всю его жизнь!
Евгений Викторович Сипягин сначала покраснел, потом побледнел, а потом стал бордовым, как отварная свекла в украинском борще.
— Я бы вас попросил, Николай Степанович! Я бы вас очень попросил…
— Так… рапорт мне на стол! Резво! Шевели лапками, б… Когда должна быть эта встреча?
— С минуты на минуту!
— Что??? А с академиком сейчас кто?
Тут побледнел уже полковник, чувство приближающегося северного зверька сдавило ему грудь.
— Так это, Мариночка… Она всегда профессора выкатывает на прогулку, и я еще, так вы меня вызвали.
— Он еще не укатил? — полковник раздраженно забарабанил костяшками пальцев по дубовой столешнице.
— Так нет, когда я к вам шёл, Ведерникова уже спускала агента к выходу. Думаю, они уже на месте…
— Отставить рапорт! Молнией к академику, и если с ним что-то случиться, то ты будешь первым, кто покинет Проект не по собственному желанию. Ясно?
— Так точно. — почему-то по-военному ляпнул психолог и помчался по коридору к служебному лифту.
«Только бы пронесло, только бы с академиком ничего не случилось!» — думал Выпускающий. После первого успеха была череда неудач, вызванная не слишком удачным материалом. Удалось установить, что психологическая готовность умереть (не путать с навязчивым стремлением к самоубийству) стала главным условием успеха переброса хроноагента в прошлое. При этом еще имел значение и багаж знаний, которые были необходимы агенту, ведь никаких материальных вещей в Иную Реальность забрать с собой невозможно. Только знания, опыт, навыки, рефлексы. В этом плане Коняев оказался очень удачным приобретением. Он был дважды женат и благополучно пережил своих супружниц, имел двух сыновей (от разных жен), оба с середины девяностых перебрались за пределы Отечества. А Михаил Николаевич никуда переезжать не собирался, хотя его и приглашали. Хотел умереть на родной земле. Обычная стариковская прихоть, которую надо было уважать. А его гигантский жизненный опыт! А знание той эпохи, в которую собираются послать хроноагента! Это же сам Всевышний дал нам такой шанс, и не дай Бог, чтобы с академиком что-то произошло! Удивительное дело — этот человеческий мозг! Казалось бы, девяносто два года, маразм стоит на пороге! Так нет — никаких признаков маразма нет и в помине! Светлый ум, отличная память, причем никакого склероза! А что вы хотите, если свою последнюю монографию Коняев отдал в издательство всего год назад! И его книги издаются не только у нас, но и за рубежом, переведены на шестнадцать языков мира! И вот он согласился попробовать себя в Проекте «Вектор»… Только бы с ним было всё хорошо!
[1] Эти строки из стихотворения поэта Бориса Левина, который немного перефразировал стих Евгения Винокурова, у которого первым словом в фразе идет слово «художник», а не учитель.
[2] Стих А.Блока «На поле Куликовом»
Глава вторая. Линия тьмы
Глава вторая
Линия тьмы
Подмосковье
13 октября 2021 года
Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла
ненавидимый прокуратором город
(М.А.Булгаков)
13 октября в Москву пришел циклон. Но ветер, стремительно рвавший плакаты и афиши, задиравший юбки горожанкам, выбивавший зонтики из рук и срывавший шляпы и бейсболки с голов неосторожных прохожих, к обеду только усиливался. Этот ветер пришел не с Северных льдов, неся хлад и снег, не с Южных Украин, неся тёплые дожди, он пришел с Запада, напитавшись в Средиземье и Британских морях мороком, туманом и мрачной грозой. И нёс с собой тьму. В городе стало как-то по-зимнему сумрачно, серая мгла затягивала горизонт, ставший от этого унылым и беспросветным, а на мрачное унылое серое небо начинали заползать громады отяжелевших грозовых облаков, с их черно-красным подбоем на стального цвета плащах.
«Хорошо, что сегодня не пятница» — подумал обыватель, съежившись, добираясь на место кормления офисного планктона. «Хорошо, что сегодня можно никуда не идти» — решила про себя молодая художница, нырнув с головой в незаконченный холст, при этом не забыв грязную пятерню вытереть о всклокоченную от непрофильного употребления прическу. «А нам всё равно» — твердили несгибаемые старушки-пенсионерки, спешащие по своим делам в тот самый час пик, когда и без них в общественном транспорте иголке упасть было некуда. Но тьме было на всех наплевать — она поглощала город, квартал за кварталом, медленно и неотвратимо, минута за минутой, час за часом, и постепенно город стал исчезать, полностью погрузившись во беспросветную мглу. Первым исчезли башни Москва-Сити и стало казаться, что город проваливается не во сумрак непогоды, а во мрак прошедших веков.
Конюхов
Я купил эту машину двенадцать лет назад. Она уже тогда не была новой, но во вполне приличном состоянии. Обычная Лада Калина, мне иномарка не по карману. А тут и салон достаточно просторный (не люблю, когда колени упираются при посадке в авто в подбородок), и девочка моя не прожорливая. Наверное, надо перестать нервничать, а то я до Перепупинска, где прячется от людей и болезней академик Коняев, мой учитель, никогда не доберусь. Интересно, кто это нашёл такую дыру недалеко от Москвы? Я же был уверен, что в ближнем Подмосковье такой хренотени быть не должно! Её даже на навигаторе нет, пришлось ориентироваться на Лыткарино, а уже оттуда двигаться до Володарского, вот тут и произошёл затык. По описанию профессора мне надо было от поселка Володарского добраться по дороге на Колычево (одно из многих в Подмосковье)[1]. Тут еще было понятно: сначала через речку Парху перебраться по мосту между Большой Володаркой и Малой Володаркой, дальше маршрут: Константиново, Плетениха, Новлянское, Семивраги… и всё? Нет дальше ничего. Лес тут есть. Смотрю Гугла-карту, аэрофотосъемку, ну вот, вот эта дорога к лесу от Семиврагов вроде бы то, что мне было нужно, ну и что? Что дальше? Куда? Зачем? Нет тут ничего. Лес и всё! Ладно, тут мне академик написал: от этого сельца сделать звонок. А связь? Раз пишет, значит есть. И звонил же он мне. Звонил! Разбрасывая октябрьскую грязь, Калина с трудом добралась до деревеньки, ну, здравствуй, жопа мира! Над головой низко пролетел самолет, идущий на посадку в Домодедово. Вспомнил народную примету, что низко летящие самолеты — это к дождю. Деревушка эта никакая, пара десятков домов да полсотни с небольшим жителей на всё селение. Живут одни старики. Звоню. Трубку берет женщина, представляется медсестрой, рассказывает подробно, как дальше ехать. О! Понял. Вот сюда идёт улица, Золотая, там местная амбулатория, ага Новые Семивраги, тут деревушка на деревушке. А вот и нужная мне дорога — ныряет в лес. А массив тут большой, идет по излучине Пахры, наверное, километров квадратных десять-двенадцать будет, как минимум. Еду через ряды старых деревьев, густые и заросшие темным подлеском. Пока пересекал чащу, стало совершенно темно,
