Закончив "предстартовую подготовку", перевел взгляд на попутчицу. С девушкой творилось что-то странное, она увлеченно скребла обоими руками дверь в поисках ручки. Неужели решила бежать в лес? Чем напугать успел?
-- Что с тобой? - Я попытался ее успокоить. - Сейчас домой поедем!
-- Ты шпион или пришелец? - Девушка прекратила свои попытки открыть дверь и повернула ко мне лицо с широко открытыми злыми глазами. - Откуда ты взялся?
-- Да не бойся же! - Вот уже везу тебя домой. - Врубил передачу, и сдал на полметра назад, что бы выехать на подобие дороги.
-- Не бывает таких автомобилей!
-- А какие бывают? - ну что еще за дикий вопрос? - Да обычный я, в Екатеринбурге живу! С летающими тарелками не дружу, секреты Родины -- хотел бы продать, так все одно никто не купит.
-- Ну Волга или Победа. Они же совсем не такие! - Катерина меня явно не слушала. - Ледженд еще какой-то, музыка не наша. Надписи не русские. Да и одет ты не по советски совсем! И вообще -- все у тебя чужое, незнакомое.
-- Да прекрати истерику! Объясни толком! - Я нашарил в двери предусмотрительно припасенный на вечер энергетик, сдернул язычок, и протянул девушке. - Вот, выпей газировки, успокойся!
-- Нет!!! - Неожиданно сильно оттолкнув баночку, она продолжила дергать дверь.
Словами тут явно не помочь, да и тянуться через ее колени к двери как-то страшновато. Выпускать ее посереть лужи тоже не вариант. Пришлось резко выехать на относительно чистое место, выскочить, обойти машину, и распахнуть дверь снаружи, освободив дорогу в лесной массив.
-- Не смею задерживать, но ради Бога объясни, что случилось! Ну не понимаю я!
Екатерина выскочила из салона, резко отпрыгнула на пару шагов, и, видя мое искреннее недоуменье, остановилась в раздумье, явно давая последний шанс все объяснить. Упускать такую возможность было по меньшей мере глупо. Вылез из машины, но подходить предусмотрительно не стал.
-- Меня зовут Петр Воронов, 28 лет, занимаюсь строительством компьютерных сетей, вот как раз с монтажа и еду. - Если от такого начала не сбежала, можно продолжить. - Живу в Екатеринбурге, на ЖБИ. Не женат. Тачка -- обычная Toyota RAV4, японская, 2000 года издания. Смарт Legend, ну это телефон такой. У вас что, тут даже сотовых нет что ли?
-- Нет... - Она с крайне задумчивым выражением лица продолжила, - я тут учительницей работаю в школе. Математичкой. Закончила в прошлом году пед в Свердловске, и по распределению попала сюда, в Н-Петровск.
Она замолчала почти на минуту, переводя взгляд с машины на меня, потом опять на машину... Но только я собрался вывалить очередную благоглупость, продолжила, - а сейчас 1965 год. И гордо добавила, - живу в СССР.
Не знаю, как должна называться такая немая сцена, но мне резко стало не до театральных эффектов. Молча повернулся, и пошлепал на водительское место прямо через грязь. Влез в знакомый и ставший внезапно очень близким салон, одним глотком высадил отвергнутую дамой банку Редбула. В голове пролетали мысли -- о родителях, которые едвали дождутся от меня телефонного звонка. Да и вообще, не дождутся. Младшей сестренке, которая не сильно-то меня жаловала последнее время, но реально переживать будет не меньше матери. О интернете, которого еще нет и непонятно когда будет. О советских компьютерах, самых больших в мире. О подруге, впрочем, вот уж кто не пропадет без меня... Все это смешалось в коктейль, и давило на мозг не хуже литра водки. Хотелось выть, ругаться матом, плакать, кататься по земле, драть ногтями обшивку салона, и кучу подобных вещей. Причем одновременно.
Не помню точно, сколько я пробыл в таком состоянии. Клацнул замок, и на краешек соседнего кресла примостилась Катерина. Дверь она предусмотрительно оставила чуть приоткрытой. Но теперь на ее лице читался не страх, а... Вот как она выглядит, женская жалость. Даже глаза, прежде темные и тусклые, вдруг засветились изнутри темно-зеленым огнем. И стали от этого еще красивее!
Удивительная скотина человек. Только что был готов чуть не вешаться от досады и тоски за оставшихся в непонятной дали близких. Когда читал о трагедиях, мне всегда было жалко родственников погибших. Ведь им самим уже все равно... И вот в голову полезли совсем иные мысли. Впрочем, рано рефлексировать. Родители живы и здоровы, у меня тоже руки-ноги и голова на месте. Жалко не знаю, как устроены пространственно-временные континуумы, и есть ли возможность передать родственникам письмо, типа как в кино "Назад в Будущее". Но модель с "растворением" Марти Макфлая из-за изменений в прошлом мне всегда казалась бредовой. Самое вероятное, это распараллеливание миров при таких коллизиях... Короче, с этим мне все равно не разобраться.
Метание мыслей прервала Екатерина. Как-то по домашнему вздохнув, она поставила узлы на пол между своих кирзачей, развязала один и достала оттуда литровую банку молока. Чуть покопалась еще, и на свет появились полбатона с парой вареных яиц, завернутых в газетный обрывок.
Ели мы не сговариваясь и молча, откусывая хлеб от одного куска и передавая молоко друг-другу. Женская интуиция творит натуральные чудеса, не знаю, есть ли вообще способ более быстрого возвращения в реальность.
1.1 Быт советского Урала.
Стоп! Если девушка из 1965 года, это не значит, что мы с ней именно в этом времени. И не надо тупить, в машине есть радио! Привычный FM "порадовал" полной тишиной. На AM не лучше. Потыкал кнопки -- в SW-диапазоне нашлась музыка! Вполне себе советское ретро, и слова несложно разобрать, - "заправлены в планшеты космические карты". Мда... Что еще может звучать в эфире через пятилетку от полета Гагарина? Подошли позывные радио Маяк, блок новостей, говорят про конфликт Китая и Тайваня -- это точно моя реальность?
Быстро проверил с Катей все исторические события, которые сохранила память. Особенно последние -- времен Великой Отечественной, смерти Сталина, 20-го съезда, отставки Хрущева. Фактология дат совпала практически один в один. Сомнения ушли -- я не переместился в пространстве, а вместе с куском дороги провалился в прошлое.
Заметив, что я начинаю опять сползать в депрессию, попутчица опять полезла в котомку. На тусклый свет салонного освящения появился небольшой кусок медовых сот. Белый от сахара и жесткий как карамель, явно прошлогодний. Она без колебаний протянула его мне. Это было так искренне и трогательно, что... От такого нельзя отказываться, можно только разломить пополам, и постараться отдать большую часть девушке. Маятник моих чувств качнулся в обратную сторону. Остро захотелось не просто жить, а делать это с комфортом и удовольствием, чтоб к старости не было обидно за прожитые годы. Прошлое отошло на задний план, осталось лишь сакраментальное "я подумаю об этом завтра".
