозой взрыва захватил корабль Коршуна, а затем разгромил Кингстон, бывший вольный капитан, а теперь всего лишь помощник относился к Командору с опаской. В любую минуту ждал появления флотилии под флагом с развевающейся веселой кабаньей мордой. Ягуар – тоже флибустьер удачливый, однако выстоит ли он против Командора?
Кто как, Коршун был в том не уверен. Как был не уверен в спешных мерах по укреплению новой столицы Ямайки и заявившейся в нее накануне королевской эскадре.
Надежнее было бы на время затеряться среди бесчисленных островов. Пусть Санглиер ведет переговоры или нападает на Кингстон в открытую. Если никто не будет знать, где именно находятся его женщины, то хоть появится шанс получить некоторую сумму денег да еще уцелеть самому.
– Я бы на вашем месте не шел на Ямайку, сэр, – в который раз предложил Коршун Ягуару.
Предводительница (Коршун был одним из немногих, кто точно знал не только пол своего капитана, но и имя) в ответ смерила помощника полным презрения взглядом.
– Здесь отдаю приказания я, – голос леди Мэри звучал хрипло, но твердо.
Настолько твердо, что желание возражать отпало.
Во всяком случае, на время.
Мне не спалось. Может, причина в том, что наша погоня пока была безрезультатной? До наступления темноты мы успели обнаружить одно за другим два судна, даже сблизиться с ними, однако это были не те суда.
Черный флаг с веселой кабаньей мордой был самым популярным в здешних беспокойных водах. Команды кораблей хотели удрать, когда же выяснилось, что это невозможно, сопротивляться даже не пытались.
Да и бегство было несерьезным, не до полного изнеможения марсовых. Убедились – рано или поздно, но мы выйдем на дистанцию залпа, и стали послушно убирать паруса. Вдруг да прогневаемся, осерчаем и начнем рубить ни в чем не повинные головы, а то и сожжем корабли к какой-то матери, как уже жгли и британские королевские фрегаты, и испанские галионы. С нас станется!
Лучше лишиться груза, чем головы. Мысль не новая, да и что по-настоящему ново под луной?
На практике же все оказалось еще лучше. В данный момент нам было абсолютно наплевать на чужие деньги и товары. Корабли были лишь тщательно обысканы от киля до клотика, команды опрошены, после чего мы продолжили свой путь.
А потом наступила ночь. Наша погоня продолжалась. И что с того, что мир погружен во тьму и ничего не видать? Это только кажется, будто в море нет дорог. На деле корабли следуют определенными оптимальными курсами из пункта А в пункт Б, поэтому перехватить их – вещь достаточно реальная. На этом, собственно, построена вся тактика пиратства. Если бы корабли не ходили, а шлялись, то попробуй, сыщи что-нибудь в океане! А так достаточно устроиться неподалеку от торной дороги, ну, ладно, не дороги, а трассы, и при некоторой удачливости рано или поздно заметишь парус на горизонте. Или не заметишь, если уж совсем невезучий.
Курс похитителя мы знали. Вначале просто предполагали с высокой долей вероятности, а потом моряки с одного из судов подтвердили, что видели далеко впереди корабль с кошкой на флаге. Теперь оставалось только гнать и гнать вперед в надежде, что с рассветом мы увидим флибустьерский фрегат.
Командор то расхаживал по квартердеку, то стоял, облокотившись о фальшборт и вглядываясь в ночную тьму, то сидел в вынесенном сюда же кресле и непрерывно дымил трубкой.
– Шел бы ты спать, Сережа. – Мне самому хочется прилечь хотя бы на полчаса, сказывается нервное напряжение, однако я понимаю, что Кабану отдых нужнее.
– Что? – голос Командора сиплый, как у человека после долгого сна.
– Говорю, тебе надо отдохнуть.
– Отдохнуть? – Сергей повторяет слово так, будто слышит его впервые.
– Да, – стараюсь говорить твердо. – Завтра будет трудный день, и тебе понадобятся силы.
Думал, он оставит мой единственный аргумент без внимания, однако Командор неожиданно соглашается. Отчасти.
– Да, отдохнуть надо. Поэтому иди спать, Юра. На курсе фрегат я удержу. Потом меня сменишь. Я все равно пока не усну. Может, позднее…
Убеждать Кабана можно, а уговаривать – бесполезно. Да и он в чем-то прав. Когда человек на таких нервах, заснуть получается лишь при большой усталости.
Если бы я мог хоть чем-то помочь Командору, то непременно остался бы рядом с ним.
Но чем? Разговоров он старательно избегал, просто же находиться рядом… В чем Кабан безусловно прав – отдых необходим всем. Если завтра бой, то не стоит быть обузой.
Короче, я пошел спать. Пусть пара часов, но они дадут мне возможность не клевать носом, более-менее адекватно воспринимать происходящее, и вообще…
Вообще, я был измучен до предела, но, должно быть, те же нервы никак не давали уснуть. Я лежал в каюте, поневоле прислушивался к привычным корабельным звукам: всем этим поскрипываниям корпуса, плеску волн за бортом, топоту ног дежурной вахты… Пытался считать, нет, не баранов, а проведенные здесь дни, а потом незаметно от счета принялся вспоминать.
…Наша эпопея началась спустя века после своего начала. Звучит дико, неправильно с точки зрения всех норм языка, да только как сказать иначе? Круизный лайнер «Некрасов» во время сильнейшего урагана провалился в прошлое, на триста с лишним лет назад. Двигатель корабля вышел из строя, корпус был поврежден, и еще счастье, что нас прибило к необитаемому острову.
Но счастье ли? Подошедшая эскадра британских флибустьеров атаковала нас с ходу. Лайнер погиб, большинство пассажиров, находившихся на острове, – тоже. Робинзонада переросла в кровавую одиссею, которая и продолжается по сей день. Мы были морскими странниками, рабами на Ямайке, а затем сумели вырваться оттуда и сами занялись флибустьерством. И пусть не осуждают нас чистоплюи! Легко морализаторствовать, сидя в тихой квартире двадцать первого века. Каждому времени – свое. Зато мы смогли не только выжить, но и приобрели денежные средства, определенный статус, а Командор – даже дворянство.
Можно сколько угодно распинаться о демократических ценностях, только в обстоятельствах чрезвычайных нужны не гражданские свободы, а лидер, который сумеет взвалить ответственность на свои плечи. Если же лидера не окажется, остается пожалеть о факте собственного рождения. Да и то, коли на это останется время.
