На несколько секунд воины замялись и поляки с остервенением принялись рубить ошалевших новгородцев. Русские воины пытались отбиваться, благо фузея со штыков не абы что, но толи шляхта попалась очень уж опытная, толи с этого края воины сами были малоопытные, но отбить атаку не получалось.
А к полякам уже неслась пехота, почуяв слабину в обороне противника!
Прохор все видел, даже то, что командир новгородцев — полковник Свиридов Петр Ильич, пытается помочь своим воинам, но не успевает: на его центр основательно навалился трусоватый полк саксонцев вместе с отрядом наемников Бурого Волка.
Впервые за долгое время командования Прохор ничего не мог сделать — имея под рукой свыше трех тысяч бойцов, в этой ситуации у него не было сил выделить и пары рот в помощь соратникам, ведь ослабь он собственную линию, противник прорвется. И тогда их уже ничего не спасет. Но от понимания сложившейся ситуации молодому генералу лучше не становилось. Он до крови закусил губу и единственное на что решился — отослал два эскадрона кирасир прикрытия в помощь своему правому крылу, да и то не в лобовую атаку, а только как огневую поддержку, ведь недаром у каждого из них по паре тяжелых пистолей.
Генерал чувствовал, что этот момент решающий, тот кто сдюжит — выиграет!
* * *
Принц Евгений Савойский.
Все резервы брошены в бой, даже часть обозников — самая боеспособная, и то ушла навстречу врагу. Не для того, чтобы победить, всего лишь стать живым щитом для лучших солдат, готовых сбить противника с этого проклятого холма, а потом вовсе погнать его до самой Москвы.
Фельдмаршал ни на мгновение не сомневался в победе. Да и как тут сомневаться, когда все спланировано до такой степени, что каждая фигурка-человечек ведет себя именно так как от нее и ждут.
Да, сражение вышло трудным, да много крови пролито, но еще больше ее прольется, главное — это завершить наконец эту вакханалию, сломить царя. А после можно и потери подсчитать, хотя чего греха таить, Евгений не зря кидал на самые опасные направления кого угодно, но только не своих имперцев, именно поэтому черно-белые мундиры удалось сохранить едва ли не в сто процентной целостности.
Опытнейшие полководец с довольной улыбкой следил за тем как кавалерия сжимает фланги и вот-вот готова прорваться в тыл к руссам, держащимся из последних сил. Вон несколько сот летучих гусар умудрились даже прорваться сквозь строй зеленых мундиров, но фельдмаршал конечно знал — им долго не выстоять, русские воины перебьют наглецов. Вот только это первая ласточка, и с каждой минутой их все больше. Как та, что принесла весть о сдаче сразу двух люнетов и теперь руссам точно придется отступать, потом что их тактика строилась исключительно на обороне и потери связующих точек фатальна.
— Господин, они отступают! — не сдержал эмоций молодой полковник, адъютант Евгения, барон Франц фон Граунтберг.
Фельдмаршал покровительственно кивнул, но говорить ничего не стал, посчитал лишним. А между тем ситуация начала развиваться лавинообразно. Вот зубчатая шеренга, с несколькими выступами отбивается от саксонцев, недобитых поляков и имперцев, а через минуту, тот строй, казавшийся непоколебимым, неожиданно ломается, спрямляется и … отступает прямо к холму, с которого уже не стреляют батареи. Да и вообще, на котором казалось вовсе никого нет!
Принц Савойский, потер свои красные от недосыпа стариковские глаза, чувствуя, что происходит нечто странное. В его прогнозе подобного не было, руссы не должны были сдавать стратегическую точку, они были обязаны биться до последнего, и получить удар с тыла от кавалерии. Разум командующего тут же начал анализировать ситуацию ища решение для этой ситуации. Ловушка? Нет, в нее Евгений не верил — нет у противника сил чтоб сдержать атаку и одновременно готовить пакость, физически нет солдат, а это значит тут нечто иное.
Ну а между тем не прошло и пяти минут как все русские полки застыли плотным строем, облепив подножие холма, стоя несокрушимой стеной. Вот только настолько ли она несокрушима как кажется? Ведь солдат то осталось всего ничего, уж это фельдмаршал видел хорошо.
И вот решающий момент близок, вестовые доложили о выходе двух корпусов гусарии на позиции. Атака началась незамедлительно. Паны в кой то веки показали себя неплохими воинами, сумев атаковать обоз врага и раненых, уж с этой задачей они обязаны справиться, после чего руссам ничего другого не останется кроме как сдаться. Окружены, избиты и морально сломлены, что может быть чудеснее для завершающего штриха разгрома?
Улыбка Евгения превратилась в хищный оскал. Наружу все таки вылез искусно спрятанный лютый зверь, возжелавший крови не меньше оголодавшего волка. И сдерживать себя принц Савойский не стал. Вновь взлетел клинок и личный полк кирасир, призванный защищать штаб и высший генералитет пошел на рысях в сторону жаркой сечи, вот-вот грозящей перерасти в кровавую бойню…
2 июля 1715 года от Р.Х. Смоленская губерния.
Боярин Федор Третьяк был потомственным военным, его род воевал во славу России с тех самых пор, как Иоанн Грозный даровал его предку надел под Саратовом, за проявленную доблесть в битве против крымчаков, осман и ногайцев при Молодях, что в пятидесяти верстах от Москвы. С тех самых пор каждый мужчина в роду обязательно вставал под знамена с двуглавым орлом. И не важно против кого: татары, свеи или вовсе чумазые сибирские племена, покоренные сначала казаками, а после отрядами государевых стрельцов.
Так что рос Федор, старший сын Петра Алексеевича, под внимательным приглядом дядьки-пестуна, вколотившего, порой даже по голове, науку сабельного боя, некоторые казацкие хватки и конный бой настолько, что уже к двадцати годам боярин стал первым бойцов своего полка, а после не раз доказывал что является если не лучшим, то уж в десятку оных входит однозначно. И пусть минуло немало годков с тех пор, теперь он генерал, под рукой которого двадцать тысяч человек — сила изрядная, но былую хватку он не растерял. Он старался выделять время для тренировок, но не всегда удавалось.
Однако вчера под самый вечер удалось размяться. И не зря, ведь кроме телесной пользы он получил и духовную — прибыл дальний разъезд разведчиков с архиважными сведениями. Они в суточном переходе от войска государя!
Федор как узнал об этом, тут же приказал командиру разведчиков — Илье Самошину, дать полный доклад, с собственными измышлениями. Доклад проходил в шатре генерала, в котором кроме него самого были все полковники. Еще только увидев выражение лица опытного разведчика он понял, что радоваться нечему.
