Когда Корень сошел на берег, я закинул на плечо принесенный Тарасом тесак и, кивнув на прощание Смиту и его сыну, последовал за своими людьми.
От пристани до окружавших Колизей казарм была всего пара кварталов, однако стоило отойти от нее на десяток шагов, как к нам заспешил патрульный бобби. Немолодой уже полисмен был грузным, что ничуть не сказывалось на его резвости, только лицо с каждым шагом наливалось кровью.
– Стойте-стойте! – загодя закричал нам он. – Вы кто такие, чтобы шататься по городу с оружием?
– Городовые всюду одинаковы, – философски изрек Князь. – Ведь знает же, шельма, кто мы такие, а все равно бежит уже за взяткой.
– О чем это вы тут сговариваетесь?! – еще громче закричал бобби, конечно же не понявший ни слова из того, что сказал Ломидзе. – Не сметь болтать здесь на вашем варварском наречии при носителе власти.
Да уж, картлиец был прав на все сто. Мы много поколесили по Европе, разве что за Пиренеями не бывали. Всюду мелкие представители власти, будь то таможенные чиновники или вот лондиниумские бобби, были похожи, словно яйца из одной корзинки. Всем надо было только сакраментального «тащить и не пущать».
– Мистер, – выдал я наилучшую из своих улыбок, явно польстив простому полисмену, – разве вы не видите, на какую пристань Темзы мы вышли? Я и мои друзья игроки, приглашенные их величествами на Большие игры в честь юбилея принца Альберта.
– Их высочества принца, – поправил меня ворчливым тоном бобби. – Предъявите приглашение.
Я опустил тесак, упрятанный в кожаный чехол, уперев его широким концом в мостовую, вынул из внутреннего кармана сложенную вчетверо бумагу, украшенную гербовой печатью.
– Все честь по чести, мистер, – заявил я, протягивая приглашение бобби, а пока тот возился с ним, водя по бумаге не слишком чистым пальцем, вытянул из кармана полновесную крону и отдал ее в обмен на приглашение. – Быть может, вы, мистер, могли бы оказать услугу и проводить нас до казарм, чтобы в дальнейшем у нас не было недопонимания с представителями лондиниумской полиции?
– Казармы – это как раз край моего участка, – важно кивнул бобби, пряча монету, – и я всегда рад оказать небольшую услугу гостям нашего королевства.
Так поступить было проще, чем терять время, показывая бумагу каждому встречному полисмену.
Теперь мы уверенно шагали по улицам Лондиниума вслед за сияющим не хуже полученной монеты бобби. Однако прошли все равно немного. На сей раз нас остановил мой, можно сказать, старинный знакомый. Я не видел его со времен Крымской кампании и, сказать по чести, не желал встречаться с ним еще столько же. Но высокий паладин Ордена вырос перед нами, словно соткавшись из знаменитого на весь мир лонидиниумского смога. Сэр Галахад – один из четверых известных мне рыцарей Ордена – носил звание паладина. Это подтверждали корона и одна звездочка на погоне, сплетенном из кольчужного полотна. Он был данью рыцарской традиции Ордена, члены которого давно уже сменили доспехи на куда более практичные в наше время мундиры. Те сильно отличались от большинства британских мундиров – у того же сэра Галахада он больше всего напоминал длинный плащ с пелериной, украшенной на левом плече золотым аксельбантом. Шею прикрывал горжет – также сильно отличавшийся от офицерского, ведь он, в первую очередь, должен был защищать от клыков и когтей тварей, с которыми чуть ли не ежедневно приходилось сталкиваться рыцарям Ордена.
– Рад, что вы откликнулись на приглашение и решили поучаствовать в турнире, – несколько церемонно произнес Галахад. Немолодой паладин разговаривал так, будто жил во времена легендарного основателя Ордена – сэра Томаса Мэлори, большого поклонника легенд о короле Артуре. – После него у меня будет к вам небольшое дело.
– После игр я постараюсь как можно скорее покинуть Британские острова, сэр, – ответил я. – Простите, но я не собираюсь задерживаться здесь дольше необходимого и злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Граф, – остался верен своей церемонности сэр Галахад, несмотря на то что мои слова ему явно пришлись не по душе, – я понимаю, что вы не слишком любите британское гостеприимство после Севастополя, однако я вынужден буду настоять на вашей задержке. Не хочу распространяться пока о сути дела, скажу лишь, что предложение будет сделано всем командам и отдельным игрокам, кто останется на ногах после турнира.
Провожавший нас бобби вытаращился на меня. Конечно, нечасто увидишь настоящего графа во главе команды игроков. Обычно аристократы предпочитали держаться подальше от подобных сторон жизни, хотя, конечно, на трибунах их было всегда достаточно. Но чтобы самому в игроки пойти? Это было даже не исключением, а нонсенсом. И таким вот нонсенсом был я. Наверное, бобби думал, что продешевил, – с графа можно было бы получить и полфунта, а не жалкую крону[3].
– Рад, что вы заранее уверены в нашей победе, сэр, – усмехнулся я.
– Я отлично помню, граф, что вы сделали с предыдущим владельцем этого тесака, – кивнул на мое зачехленное оружие сэр Галахад, улыбнувшись в густые усы.
И на меня словно повеяло крымской жарой и влажным ветром с Черного моря. Под ногами уже не грязная лондиниумская мостовая, а пыльная земля Таврического полуострова. Напротив же высится, закрывая бьющее в глаза солнце, могучая фигура с громадным тесаком на плече.
– Я провожу игроков до казарм, – произнес, развеивая наваждение, сэр Галахад, – в ваших услугах более надобности нет, полисмен.
Бобби только плечами пожал – возвращать мне крону он явно не собирался. Равно как и я даже не думал требовать ее обратно – мелочным никогда не был. У бобби, скорее всего, семья, которую еще кормить надо, и жалованье явно невелико.
– Ждите неприятностей от их высочества, – заявил неожиданно сэр Галахад, пока мы шагали оставшееся до казарм расстояние. – Кто-то уже сообщил ему о вашем приезде, граф, и он постарается расквитаться с вами за гибель Готских рыцарей под Арабатом.
– Поэтому вы, сэр, решили проводить нас самолично? – понял я.
Галахаду даже кивать не пришлось – ответ был очевиден.
– Не думайте, что я оказываю вам дружескую услугу, – решил все же внести ясность сэр Галахад, – вы просто будете нужны Ордену после игр.
– Почему же обязательно после?
– Я бы забрал вас и до них, но кто же позволит Ордену сорвать Большие игры в честь сорокалетнего юбилея нашего возлюбленного принца.
В голосе явственно слышалась изрядная доля мрачного сарказма.
Мы распрощались уже у самых казарм. Пару раз по широкой улице подозрительно близко к нам следовали вместительные кебы. В таких находились обычно по пять-шесть человек, и не раз мне доводилось слышать истории о том, как именно в них разъезжали по городу налетчики, нападающие даже на казначейские кареты. Или модные в последнее время анархисты, готовые швырнуть алхимическую бомбу хоть в королеву, хоть просто в толпу побольше.
