— Стекло полированное, лавийское! Зеркало не нужно, в стекло будешь смотреться!
То, что разговаривали со мной по-русски — уже радовало. Значит, можно будет договориться. Если меня заметут как подозрительную личность без документов.
— Бери семечки, милок! Соленые!
— Репа! Репа!
А, значит, все-таки репа…
— Парень, купи зябриков!
Кого, простите, купить?
Я приостановился и с любопытством взглянул на предлагаемое. Сливы оказались вовсе не сливами. Неизвестные мне фрукты, немного похожие на помесь лимона, айвы и ручной гранаты: желтые, чуть сморщенные, снизу — круглые, сверху — с продолговатым выступом, из которого торчит плодоножка.
— Это чего же с ними делают? — озадаченно пробормотал я. Едят? Или в шкаф кладут, чтобы моль отгонять?
— Жене отдай, компот сварит.
— Так у меня нет жены.
— Маме.
— И мамы у меня нет.
— Сам съешь.
— Так у меня и денег нет.
А и были бы: сомневаюсь, что здесь принимают денежные знаки Российской Федерации.
— Тьфу ты, болтун! Кто ж на рынок без денег ходит?
— Сперли.
— Что сделали?
Я посмотрел на искренне непонимающее лицо тетушки-продавщицы. Осторожнее нужно со словами. А то зябрики здесь есть, а слова "сперли", видимо, нет…
— Кошелек украли.
— Осторожнее надо. А то не только кошелек украдут, ботинки снимут, — и продавщица, поняв всю мою бесперспективность в качестве покупателя, продолжилась зазывать других — А вот зябрики! Зябрики! Сочные, сладкие!
Проглотив слюну — мне внезапно захотелось убедиться, что зябрики действительно сочные — я переместился к газетчице.
— Пресса свежая?
— Ага, только что с грядки, — недружелюбно проворчала продавщица.
Набор газет выглядел как типично такой советский: никаких глянцевых журналов, никаких цветных иллюстраций, только черная краска, только хардкор. И иллюстрации всех оттенков серого — не к ночи будь помянуты.
Я поднял одну газету, якобы взглянуть на дату, а на самом деле — за несколько секунд определить, куда и как сильно я попал.
Да-а-а… Вот попал так попал…
[1]Безмен — вообще-то, приспособление для взвешивания, выглядит как рычажные весы, металлический стержень с рисками, на одном конце — крюк для товара, на другом — солидный груз-противовес. И вот если этот самый стержень взять за узкий конец, а противовесом оглоушить — ни один волк не устоит
[2]Плоскорез Фокина — банальная тяпка с пафосным названием
[3]Борсалино и федора — и то и другое обычные широкополые шляпы, вроде тех, что носили гангстеры времен "сухого закона". Вообще-то шляпы назывались "федора", а "Борсалино" — одна из шляпных фирм
[4]Деточкин — герой фильма "Берегись автомобиля", благородный угонщик (ну вдруг кто не знает?)
[5]Рептилоиды с Нибиру — герои одной из теорий заговора, расплодившихся после отмены принудительного лечения психбольных. А Нибиру — планета, которая якобы летает на орбите Земли, но с другой стороны от Солнца
Глава 2
Газета с оригинальным и креативным названием "Новости". И не просто новости, а новости советов депутатов трудящихся ОРС. Ага, никакого СССР. ОРС — и никаких гвоздей. И выпущена эта газета в среду, 10 июля 1097 года. Ну отлично. Либо, пока здесь на колхозном рынке торгуют репой и зябриками, где-то в Палестине высаживаются крестоносцы (а "крестоносцы" и "колхоз" — вторая несочетаемая пара), либо отсчет годов тут ведут вовсе не от Рождества Христова.
Заголовки тоже были такие, типично советские, в стиле "Коноплеводы досрочно перевыполнили план по плану". "Современную технику — в хозяйства!", "Делегация КПОР отъехала на съезд в Кардем", "Делегация КПОР приехала в Кардем на съезд", "Совет министров ОРС сообщает", "Доклад товарища С.Е.Рештова", "Дружеская встреча в Таласске"… На мутноватой фотоиллюстрации, единственной на первой странице, здоровенный товарищ в сером — а может, лиловом или апельсиновом, на фото не разберешь — грозил кулаком фотографу, мол, только попробуй снять плохо, сволочуга. Похож грозный товарищ был на Брежнева, если того коротко подстричь, а брови привести к среднечеловеческому значению. Похож — был, а Брежневым — не был. Ибо подпись к картинке гласила, что это "Акин Лармакович Кретов", который "приветствует участников съезда". Лично мне от такого "приветствия" захотелось бы спрятаться под кресло.
Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Очень хреновую ситуацию мы имеем, товарищи. И даже кража нас не спасет…
— Газету брать будешь?
— Да нет.
— Ну тогда нечего ее жирными пальцами лапать. Положь и иди! Устроил тут читальный зал!
Тетка начала заводиться на долгий скандал, поэтому я положил газету обратно на лоток, вытер ладони о джинсы — хотя они и не были жирными — и неторопливо пошел в сторону центра города. Милиционеров пока мне на глаза не попадалось, но это не означает, что они не могут появиться в любой момент, привлеченные визгливыми криками газетчицы — какая неугомонная женщина — а так уж получилось, что ответить им на простой вопрос "Ваши документики?" мне нечего. Да что там документики: я не смогу даже назвать собственное имя. Здесь в ходу что-то вроде "Акин" или "Ершан" — услышал мельком — а уже фамилии, хоть и похожи на русские, но только в исполнении голливудских режиссеров, которые для меня звучат как "Карсков и Лептов", а для местных жителей так прозвучат банальные "Иванов, Петров, Сидоров".
В общем, ситуация аховая. Вокруг меня — странноватая пародия на СССР приблизительно так пятидесятых годов, если судить по одежде и по редким встречным машинам. Как будто кто-то взял за основу Советский Союз, поменял все имена и названия на что-то маловразумительное, выборочно добавил несуществующие в нашем мире вещи, вроде зябриков-козябриков, посмотрел, хмыкнул "Сойдет" и впихнул сюда меня. Чисто поржать. Мол, ну и что ты будешь тут делать? Никто тебя не избирал в спасители мира — а если и изберет, то разве что в депутаты от сельсовета — бежать и рассказывать, что 22 июня начнется война — никакого смысла, потому что, во-первых, уже девятое июля, а во-вторых — фиг его знает, кто тут может напасть, все названия незнакомые. Ну и для полного счастья: у меня нет ни денег, ни документов — ни даже имени — так что выхода у меня только два: идти сдаваться в милицию, которая отправит меня в психушку, или сдаться в психушку сразу, без посредников. А я видел, какими оттуда выходят, и играть в МакМерфи [1]никакого желания не имею. Так что простой путь не подходит, придется пойти сложным. То есть, придумать, как легализоваться в здешнем безумии.
Впрочем, на данный момент есть задачка посложнее. Я — в незнакомом городе и без денег. А мне надо что-то есть и где-то спать. И мой организм не будет ждать сутками, так что проблема насущна и становится все острее с каждым часом.
Ладно. Есть проблема — будем искать.
Я затолкал руки в карманы и двинулся вдоль по улице.
Если у тебя нет денег на еду и ночлег, то все, что тебе остается — это уповать на милость добрых людей. А люди добрые настолько, чтобы пустить переночевать совершенно незнакомого человека, встречаются очень редко. Один на тысячу. Даже если здесь люди в десять раз добрее — один на сто. Сколько людей мне придется перебрать, прежде чем моей личностью заинтересуются? Вот-вот. Поэтому нужно воспользоваться старым добрым способом, который ушлые римляне именовали qui pro quo, а наши предки — "баш на баш"[2]. Помоги человеку и он поможет тебе.
Вот только бродить по улицам и надеяться, что увидишь кого-то, кому нужна помощь — не наш метод. Как тут определишь? Все заняты и все бегут. Может, вон той девочке нужно срочно шкаф передвинуть. А может — и нет. Какой отсюда следует вывод? Нужно идти туда, где людям какая-никакая помощь нужна всегда…
