– Это он оборонял Моров. Один, без дружины моровской!
– А где ж, интересно мне, дружина была? – ощерился из-за плеча Путяты Семирад. – На охоту пошла?
– Да, на охоту, пес шелудивый! – звонко выкрикнул Илья. – На татей охотилась. Таких же, как ты!
– Да за такие слова поносные… – завопил Семирад.
И заткнулся, когда Путята сдавил его плечо, повинуясь жесту Добрыни.
– Рассказывай, княжич, – разрешил Владимир.
– Дружина ушла татей ловить, что на тракте озоровали… – уже спокойнее пояснил Илья. – А тут…
Рассказ занял минут двадцать. И перебил Владимир рассказчика лишь однажды.
– Ты убил Свардига? Сам? – уточнил он.
– Горло ему вскрыл! – не без гордости ответил Илья. – Он думал: раз я калечный и безоружный, так и резать меня можно, как овцу. А я его за ногу дернул, свалил да его собственным ножом! А потом – на коня и в Киев! Вои Свардиговы за мной погнались, да я их, как догнали, почти всех стрелами побил!
– Да врет он всё! – не выдержал Семирад. – Где ж это видано, чтоб какой-то безногий сотника варяжского убил? Да он на коня сам не взлезет! А уж стрелами…
– Ты, хряк жирный, пасть смрадную захлопни! – яростно закричал Илья. – Хочешь поглядеть, как я убиваю? Сюда иди, я покажу!
– Тише, Илюха, тише… – Богуслав обнял брата.
– Помолчи, Семирад! – Владимир еще больше нахмурился. – Тебя позже послушаем. Дальше, княжич.
– Так всё уже, – сказал Илья. – Дальше я в Киев прискакал, а батюшка людей в Моров отправил. Остальное уже не я, а они сделали.
– Татей мы взяли, – сообщил Сергей Иванович. – Тех, что уцелели. И всё, сказанное сыном, они подтвердили.
– Быть того не может, чтоб они на меня указали! – вновь не стерпел Семирад.
– Это верно, – согласился Духарев. – Ты хитер, Семирад. О тебе один лишь Свардиг и знал. И проболтался лишь потому, что думал, будто Илья никому ничего не расскажет. И ты попался, Семирад. Молись!
– Я услышал тебя, князь моровский, – вмешался Владимир раньше, чем Семирад успел ответить. – Теперь хочу боярина послушать. Говори, Семирад!
– Поклеп всё! – заявил боярин. – Не знаю я ничего! Серегей давно меня ненавидит, потому что я в делах удачлив и с ромеями торгую! А ему хочется, чтоб он один с Константинополем дела вел!
Владимир задумался… покосился на дядьку. Добрыня молчал.
– Что у тебя есть, кроме слов сына? – спросил князь Духарева.
– Я знаю, что Семирад виновен! – с нажимом произнес Духарев.
Но на сей раз его репутация ведуна не сработала.
– Здесь я решаю, кто виновен! – раздраженно бросил Владимир. – Когда у тебя будет что-нибудь повесомей слов, князь, приходи, и я тебя выслушаю! И еще, князь Серегей! Если ты захочешь посчитаться с боярином Семирадом сам, я буду считать это преступлением против меня! Ты понял?
– В прежние времена, князь, ты не отнимал у нас права защищать свою честь! – сурово произнес Духарев.
– В прежние времена, Серегей, мы были язычниками, – более мягко отозвался великий князь. – Ныне же мы – христиане. И нам надлежит прощать своих врагов и не поддаваться страстям и подобно зверям убивать по одной лишь прихоти.
Илья дернулся – возразить, но Богуслав не дал.
– Это не прихоть, – возразил Сергей Иванович. – Погибли мои люди. Я вправе покарать убийц, которые вторглись на мою землю.
– Карай, – кивнул Владимир. – У себя в Морове ты – князь. Но здесь и на всей земле моей я – князь, хакан и кесарь. И если я велю тебе не трогать Семирада, ты его не тронешь!
Духарев поглядел на воспрявшего боярина. Нет, сука, ты так просто не вывернешься!
– Ты – владыка, – согласился Сергей Иванович. – Но есть власть повыше твоей, княже. И к ней я обращаюсь ныне: пусть Бог рассудит, кто из нас прав, – подлый боярин или я! Жду тебя, Семирад, завтра по ту сторону Южных ворот! А если не придешь – пеняй на себя!
Духарев развернулся и, не поклонившись великому князю, двинул к выходу из палаты.
До этой минуты в палате было тихо, но тут все зашумели разом: кто-то – за Духарева, кто – против…
– Против княжьей воли пойдешь? – визгливо, перекрывая гул голосов, выкрикнул вслед Сергею Ивановичу Семирад.
Духарев остановился. Развернулся неторопливо. Гул как по волшебству стих.
– Нет. Против княжьей – не пойду, – уронил он весомо. – На земле Руси я тебя не трону. Но в других землях – берегись!
Владимир хотел вмешаться, но Добрыня, наклонясь, что-то зашептал князю на ухо…
– Сам, что ли, на суд выйдешь, князь-воевода? – насмешливо поинтересовался Путята. – Сил-то хватит?
– На дружка твоего Семирада – с лихвой! – отрезал Духарев. – Только не станет он со мной драться, хоть и помоложе лет на двадцать. Струсит, бойца выставит.
– Почем знаешь, что струшу? – влез Семирад.
– А что, нет? – усмехнулся Сергей Иванович.
Семирад задумался. С оружием он управляться умел, и неплохо. Да, Серегей – воин прославленный, однако ж – немолод и ранен многажды, а все знают: старые раны в таком возрасте и болят, и силы лишают. Большое искушение – победить собственноручно прославленного воеводу…
Нет, не рискнул.
– Не христианский это суд, когда по мечу правого выбирают!
– Я ж говорил – струсишь, – констатировал Духарев. – Таким, как ты, честный бой не по нутру. Резать исподтишка да еще чужими руками – вот твое. Но с этим кончено! Я свое слово сказал. До завтра!
Киев. Опасный сюрприз– Не ожидал? – Семирад не просто доволен. Он – счастлив.
Духарев глядит… И не верит собственным глазам. Не может быть, чтобы великий князь в таком деле встал против него!
Но – факт.
Вот он стоит напротив. Вернее, не стоит. Притоптывает, встряхивает руками, крутит головой… Разминается. Высокий шлем с бармицей, похожий на хузарский, бронь из посеребренных пластинок. Щита нет. Зато есть пара сабель…
Габдулла Шемаханский, ближний телохранитель великого князя Владимира.
Однажды он уже бился с Богуславом. Только чудо спасло тогда Славку.
Теперь Габдулла будет биться за честь боярина Семирада. С тем, кого когда-то победил с удивительной легкостью.
Сергей Иванович – в замешательстве. Как жаль, что здесь нет Артёма. Артём справился бы. Наверняка. А Славка – не факт.
Духарев переводит взгляд на сына.
Тот, если и удивлен, то виду не подает. Спокоен, как слон. Руки на навершиях мечей, лицо невозмутимо.
– Значит, это твой боец. – Сергей Иванович на Семирада не смотрит, только на Габдуллу. Тот ухмыляется. Как же он всё-таки похож на Ярополка, этот Габдулла из Шемахи, которого когда-то звали Безотчим. Яростный последователь Аллаха, который даже здесь, в Киеве, тщится выполнять все законы Пророка, что для первого княжьего телохранителя непросто. Есть у Духарева одна версия… Он обсуждал ее с Рёрехом, когда тот был жив. Но сейчас это не важно.
