самообладание. Так, спокойно. Всему есть объяснение. И тут найдется. Наверняка из-за удара головой в сознании произошли некоторые изменения восприятия внешней среды. Галлюцинации там всяческие.
Я повернулся к девушке. Спросил:
— Ты кто?
Толстушка с ужасом взглянула на меня и начала всхлипывать.
— Память отшибла тебе! Сашенька, родной, прости! Я не хотела!
— Не ори, — раздраженно оборвал ее я. — Как зовут?
— Екатерина Олеговна я, — растеряно ответила толстушка.
Имя ничего мне не сказало.
Я осмотрелся. Так. Судя по тому беспорядку, который тут твориться и разбросанной одежде, а также прочим предметам, назначение которых вполне понятно, я сообразил, что тут происходила настоящая оргия. Причем участников было всего двое. И одна из них — это Екатерина Олеговна. Второй… ну, видимо, я. В процессе совокупления парочка использовала множество приспособлений для утех.
«Для весьма специфических утех», — отметил я про себя, разглядывая наручники, стеки, плетки, хлысты, ошейники и кляпы.
Я к этим штукам абсолютно холоден. Значит они принадлежат этой дамочке.
И когда я успел подцепить эту толстуху? Она же абсолютно не в моем вкусе! И что случилось со мной после того, как в меня стреляли в переулке? Повредился мозг? Или…
Твою мать!
Меня поразила страшная догадка, абсолютно дикая по своей сути, но все объясняющая. Моя душа переселилась в другое тело! Поэтому я ни черта не понимаю. Меня грохнули в переулке, а эта дамочка в это же самое время в порыве дикой страсти огрела своего любовника по голове дубинкой и тот отправился в иной мир. Только вот я каким-то образом полетел не вместе с ним, а попал в его тело.
Драть тебя за волосы! Да разве такое возможно⁈
— Катюша, где моя одежда? Мне уходить пора, — осторожно сказал я.
Девушка лишь покивала растеряно головой. Пришлось искать одежду самому. Она оказалась разбросана по всей комнате (весьма богатой надо сказать комнате). Толстушка явно не из простых людей. Зажиточная.
Я оделся и собирался уже было покинуть даму, как где-то внизу, видимо в коридоре дома, отчетливо хлопнула дверь. Кто-то пришел.
Екатерина Олеговна вздрогнула. Вся ее растерянность вдруг мгновенно улетучилась. Женщина округлила в страхе глаза и страшным тоном выдохнула:
— Это мой муж!
— Кто? Муж⁈
— Если он увидит, что ты тут, то точно убьет нас! Прячься!
Да что за день сегодня такой⁈
Второй раз умирать у меня не было никакого желания, поэтому я без лишних вопросов юркнул в шкаф. И весьма вовремя. Дверь распахнулась и в комнату вбежал здоровяк с топором в руках. Глядя в щель между тонкими перемычками, я даже перестал дышать.
— Где он⁈ Я точна знаю, что он тут!
— Никита, ты чего?
— Я его топором зарублю! На куски! — прорычал разъяренный мужчина и принялся внимательно оглядываться.
— Ты с ума сошел, Никита! Здесь никого нет! — продолжала вопить Катерина Олеговна, но ее супруг не обращал на это внимания.
Он осматривался. В повадках угадывался опытный охотник. В какой-то момент взгляд его остановился на дверце шкафа. Ноздри начали раздуваться, словно у разъяренного быка. Руки крепче сжали топор. А потом и вовсе вскинули его над головой. Нежданный гость планировал швырнуть оружие прямо в хлипкую почти картонную дверь шкафа, за которой прятался я.
Удар был точным и сильным. Дверь разлетелась в щепки.
— Где он⁈ — зарычал муж, откидывая осколки дерева.
Мужчина походил на медведя, которого разбудили раньше времени и теперь он злобно ворошил ульи в поиска еды.
— Я тебя спрашиваю, где он⁈ — проревел муж и заглядывая в шкаф.
Толстушка тоже заглянула, округлив глаза. Она ожидала увидеть там разрубленное пополам окровавленное тело. Но…
— Никого нет, — задумчиво произнес муж.
— Никого… — эхом повторила толстушка.
Меня там действительно не было. Ну почти. Не желая мериться силой с топором, я в последний момент уперся ногами в стенки огромного шкафа, раскинул руки и поднялся к самому потолку, словно паук. Там, под потолком, на верхних полках, царила спасительная тьма и ревнивец меня не увидел. Держаться было тяжело, но лучше уж так, чем оказаться мертвым. А второй раз умирать мне не хотелось.
— Тут никого нет! — обрадовано воскликнула толстушка.
И грозно с упреком посмотрела на мужа.
— Я… — начал тот, убирая топор в сторону. — Просто думал…
— Ты думал, что я тебе изменяю⁈ — в голосе толстушки прогрохотали нотки ярости.
Она быстро поняла куда нужно выкручивать ситуацию и пошла в атаку.
— Ты не веришь своей половинке⁈ Своей любимой и единственной половинке⁈
— Просто мне доложили, что ты…
— Кто это там тебе докладывает, а⁈ Очередные твои недоброжелатели, которые хотят тебя разорить? Или алкаши, с которыми ты ночь на пролет играешьв карты? А ты поверил им?
— Так ведь я…
— Не доверяешь мне⁈
— Доверяю, просто… — в отчаянной попытке оправдаться, он вдруг спросил: — А как же вот это всё?
И кивнул на игрушки для взрослых, разбросанные по всей комнате.
Растерянность в глазах толстушки была ровно четверть секунды. Потом она, подбоченившись, произнесла:
— Это я тебе хотела сделать сюрприз!
— Мне⁈ — муж окончательно растерялся.
Видимо таких сюрпризов жена ему никогда не делала. Взгляд его перескакивал с наручников, на хлысты, с насадок, на стеки, надолго замер на резиновой толстой колбасе нежно-розового цвета. Муж не сразу понял, что это и не колбаса вовсе, а кое-что другое.
— Я хотела попробовать что-то новенькое, — продолжила наседать дама. — А ты что, против?
— Я не против, — просиял муж. — Я только «за»!
И скинув в одно движение одежду, прыгнул в кровать. Толстушка последовала за ним. Раздалось смачное чавканье, будто парочка решила съесть друг друга. Потом жалобно заскрипели пружины. И влажное хлюпанье начало перемежаться с зычными вздохами. Я сморщился, не в силах слушать это. Пришлось осторожно спускаться с потолка — руки нестерпимо ныли, а спину выворачивало. Прижавшись к стенке шкафа, чтобы не быть замеченным, я стал ждать.
Ждать пришлось долго. Муж, обрадованным нововведениям в интимной жизни, использовал весь арсенал. Сначала он как следует отхлестал жену, потом попросил сделать это с ним. Потом в ход пошла тяжелая артиллерия.
— А это для чего? — с придыханием спросил муж, поднимая розовую колбасу.
— Сейчас покажу, — с интригой ответила толстушка. — Вставай на колени и повернись ко
