Дальше шли сведения о настроениях в обществе. Какого-то беспокойства о происходящих событиях не было, разве что немного говорили об индейцах Текумсе, но так, очень мало и то, отдельные люди. В общем, все занимались своими делами, не обращая внимания на происходящее вокруг. С одной стороны, это радовало, но как-то слабо. Моё посещение Нового Орлеана и беседа с Кухканом и Катлианом показала, что особо рассчитывать на индейское воинство мне не стоит.
Оно конечно нужно, и в случае начала боевых действий будет эффективно и полезно, но вот его создание потребует гораздо больших усилий, чем я предполагал. Как-то не рвались индейцы защищать свои права и территорию, во всяком случае, начинали это делать, когда враг приходил на их землю. А заранее принять меры к отражению нападения или созданию своих вооруженных сил на постоянной основе они не желали.
С другой стороны, такое положение требовало создания острогов на восточных склонах Скалистых гор, если в случае поражения индейцев им придётся отходить на западное побережье. А заодно это должно было сдержать прорыв американцев на запад, где уже поднялись русские города. Но в большей степени меня сейчас волновала даже не Америка, а Петербург. Приближалось то время, когда история совершит очередной кульбит, заставляя Россию сражаться во имя чужих интересов.
В этот раз, как и в многочисленных предыдущих случаях, нам предстояло воевать ради интересов Англии. И совершались такие перемены в политике обычно при помощи заговоров, ставящих своей целью убийство самодержца российского. Вот и сейчас приближалось время очередного из них - где-то через год заговорщики, финансируемые Англией, должны убить Павла.
А поводом для организации мятежа послужило недовольство дворянства ущемлением его прав. Поводом, но не причиной, которой стал индийский поход Павла. Его и убили через одиннадцать дней после начала похода. Из-за этого та коалиция, которую пытались создать русские и французы против англичан, распалась. А ведь Англия не та страна, которая могла бы противостоять гвардейцам Наполеона и чудо-богатырям Суворова. У неё банально не хватило бы солдат сдержать во много раз превосходящие силы коалиции.
Так что убийство Павла давало Англии возможность выжить, поэтому и лилось рекой английское золото через английского посла в карманы русских дворян. Мне тоже раньше казалось, что превозносимый историками золотой век Екатерины - благо для России. А вот сейчас, посмотрев на происходящее своими глазами, понял, что всё не так просто.
Екатерину посадили на престол гвардейские штыки. И она всю жизнь оплачивала оказанную услугу, помня, что как посадили, так могут и ссадить. Из-за чего на дворянство постоянно лился золотой дождь. И неважно, в какой форме - золотые монеты, земельные угодья, сотни тысяч крепостных, чины, звания, полная вседозволенность - дворянство пользовалось всем этим и не отказывало себе ни в чём.
Ведь если провести некоторые параллели, то золотой век дворянства можно сравнить с золотым временем олигархов в будущем. Те тоже были неподсудны и всемогущи. И принимались только те решения, которые были угодны дворянству. Я вообще не понимаю, как могла состояться наша экспедиция, а затем принято решение о создании Дальроссии. Точно не обошлось без вмешательства внешних сил. А вот теперь приближалось время отдавать долги.
А развитие культуры, искусства, просвещения - это пожалуйста, оно не влияет на обороноспособность и не увеличивает военную силу государства. Даже наоборот. И поэтому шло восхищение со стороны запада мудростью Екатерины, она занималась тем, чем надо. Как говорится, - бойся данайцев, дары приносящих. Если твой извечный противник, с которым приходится сражаться не одну сотню лет, а именно запад и является таким противником, причём каждый раз выставляя на острие атаки разные государства, тебя хвалит, значит ему выгодно всё сделанное тобой.
И наоборот, в потоке грязи и лжи, вылитой на кого-то, стоит поискать жемчужные зерна. Победы русского оружия в это время были одержаны по большей части войсками под командованием Румянцева и Суворова, которые несмотря ни на что, сами обучали свои батальоны. Насколько мне было известно из истории, в один из наборов в армию из четырёхсот пятидесяти тысяч рекрутов пятьдесят тысяч выполняли обязанности слуг, лакеев, садовников и так далее при дворянах.
А на кораблях некому было нести службу, и они стояли в портах без экипажей - все матросы были заняты в имениях. Да что можно сказать об армии, в списке личного состава которой находятся ещё не рождённые дети дворян, к тому же получающие жалованье. А гвардия, элита вооружённых сил и опора престола не знает, как надеть мундир и с какой стороны браться за оружие.
Вот с этим и пытался бороться Павел, руководствуясь исключительно интересами государства. Его ненавидели дворяне, его обвиняли во всех смертных грехах со стороны запада, но любили крестьяне и простые люди. Им же он дал облегчения, которых они уже не надеялись получить, и он же ограничил вседозволенность дворян, ограничив их права. И самое главное - вернув принцип передачи правления от отца к старшему сыну, он лишил дворянство законного права на организацию мятежей.
Ведь что получалось до этого - по указу Петра монарх мог сам назначать своего наследника и преемника. Такой возможностью и пользовались заговорщики, сажая на престол угодного им правителя и объявляя содеянное как последнюю волю преставившегося самодержца. Вот об этом и говорили в гвардейских казармах, кабаках и дворянских особняках. Такие новости мне становились известны из писем Бухарина, осведомленного о многих событиях и сплетнях столичной жизни, а также из донесений моих людей, работающих в России.
Можно сказать, что идёт борьба основополагающего принципа власти в России - самодержавия с привнесёнными извне достижениями западной цивилизации типа дворянских свобод. Понятно, что все хотят привилегий и никто не хочет обязанностей. А у нас всегда, испокон веков не подвергалось сомнению именно самодержавие, право управлять страной, данное Богом. И не просто управлять, а беречь её и защищать.
А вот противостоит этому западный подход - немного поиграл в правителя, награбил, сколько сумел, и сбежал от ответственности. Его исповедовало дворянство, заинтересованное в привилегиях, но никак не в обязанностях. Так что и здесь фактически столкнулись две идеологии, два разных подхода к жизни. Один из них позволял жить и развиваться всей нации, другой обеспечивал процветание лишь некоторой её части за счёт других и гибель суверенного государства.
