Выяснить ее параметры без даташитов и описаний было не слишком просто. Однако с помощью любимой супруги, хорошего немецкого осциллографа и кусков кальки я снял сигналы с каждой из восьми ножек микросхемы, в паре которых Федор смог без особого труда опознать встроенный последовательный интерфейс, с которым мы в свое время успели очень немало поработать в процессе стыковки ноутбука с «консулом», телетайпом, модемом, и прочими АЦПУ. Так что дальше было проще. Вооружившись Visual Basic, я экспериментальным путем подобрал команды программирования ADNS-2610, благо их была всего лишь дюжина, и научился не только узнавать параметры перемещения сенсора, но и получил забавные черно-белые картинки 18 на 18 пикселов.
На первый взгляд с таким скромным и понятным результатом вполне можно идти «на обычный советский завод», в смысле, отдать микросхему на копирование специалистам. Вот только наличие на чипе микропроцессора для обработки картинки меня очень, очень сильно напрягает. С другой стороны, откладывать прогресс в этом направлении никак нельзя, одно только словосочетание «зенитная ракета с головкой самонаведения» сносит у военных крышу в дальние дали. Как говорится, и хочется, и колется… Хоть бросай монетку.
Уже полез в карман за «пятачком», как раздался звонок с проходной:
— Тут комиссия, значится… — дедок-вохровец явно не знал что делать. — Просют их пропустить.
В трубке раздавались многочисленные злые голоса, по ходу слово «просют» было очень слабым эквивалентом происходящему бардаку.
— Откуда-откуда? — опешил я. — Что за хе…я у вас творится?!
— Говорят, значится, прямо из министерства…
— Петр Юрьевич, тут Анатолий звонит! — из приемной раздался голос секретарши. — Он говорит срочно!
— Переключай скорее, — я кинул на рычаг трубку, отбивая проходную, и тотчас поднял ее снова. — Толь, что там?
— Никуда не ходи! — голос начальника охраны был подозрительно весел. — Мы сами разберемся, похоже они в самом деле из МЭПа.
— В каком смысле?
— Ну не ряженные шпионы!
— А что, неужто были подозрения?
— Да они и сейчас остались, уж слишком странно они заявились, без договоренности, едва оформив предписание.
— Тьфу! Обычный бардак! Сейчас разберемся…
— На х
а? — перебил меня на полуслове Анатолий. — Тебе же потом будет легче все свалить на вахтеров-дуболомов. Куда им супротив дедка с карамультуком бодаться!
— Пусть лучше пройдут, поговорим, все покажем, разберемся без спешки.
— Петь, тут тебе не там! — голос главного режимщика посуровел, в нем послышались стальные нотки. — Считай что это приказ! Сиди себе в кресле, да звони в Москву!
— Скажи хоть, откуда они свалились?!
— Походу, настучал кто-то из наших! — бросил в трубку Анатолий, и отключился.
Собственно, ничего удивительного в таком обороте не было. Стучали в советских учреждениях как зайцы на барабане, от уборщицы до заместителей по научной части, водителей, и прочих главных бухгалтеров. Впрочем, в «Интеле» последняя троица делала это едва ли не официально, куда-то напрямую в заоблачные выси кабинетов Шелепина и Семичастного. Чуть не единственным лучом света был неформал Федор, ему подобное действо просто не приходило в голову. Кроме того, у «Иванов» хватило ума увидеть мои отношения с начальником местного филиала КГБ, и забыть, с какой стороны на бумаге пишется слово «заявление», или как у коммунистов положено называть доносы. Однако большинство сотрудников выводов не сделало, поэтому их корреспонденция в «ответственные инстанции» часто скрашивала мой и Катин досуг.
Надо сказать, что охрана в НИИ «Интел» по советским меркам отсутствует вообще. На проходной днем сидят обычные дедки-вохровцы, гоняют чаи со «случайно» заглянувшими мужиками. На ночь дежурный разве что достает из шкафа обычную двустволку, а чаще не делает и этого. Соответственно никаких сложных, привычных рабочим и служащим местных «почтовых ящиков» систем со стойками для хранения пропусков нет в помине. Так что обстановка на первый взгляд соответствует какому-нибудь колхозу «Заветы Ильича», заходи кто хочет, бери что хочешь….
Вот только никто не знает, что изрядный кусок двухэтажного гаража под склад своих ништяков «арендовали» совсем не безобидные военные связисты. Рядом с доступным только мне, Кате и Анатолию хранилищем артефактов комитетчики организовали весьма приличный опорный пункт, в котором круглые сутки находится не менее десятка бойцов с тяжелым вооружением. Более того, некоторые из этих «бездельников» целыми днями шляются по всему НИИ, а всех своих они знают в лицо, по анкете, заодно помнят, о чем сотрудники рассказывали ночам жене или любовнице месяц назад, кто и с кем собирается пить водку в ближайший уик-энд. Чужих, если они появляются, «ведут» персонально и тщательно.
Однако Сережу Эткинда служба безопасности упустила. Без лишней болтовни этот кретин пошел на нарушение если не буквы, то уж как минимум сути «подписки» и накатал развесистую как клюква жалобу прямо на имя товарища Шокина. Будь тот рабочем посту – передал бы бумагу или обратно нам, или наоборот в ЦК, где бы курирующий советскую электронику Шелепин легко замотал дело. Но министр электронной промышленности не вовремя ушел в отпуск. Это тоже не было проблемой, вернись «телега» в родной шестой главк. С его начальником, Виктором Ефимовичем Фетисовым, вышел бы аккуратный междусобойчик, ибо ненаблюдательные чиновники на высоких постах не задерживаются при любом общественном строе. Он бы сделал вид что сильно озабочен положением дел и будет внимательно разбираться в вопросе, я бы состроил все понимающее выражение лица, на этом бы все закончилось.
Но лимит везения был исчерпан. Художественный рассказ о творящемся надругательстве над государственной собственностью попал к одному из замов, и тот, не слишком долго задумываясь, дал ход бумаге. Тем более наш мэнээс постарался вполне по-профессорски. То есть не только обвинил меня во всех возможных ошибках и злоупотреблениях, но и нарисовал перспективные направления, по которым НИИ «Интел» должен идти в светлое будущее к победе коммунизма во всем мире.
Причем губа у молодого ученого была совсем не дура. Единственным вариантом, достойным внимания советского инженера, по его мнению должна была стать IBM 2321,167 эдакий трехсекционный сервант, в котором во вращающийся цилиндрический барабан чуть не полуметровой высоты можно было вставить десять специальных картриджей. Почти револьвер, только каждый патрон-картридж нес в своем пластиковом нутре двадцать магнитных пластин по 40 мегабайт. Соответственно на устройство выходило 800 мегабайт с очень приличным временем произвольного доступа от 95 до 600 миллисекунд. Самому последнему клерку в МЭПе должно быть понятно, что рядом с американским достижением наша 60-килобайтная «Спираль-1» смотрится, мягко говоря, смешно. А мой авторитет директора НИИ можно поправить только срочным увольнением в сантехники.
