Когда каблук моей правой туфли угодил Кудрявому в нос, я подался вперёд приподняв колени, максимально расслабив шею на сколько это было возможно. Нормального человека можно было отправить в нокаут таким ударом, но не этого бычару. Кудрявый был магом, продемонстрировав ещё перед больницей «эфирный заслон». Поверить не могу, что сейчас мне приходится сознательно, в трезвом уме и пока ещё при памяти, подставлять свой фейс под кулак этого здоровяка.
— «Хоть бы не вырубил» — Крутилась на повторе единственная мысль, перед ожиданием ответного удара, после моей провокации.
Ждать ответочки долго не пришлось. Ожидаемый мною момент настал. Короткий замах и последующий удар. Вспышка, во рту привкус металла, а моя тушка откатывается назад, проваливаясь в спинку мягкого сидения.
— «Отлично! Считай, что взял в долг. Верну… Не сомневайся. Айзек всегда закрывает счета, ска».
С трудом удалось удержаться от того, чтобы не закричать от радости вслух, ведь веретено вновь ускорило свой бег, давая мне возможность продолжить создание контура вуали, который я начал плести ещё будучи в больничке.
Радость была преждевременная. Не успел блестящий снег перед глазами закончиться, как пятерня бритого налысо здоровяка, протиснувшегося через сидения, сомкнувшись клешней гидравлического манипулятора на моей шее.
Я тут же закашлялся, а моё горло сжала огромная ручища. Если бы не знал, то подумал бы, что этот бычара в детстве ел стимы на завтрак.
— Мишаня, отпусти его! — Сидящий рядом со мной на заднем сидении бронемобиля мужик с седыми проплешинами выставил руки, встревая в конфликт.
— Сейчас фасад этому сучёнышу поправлю и…
— Хватит! Нам ещё с его отца выкуп нужно получить. — Более настойчивым тоном произнёс мужик, корпусом налегая на руку булькающего носом здоровяка.
Тряхнув меня напоследок, клешня Лысенького нехотя разжалась, а я ещё сильнее закашлялся. Смачная размашистая оплеуха от Плешивого, прилетела нежданно. Лицо опалило жаром.
— Ещё одна такая выходка пацан, и ты поедешь в багажнике… По частям, поедешь… — Холодно отчеканил седоватый мужик в такой же маске как у Лысенького. — Уяснил?
— М-гм — Пробурчал я едва сдерживая довольство и ликование, перемешанное с злобой от беспомощность своего нынешнего положения.
Ориентация у меня вполне традиционная. В склонности к мазахизму замечен не был. Всё из-за неприятной особенности этого мира, с которой мне не посчастливилось столкнуться. Оргон ведёт себя здесь по другому, в отличии от Фагриса.
Когда я вышел из комы вместо Стаса Мышкина в больничке, коктейль, замешанный из воспоминаний парнишки и моих собственных перестал бурлить, то к своему несчастью я обнаружил, что моё духовное тело или основа, абсолютно девственно чиста. Каламбурю… Ни одной части облачения чистоты! Даже контура вуали — самого первого элемента облачения! Физическое тело, кстати, тоже оказалось девственным, но не об этом речь…ска.
Фагрис, откуда я родом, нельзя было назвать «дружелюбным» местечком. Про портовую часть нодов и говорить не стоит. Можно не успеть покинуть стыковочный трап или «хобот» на нашем жаргоне, как схлопочешь пару лишних дырок в тушке или на компанию стимеров под препами нарвёшься. Даже после окончания столетней войны мало что изменилось. Деятельность моего деда, тоже накладывала свой отпечаток на образ жизни. Мой приёмный родитель с детства вдалбливал мне в голову одну прописную истину: «Сильный, значит живой». Этой аксиомой руководствовался не только я, но и каждый член команды «Катастрофы», нашего корабля. По этому все члены команды старались усилить свою боевую мощь, как могли и умели. Передовое вооружение, апгрейды для скафов, модификации тела, артефакты огнов и разумеется магия — в ход шло всё! Под строжайшим запретом были лишь нано-стимы, имплантируемые артефакты и генератор псионов, по объективным причинам. Никому не хотелось, чтобы находясь в дрейфе у кого-нибудь из экипажа с кастрюли съехала крышка и началась резня на борту.
Как я уже упоминал к магии у меня таланта не было. Все мои успехи на этом поприще которых удалось достичь за время жизни на Фагрисе, так это то, что как-то мне удалось затащить в кровать одну магичку. С имплантами мне тоже не подфартило. Первая причина это я сам. У меня не было желания совать себе в тело различную гадость. О кибернизации конечностей, как у моего Деда речи вообще не идёт. Старик не разделял моих взглядов. Будь у этого киберчерта возможность, то он бы нагрянул ночью в мой кубрик с резаком, чтобы уменьшить перечень моих штатных конечностей. Тогда бы я точно не отвертелся от кибернизаци. От этой участи меня спасла хроническая непереносимость нейростаба — препарат укрепляющий связь нервных окончаний с имплантом. Пару тройку кубиков я мог перенести без последствий. Такой дозировки хватит для функционирования контроллера нейросети и парочки модов, вроде сканера псионов и эфироскопа. Для чего-то более внушительного, необходимо было увеличивать дозировки нейростаба, что в свою очередь могло спровоцировать у меня паралич нервной системы. Подавляющим большинством артов огнов пользоваться я не мог. Для этого был необходим минимальный уровень управления эфиром, которого у меня не было.
Так бы я и был «Якорем», как окрестил меня дед Нейтан, дав идентичный позывной в командном канале связи, если бы случайно не нашлась подходящая для меня альтернатива. Молодой преступный синдикат Охма поручил нам не хитрую работёнку. Из нода планеты «А» нам нужно было доставить груз в нод планеты «Б», проскочив мимо гвардейской псарни Содружества. Ничего сложного, если не считать того, что цена за эту «доставку» была подозрительно высокой. Забрав опломбированный контейнер из дока Браксиса, обследовав его сканером на предмет взрывчатки и вредоносной магии, мы на крейсерской скорости двинулись в нод планеты Меллы. В середине пути, датчики объёма грузового отсека взбесились, как загулявшая самка скверхов. Бабы у них страшны, как в гневе, так и внешностью. Наш навигатор, направлявшийся в свой кубрик из душевой, услышав шум, решил узнать в чем дело. Курс он проложил явно ошибочный. Открыв дверь в грузовой отсек он словил нехилую плюху, от которой встретился со стеной коридора, оставив в ней солидный оттиски своей ста тридцати килограммовой, с учётом имплантов, «тушки». Груз что мы приняли на борт оказался вполне живым. Им был огн, который отоварив нашего навигатора не понимая где находится, винтами бросился удирать по коридору в сторону душевых. Навигация его подвела, не хуже чем нашего навигатора, извиняюсь за каламбур. По пути он нарвался на моего старика, который выходил из нужника. Дед Нейтан был не сторонник полумер. Такое чувство как «гуманность», было ампутировано ещё давно, и заменено встроенным портативным мультизарядным противопехотным гранатометом в импланте правой руки. Огна спасло лишь то, что заряд оказался шоковым, а не проникающим, зажигательным или разрывным. Мне повезло не меньше. Выковыривать чьи-то мозги из перфорации пола не самое интересное занятие.
Чтобы привести безбилетника в совместимое с жизнью состояние потребовалось два средних пака для медбокса и скачивание дополнительного софта из нейронета. Огнов в экипаже у нас не было. Эта раса вообще предпочитает держаться особняком от остальных обитателей Фагриса, живя в своем отдельном уголке системы двух лун.
После этого инцидента, мой приёмный родитель связался с синдикатом и на чистом единоматерном языке объяснил им в каком колене их предки состояли в половой связи со скверхами. Контракт конечно же был разорван в одностороннем порядке, без возврата авансового платежа. Хоть мы и пираты, но у нас тоже был свой некий «кодекс чести». Живыми грузами мы не занимались, о чем сразу уведомляли заказчика.
До того, как огн пришел в себя, Дед озвучил идею выкинуть его на ближайшей заправке, но у меня были на этого персонажа совсем иные планы. Хоть на тот момент мне было всего одиннадцать, но я сразу прикинул откуда скверх колдует.
Этот огн был не так прост, как казался. Цвет его глаз — он был неестественным для их расы. Провалы глазниц должны были светится синим светом, а не зелёным и сканер эфира на него не среагировал. Но самой интересной его особенностью была отнюдь не нестандартная внешность. При отсутствии боевых модификаций тела, конектор нейронета и модуль дополненной реальности не в счет, огн был люто силён, даже для своей расы. Предположениями я поделился с дедом, у которого было в этих делах больше опыта и он подтвердил мои догадки. Даже у самого сильного огна не хватит дури, чтобы деформировать ударом кулака рёберную коробку эндоскелета модификанта, коим являлся наш навигатор.
